Паутина вероятности - Колентьев Алексей Сергеевич - Страница 59

Шаг за шагом, километр за километром, наш маленький отряд преодолел расстояние до блокпоста, где меня уже ждали и встреча эта не была приятной. К полудню следующего дня, мы вошли на территорию «Долга» и почти сразу были препровождены до шлагбаума, где вопреки обычному столпотворению было малолюдно. Точнее, там стояло трое патрульных и…. Богдан Лесник. Дашин отец был почти неузнаваем: правая рука лежала в лубке на перевязи, а в левой он держал тяжёлую сучковатую трость, на которую с усилием опирался. О гибели дочери он скорее всего уже знал6 Юрис связывался со Слоном, тот заказал пропуска только на нас пятерых. Пока мы ещё были метрах в двухстах друг от друга. Я окликнул Норда.

— Юрис…. Ты веди ребят на базу: мойтесь, чиститесь и отдыхайте до завтра. Я…. Мне надо переговорить с Лесником. Дело сам понимаешь, почти семенное.

— Ага! Да он тебя пристрелит, хоть и калеченный теперь, а ты видишь как глядит — Друг внимательно посмотрел мне в глаза — Ты тоже хочешь помереть побыстрее, бросишь нас?!

— Юрис! — Я развернулся и превозмогая боль в ладонях притиснул почти на голову возвышавшегося надо мной латыша за верхний край комбеза закрытый «броником» так, что наши лица оказались рядом — Я виноват в смерти его единственного ребёнка, для него она больше чем дочь, больше чем…. Короче он вправе сделать со мной всё, что захочет. Я ВИНОВАТ!

Орать я никогда особо не был горазд, поэтому говорил не повышая голоса, так, чтобы слышал только один Юрис. Вопреки всем байкам про некую тормознутось прибалтов в целом, был иногда вспыльчив. Справедливости ради надо отметить, что вывести этого внешне невозмутимого парня, было очень не просто. Рычать он начинал только когда чувствовал свою беспомощность в очень небольшом количестве ситуаций, в частности в споре со своим непосредственным командиром. Норд злился от того, что его друг вот просто так может отдать себя в руки ополоумевшему, по его мнению, старику.

— Да в чём — Латыш с усилием стряхнул с груди мои руки. Полыхнуло болью, на бинтах проступили пятна крови — В чём ты виноват? В том, что эта тварь не завалила тебя там же, на поляне, или потом какая то наёмная сволота получила пулю в лоб, а не твой скальп на пояс и премиальные?! Херня! Ты мелешь херню, командир. Смотри — Он показал на остановившихся артельщиков, каждый из которых с тревогой смотрел на нашу перепалку, движуха прекратилась. Отряд стоял посреди дороги под прицелом двух ДОТов, а в качестве зрителей присоединились даже часовые и снайпера на вышках — Мы все могли остаться там, но ты нас вывел, в который раз уже ВЫВЕЛ!.. и теперь уже я, слышишь, я! Приказываю тебе идти с нами. Если этот старик хочет тебя грохнуть. Так я…. Мы ему этого не дадим.

Юрис решительно взял меня за плечо, но я стряхнул захват и отступил на два шага назад. Обратился к Михаю и Андрону, как двум наиболее крупным бойцам нашего отряда:

— Уведите его, со мной всё будет нормально. Ну!

Но парни даже не шелохнулись, Михай только отрицательно мотнул головой, а Слон младший высказался за всех:

— Нет, Антон Константиныч, такой приказ мы выполнить не можем. Старик этот может и правда с горя умом повредился, может и стрельнуть, а вы не при делах. Горе большое, всё понимаем, но под пулю подставляться не дадим. Даже не приказывайте, не дадим и всё….

— Да не мучь бойцов, зять. Не стану я ни кого убивать, тем более, что хлопцы твои меня вперёд порешить успеют, да и не правильно это….

Пока мы разбирались, намечавшийся бунт прервал подошедший Богдан. Смотреть вблизи на убитого горем отца Даши было неуютно; Вдруг состарившийся лет на двадцать с подломившейся осанкой и потухшим взглядом человек. Таким стал жизнерадостный, полный спокойной иронии, счастливый человек, когда единственный свет души — его дочка, вдруг оказалась там, откуда уже не возвращаются.

