Меч, палач и Дракон - Рау Александр - Страница 19

Коренастый граф выразил общее мнение. Герцогиня не смотрела на мага. Виконт Марк де Мена глядел с бессильной ненавистью, еще не веря, что он оправдан.

Капитан Феррейра взмахом руки отогнал воинов — стражей герцогини и гвардейцев свиты принцессы — столпившихся позади гостей.

— Пропустите меня, — потребовала Кармен, — Я знаю, что нужно делать в таких случаях, что говорить.

— Печальный опыт? — герцогиня не могла не уколоть.

— Да. После прошлогоднего восстания в моей родной Маракойе осталось немало обесчещенных девиц — следы пребывания благородных рыцарей верных королю, — язвительно ответила супруга Феррейры.

— Стойте! Нужно закрыть лицо. Маска неузнавания — я умею. Мы должны уберечь от позора девицу из благородного рода, — вмешался Гонсало.

— А если простолюдинка, то можно позорить? — с презрением глянула на него Кармен, — но идея хорошая.

— Я сделаю это и забуду лицо, — пообещал Гийом, — А вы, мой верный ученик, ступайте вниз, и расскажите, что произошло на самом деле. Гости волнуются. Не забудьте поведать правду принцессе Ангеле. Я почему-то уверен, что о насилии она узнала именно от вас.

— Поедемте, вниз, сеньоры, — поддержал его Блас, — здесь сейчас нужны лекари.

— Я клянусь, что о позоре этой девушки никто не узнает, — заявила герцогиня, спускаясь по ступенькам.

— Я же, приложу все усилия, найти подонка. Гостям скажем, что это был неизвестный влезший в дом. И изнасиловал не гостью, а любимую служанку герцогини, отсюда и шум. Незачем разводить лишние подозрения, — сказал свое веское слово граф Мачадо.

— Моя помощь еще требуется? — уже на пороге спросил маг, наложив на несчастную соответствующее заклятье; чтобы лекари, ждущие за дверью, не увидели лица.

— Нет, ваш ученик, при всей его нелепой гордыне, это здорово придумал. Здешнее общество нездорово, могут отдать девочку в монастырь, — не оборачиваясь, ответила Кармен Феррейра, гладя всхлипывающую жертву и одновременно смывая кровь на ее губах мокрым платком.

— Не плачь, красавица, все будет хорошо, я обещаю. Не плачь, не надо. У тебя такие волосы прелестные, наверное, все подруги завидуют? — ласково и успокаивающее говорила она.

Гийом умылся в серебряном тазике, принесенном слугой, снял и кинул в угол рваную жилетку. Ему, вдруг стало так гадко, что захотелось напиться.

С принцессой он успел переброситься лишь парой слов перед ее уходом. Ангела после скандала с насилием захотела домой.

— Здравствуйте и прощайте, Гийом, — грустно улыбнулась она, — Я не поверила в эту ложь.

Взгляд ее вопрошал: как ты? Все нормально?

— Я знаю, принцесса.

Глаза его ответили: не беспокойся, береги себя, я тебя люблю.

— Гонсало, останьтесь здесь. Н стоит из-за меня прерывать свое веселье, — обратилась она к своему «рыцарю».

— Но я…

— Считайте это приказом, со мной двадцать гвардейцев, не стоит волноваться. Хотя, не скрою, мне приятна ваша забота.

Гости, успокоенные известием, что пострадала всего-навсего служанка, продолжали веселиться, правда уже не все; часть разъехалась, устав уже от ежедневных гуляний и возлияний.

— Простите, Гийом, — подошел к нему Гонсало.

— За что? — поинтересовался маг, — Ты не обязан меня любить, или верить в мою непогрешимость. Сам не раз говорил, что я человек без чести, это, кстати, сущая правда. Нет у меня вашей чести.

Гонсало де Агиляр потупил взор, он едва не поругался с принцессой из-за своих слов.

— Простите, за то, что не сдержал личные чувства к вам, и поэтому был предвзят. Я хотел, чтобы вы оказались виновны, мой бывший учитель. Потому что вы сильнее и опытнее, потому что принцесса относиться к вам лучше, чем ко мне. Вы лишены чести, совести и морали, но пользуетесь тем, чего не заслужили.

И все же я извиняюсь, перед вами Гийом Бледный, извиняюсь за поступок недостойный настоящего дворянина, — видно было, что он заранее выучил эту речь, боясь запнуться перед лицом противника.

Гийом грустно улыбнулся.

