Шпора дракона - Грабб Джефф - Страница 60

Оливия потянулась за очередной пышкой, но тарелка была пуста. Перенести это было очень тяжело. После всех волнений, которые она пережила за последние насколько дней, ей решительно была необходима еще одна пышка. Она спрыгнула со стула и пошла на кухню.

Томас стоял у стола спиной к ней. Она чуть было не спросила, нет ли еще одной порции кекса, но с удивлением заметила, чем занимался слуга. «Готовит чай. Похоже на поднос с завтраком. Для кого? — спросила себя Оливия. — Может на чердаке больной слуга? Нет, здесь не так уж много людей, мы бы услышали об этом. Может, у Томаса есть беглый родственник?» — подумала хафлинг. В семье Оливии беглецы были не в диковинку.

«Почему бы нам не проследить?» — решила она и осторожно последовала за слугой, который вышел из кухни и направился к лестнице.

Джиджи стоял в саду, наблюдая, как мать Лледью в его экипаже отправляется обратно в храм Селины. «Она кажется очень милой. Она была хорошим» другом моим родителям. Все таки, как-то жутковато сознавать, что она была оборотнем. Хотя не страшнее, чем услышать историю про моего отца», — подумал Джиджи.

Он достал шпору из сапога и повертел ее в руках.» Должно быть, тетя Дора сейчас рвет на себе волосы, она боится, что я воспользуюсь этим. Или выдирает волосы Фреффорда за то, что он позволил Кэт отдать шпору мне «.

Он вытянул вперед руку со шпорой.» Дракон, — подумал он. — Я хочу быть драконом «.

Он чувствовал, что ничего не изменилось. Он не превратился.

Не работает. Шпора, наверное, знает, что я в действительности не хочу быть драконом. Драконы — звери. Я не хочу быть зверем.

Я не отличаюсь от тети Доры. Я никогда не буду путешественником, как Коул.

Это не для меня».

Он направился к двери в кухню, чтобы войти внутрь, но мысль о том, чтобы вернуться в душный дом была невыносимой. А мысль о том, чтобы встретиться с Кэт и госпожой Раскеттл и объяснить им, что он не хочет быть драконом, была еще хуже.

«Пойду-ка я навещу Ромашку», — решил Джиджи.

Каждый раз, когда у него было подавленное настроение, забота о лошади всегда помогала ему выйти из такого состояния. Он зашагал к сараю и вошел вовнутрь.

Проникающего через окна было достаточно, чтобы смотреть, не зажигая фонарь. Хотя ему и понадобилось время, чтобы его глаза привыкли к полумраку после яркого солнца. Для начала она проверил свой кабриолет. Задняя ось стояла на козлах, а сломанное колесо было снято для ремонта. Картина, которая так испугала Пташку, была прислонена к стойлу Ромашки. Джиджи попросил Томаса оставить портрет здесь, пока не решит ее отреставрировать и заменить его раму.

Дворянин потянулся за щеткой, чтобы почистить Ромашку, как вдруг услышал где-то наверху приглушенные рыдания.

«Ого? — подумал он. Кто это плачет на моем чердаке?»

Пока Джиджи взбирался по приставной лестнице, что-то зашуршало в соломе.

Когда он добрался до верха, то заметил, что какая-то фигура отошла в тень. уловив отблеск желтого шелка и волосы цвета меди, он мгновенно узнал ее.

— Кэт? — прошептал он.

Послышалось сопение, но фигура не выходила из тени. Джиджи влез на чердак и пошел к волшебнице.

— Что случилось? — прошептал он.

— Ничего, — не поворачивая головы, ответила Кэт.

Джиджи сел на сено рядом с ней и нежно взял за плечи, чтобы увидеть ее лицо. Оно было мокрым, а глаза красными и опухшими от слез.

— Пожалуйста, скажи мне, что случилось?

— Ничего, — твердила волшебница. Ничего, из-за чего стоит плакать. Просто я была очень глупа. Хотела глупостей. Нужно прекратить. Не знаю, что со мной. Я никогда не плакала.

— Плакала. Прошлой ночью, когда ты испугалась, — напомнил ей Джиджи.

— О, — Кэт посмотрела на свои руки. Я забыла об этом. Ты, наверное, думаешь, что я глупая, раз плачу.

— Нет, я так не думаю. Любой плачет. Это как в стихотворении: «У солдат есть свои страхи, а леди имеют право плакать».

Кэт зарыдала. Джиджи прижал ее к груди и нежно обнял.