— Хотел вот в башне твоей дождаться, да скаженный, который там сидит, чуть не пристрелил — Тяжко опираясь на палку, продолжал говорить тихим голосом Лесник, подходя к нашей небольшой компании — Он видно тоже решил, что я мстить буду…. Крепко бойцы за тебя стоят, Антон, значит, и правда ничего поделать было нельзя. В дом-то позовёшь, а то я в шалмане тутошнем остановился: клопов вроде нет, но не люблю я казённое.

Лесник подошёл вплотную и поменяв опорную руку, перебросил трость в левую, а ладонь правой протянул мне для пожатия. Что-то произошло в тот момент, когда я протянул свою перебинтованную руку ему навстречу и мы просто крепко обнялись. Что-то предательски защипало глаза…. Сморгнув, я согнал непрошенную влагу с глаз, слезинки тут же затерялись в корке засохшей на лице крови, которую не смыли даже капли накрапывавшего дождя. Слёз никто не заметил, когда идёт дождь обычно так и бывает.

Мы, все вместе, быстро и без проволочек прошли за внешнее кольцо охраны базы и уже через час были в башне. Слон было заартачился, увидев Лесника, но скоро недоразумение было улажено и все разошлись по комнатам, а я первым занял душ. Ран серьёзных не было, только с десяток порезов, на пара синяков на грудине и правом боку. Переодевшись и заново перебинтовав руки, я сел на кровать и выпал из действительности, провалившись в глубокий, тяжёлый сон.

…. Сначала, была только темнота, чёрная, вязкая жижа затягивала с головой, грозя залить дыхательные пути, попробуй я сделать хоть один вдох. Барахтаясь и вырываясь, я оказался вытолкнут в некое пространство, где не было ничего: ни пола, ни стен, ни потолка, а только один белый, слепящий свет. Из звуков был только противный комариный писк, на грани слышимости, но вскоре стих и он. Стало понятно, то со мной опять проделывают какой-то фокус местные кудесники и призраки, только вот на этот раз, совсем не было желания их слушать. Напрягая волю и концентрируя внимания только на одной мысли — проснуться немедленно, я упёрся и игнорируя все ощущения стал высвобождаться из пут наведённого кошмара….

— Стой, Ступающий, не уходи!

Голос донёсся казалось со всех сторон и ниоткуда. Видимо поняв, что испугать меня не вышло, хозяева иллюзии решились на переговоры. Из белого на белом фоне выступила гигантская серокожая фигура с приплюснутой головой, бочкообразным туловищем и толстыми тумбами ног. Круглые, словно пуговицы, красные блюдца глаз, казалось смотрели в самое сердце и…. не достигали цели, как это было раньше, пришелец был в замешательстве. Хозяином кошмара оказался Ткач собственной персоной. Дело дрянь, если теперь они могут прорываться так далеко да ещё и достигать визуализации. Но раз уж встретились, то от чего же и не поговорить.

— Чего надо?

Сознание затопила волна эмоций: гнев, ярость и… страх. Эта глыба мяса меня опасалась, хоть я и не понимаю почему: в прошлый раз ЭТО чуть было не спалило мне все мозги.

— Договориться. Тебе с нами нечего делить, ваш мир нам совершенно никчему, мы только накажем сбежавших от честного боя трусов и уйдём.

— Мне нет дела до ваших разборок, но беглецы мне ни чем не мешают, а вот нанятые тобой мокрицы, убили мою девушку. Поэтому, помогать вам или им у меня нет причин.

— Так ты отказываешься сражаться с нами?

В эмоциях Ткача происходил некий фейерверк: облегчение. Злорадство по поводу просчёта противника и что-то, напоминающее надежду.

— Повторяю: мне плевать на ваши разборки. Но, я так понимаю, что вам нужен точный ответ, да?

— Чужак, Изменяющие приняли тебя в свой круг — Принялся уже вкрадчивым и не таким напряжённым тоном объяснять Ткач — Если примут вызов они, то придётся и тебе, если только…. Ты можешь уйти из Зоны и жить там…. За «колючкой». Подумай: шанс начать новую жизнь, в которой всё будет подчинено только твоей воле. Камень больше не будет управлять людьми, люди сами смогут решать свою судьбу.

Пришелец говорил гладко, только на последнем слове, стиль сбился, голос распался на несколько тембровых оттенков и резанул слух.

— Значит, это Камень заставил вас творить этот беспредел с похищениями и оболваниванием и так ущербных людей?

— Нет! — Видимо, пришелец не привык, что с ним спорят и не принимают всё сказанное на веру просто потому, что он это произнёс — Нас заставить нельзя….