— Извинения приняты, мой бывший ученик. Вы глупо выглядите, носясь со своими благородством, честью и происхождением. Словно именно они и только они определяют человека. Но совесть, видимо, еще жива. В отличие от моей, — он усмехнулся, — Выпьем?

Гонсало заколебался, но все же остановил слугу с подносом и снял с него два бокала с вином.

— За принцессу Ангелу! — произнес он единственный тост, могущий их хоть на время примирить.

— За нее. Пусть будет счастлива! — поддержал Гийом.

Оба замолчали.

— Мы не любим друг друга, Гийом, — сказал де Агиляр, — Я вхож в дом герцога Гальбы, вы — его заклятый враг. Но мы оба боевые маги, давшие клятву верности Хорхе Третьему и Камоэнсу. До меня дошли слухи, что в Мендоре объявился новый маг — человек в черном, скрывающий лицо. Он появляется всегда ночью, в тот момент, когда его не ждут. Его видели общающимся со «старыми волшебниками». Предмет переговоров неизвестен. Так же он успел выполнить несколько поручений весьма влиятельных графов. Делайте выводы.

Бывший учитель ответил ему не сразу.

— Крайне занимательная история, — Гийом ласкал пальцами ножку бокала, — если это был не ты, и не я, то остается лишь Кербон. Понсе они бы узнали — он сам из «старых». Но Кербон терпеть не может черное, я никогда не видел его в одежде этого цвета. Он выбрал бы другой цвет. Да и не в его манере таинственность. Он ищет славы, как и ты, любит свет и блеск.

— Это не он, — категорично заявил Гонсало, — все сходятся что маг этот — чужак. Не один из нас и не выходец из числа «старых». Думайте, не буду вам мешать.

Гийом проводил его равнодушным взглядом. Тайны и секреты Гонсало ему сейчас были неинтересны. Следовало бы уехать домой, не прощаясь с хозяйкой, но он сидел и тянул вино.

В дальнем углу опытный игроки завершили разгром белокурого провинциала. Парень все так же сидел за тем роковым для него столом. На смену игральных картам и золоту пришло вино. Не отдельные бокалы, а бутылки. Слугам надоело бегать туда-сюда. Вино было дорогим и бесплатным одновременно. Маг сомневался, что в карманах парня хоть что-то осталось.

Гийом встал и подошел к шулерам. Одного из них — маркиза ля Круса — невысокого, тощего с серым лицом, крысиными глазками и повадками крысы — он знал достаточно хорошо.

— Удачный вечер, ля Крус? — громко спросил он.

Маркиз, услышав этот голос, дернулся, как от удара.

— Вы, Гийом?! Какая неожиданная встреча…, - глазки маркиза с тоской взглянули на дверь. Он сожалел о том, что остался праздновать успех прямо в доме Тавора.

Гийом смотрел ему в глаза и молчал.

Маркиз долго не выдержал.

— Играли мы честно, — заявил он, — Свидетели подтвердят. И выигрыш совсем не велик, около тысячи флоренов, — для маркиза с вечным долгом в тридцать это было немного.

— Тише, — тонкий визгливый голос шулера раздражал, — Мне неинтересен выигрыш. Кто он?

Ля Крус облегченно выдохнул.

— Приезжий с алькасарской границы. Его опекун — командор ордена Сант-Фебре. Играть совершенно не умеет. Легко подается на провокацию. Половина долга еще на нем. Написал расписку да завтрашнего вечера. Два перстня проиграл, жалко не фамильные — так безделушки. Я вот думаю, не будет ли с опекуном проблем — они там, в ордене, люди суровые, — разоткровенничался маркиз, блестя алчными глазенками и радостно потирая руки.

— Заткнись, тошно, — прозвучало как приказ.

Челюсти маркиза тут же сомкнулись неожиданно для него самого, сильно прикусив язык.

Фредерико Альберти — несчастливый игрок и несостоявшийся гвардеец — обреченно смотрел на полупустой бокал. Он пил вино, не чувствуя вкуса и почти не пьяния. В голове гуляли противоречивые мысли.

«Сегодня удача была так близка. Я почти выиграл. Черт, но почему же не повезло! Этот ля Круус — шулер, видно же сразу, зачем только играть сел? Тысяча флоренов. Господи. Дядя Рафаэль будет разгневан. Нет, он будет в бешенстве. Какой позор! Где взять пятьсот золотых до завтрашнего, нет уже сегодняшнего, вечера. Проклятые деньги! Если бы была еще хоть сотня флоренов, я бы точно выиграл! Ля Крус — шулер».