— Ну, ну, не плачь! Мой маленький котенок, — прошептал он.

Кэт начала успокаиваться.

— Что так огорчило тебя? — спросил Джиджи.

— Ты такой хороший, — сказала Кэт.

— Я могу попытаться стать хуже, если от этого ты станешь хоть чуточку счастливее, — подзадорил ее Джиджи.

— Нет, ты не сможешь, — взглянув на него, заспорила Кэт. Ты даже не знаешь, с чего начать.

— Может быть и нет, — согласился Джиджи. — Ты не будешь больше плакать, если я сделаю еще что-нибудь хорошее? — спросил он.

— Например? — спросила Кэт.

Джиджи медленно поцеловал ее в губы. Пока она не заплакала снова, он поцеловал ее еще, но уже дольше.

— Ну, как. Это не привело тебя в еще большее уныние?

— Нет, — сказала волшебница. А не было ли это глупо?

— Нет, если тебе это понравилось, — сказал Джиджи.

— А если мне понравилось, я могу заплакать?

— Конечно, но мне больше нравится, когда ты улыбаешься.

Он начал снова целовать ее, но она отвернулась и заплакала.

— Кэт, что случилось? Дорогая, ты должна сказать мне.

Сквозь рыдания Кэт заговорила.

— Шут говорил мне, что плакать глупо, и целоваться глупо, и, другое, что я хотела, тоже глупо. Долгое время я верила всему, что он говорил, но ведь он врал?

— Шут — подлый монстр, — охотно согласился Джиджи, — и чем скорее ты забудешь его, тем лучше. Ты никогда больше не увидишь его.

— Ты не понимаешь. Он мой хозяин…

— Вздор. Тебе не нужен хозяин. Я могу защитить тебя.

Кэт отстранилась от Джиджи.

— Нет, Джиджи, ты не можешь. Дай мне закончить. Я должна тебе сказать. Он мой хозяин, и я боялась не выполнить то, что он приказывал мне.

Кэт колебалась, очевидно, боясь сказать ему, хотя ему следовало знать.

У Джиджи похолодело внутри от страха. Он сглотнул.

— Кэт, что ты сделала?

— Я вышла за него замуж.

Джиджи сидел ошеломленный. Огромное облегчение смешалось с резкой болью в сердце. Он не мог решить, с чего начать.

— Я не знала о том, что он убивал людей, — сказала Кэт.

Джиджи глубоко вздохнул и спросил.

— Ты любила его?

— Нет.

Джиджи выдохнул.

— Хотя это не важно. Я согласилась.

— Конечно это важно, а клятва, которую ты дала по принуждению, недействительна.

— Джиджи, он мне не угрожал. Я просто боялась его.

— Чего ты боялась?

Кэт пожала плечами.

— Что он продаст меня обратно в армию Зентильской Твердыни, превратит меня в одного из его зомби или скормит меня своим гулям.

— О, это все? — спросил Джиджи, пораженный тем ужасом, среди которого ей пришлось жить.

— Да. Я не хотела умирать. Я не боялась, что меня будут бить, но боялась умереть.

— Он бил тебя? — закричал дворянин, вскакивая на ноги.

Кэт съежилась, испугавшись гнева Джиджи.

Джиджи стукнул кулаком по балке над головой. «Подлость колдуна не имеет границ. Кто-то должен остановить его», — подумал он.

— Извини, — прошептала Кэт.

Джиджи посмотрел на съежившуюся женщину, и ему стало стыдно, что он так напугал ее. Он взял ее за руки и поднял с пола.

— Не будь ослицей, — прошептал он. Он поцеловал ее в лоб. Вернемся домой вместе, — сказал он.

Кэт позволила Джиджи помочь спуститься ей с лестницы. Она прошла рядом с ним через сад, и он, открыв входную дверь, впустил ее в дом. Они поспешили в гостиную, где было тепло. Прошло некоторое время, прежде чем они удивились, почему нет Оливии.

«Какой превосходный дом, чтобы следить за кем-нибудь, — подумала Оливия, подкравшись за Томасом к лестнице. — Повсюду ковры». Ей хотелось, чтобы Джейд сейчас была с ней.

Оливия встала за дверью, ведущей на чердак, и слушала, как Томас поднимается по ступеням. «Третья и пятая ступеньки скрипят», — заметила она.

Она со скрипом открыла дверь. На лестнице никого не было. Она вскарабкалась на первые две ступени и проверила третью, где та меньше всего скрипит, залезла на нее и на следующую, затем остановилась и прислушалась.