Светка, Алешка и мама - Баруздин Сергей Алексеевич - Страница 3

Алешка был рад, что пришел дядя Федя. Все-таки мужчина, и человек хороший, и с ним легко.

— Сегодня такой день! — говорила мама. — Не грех и за столом посидеть, отметить…

И Алешка понимал, что, конечно, мама права. Она получила орден Трудового Красного Знамени. И сейчас он вручит ей подарок — рисунок, который успел нарисовать.

Но когда они сели за стол и Алешка все ждал — вот сейчас достать рисунок и отдать маме или позже? — мама вдруг сказала:

— Алеша наш сегодня принят в комсомол. Я шла и от учительницы узнала. Обидно, конечно, что мне он ничего не сказал. Но, может, и хорошо? Сам решил. Сам вступил. Хорошо. Вот у нас сегодня и праздник.

Светка растерялась. И Алешка — еще больше. Подумал: «Ну, и что?» Старшая сестра бросилась поздравлять Алешку. Младший брат оправдывался:

— А я что? Свет? А почему я должен? Я, правда, сам… — Потом он осмелел и опять выдал Светке: — Когда ты и Сережа поженились, ты ж со мной не советовалась?

Светка что-то ответила.

— А Сережи нет сейчас, нет! — пожалел Алешка.

Ему очень хотелось, чтоб Сережа был сейчас здесь, и они спрятались бы от всех взрослых и поиграли в машинки, а потом, в конце концов, и задачи порешали — по математике, физике, химии. Сережа все понимает…

Вспомнили про маму. Поздравили ее с орденом. Жаль, что раньше он не видел такого, а то бы нарисовал… А мама вспомнила про Сережу. И сказала про его медаль. А потом опять про Алешкин комсомол.

Дядя Федя говорил меньше всех.

Светка и Алешка о чем-то спорили, но Светка быстро устала, сказала:

— Мам, я пойду. Ладно?

И пошла в соседнюю комнату, и легла.

Мама ходила к ней, вернулась, и они еще сидели втроем — мама, дядя Федя и Алешка. Только тут Алешка вспомнил про рисунок и отдал его маме.

Дяде Феде и маме рисунок очень понравился. Свечка красная, рыбацкий сейнер, гном и ворота с фонариком, орден Красной Звезды и медали, но вот беда — без Трудового…

— Отца не забывает, — сказал дядя Федя.

А сейнер Алешка и правда рисовал ради папы. И хорошо, что дядя Федя понял, угадал…

…После этого Светка долго не приезжала. Зато часто приезжал Сережа, и они возились с Алешкой, играли и занимались по математике, физике и химии.

Потом и мама ездила в город. Видимо, к Светке, потому что всегда передавала от нее приветы.

Очень часто заходил дядя Федя. Это — отлично! Раньше он никогда не бывал у них так, ради Алешки, а тут заходил сам, и они разговаривали с Алешкой о жизни — о рыбацких делах и о школе, о дальних рейсах, о маме и о Светке, об отце и о Светкином Сереже, о дипломе его, и оказывалось, что дядя Федя все знал про них… И за коровой, за козами помогал ухаживать, когда мама бывала в городе, и они часто оставались с Алешкой вдвоем.

Это было уже зимой, в декабре. После Светкиного дня рождения. Светки не было. Алешка послал ей в город рисунок. Не такой, как маме. Вроде интересней.

Вчера Сережа вместе с мамой уезжали в город, и пришел дядя Федя, чему Алешка был очень рад.

Но, прощаясь с Сережей и мамой, Алешка, конечно, не мог не сказать:

— Светке привет, но вот… Чего это она не приезжает? Могла бы! У Сережи — диплом, и то он все время здесь, а Светка?

Он скучал по Светке. И сердился на нее. Когда приезжала, все больше ложилась отдохнуть. Тоже — медицина! А вот уже две недели ее нет! Подумаешь, институт! А что, школа легче? И вообще она…

Их не было целую неделю. Дядя Федя приходил, они вместе ели, говорили о войне, которую дядя Федя прошел, о маме. За эту неделю вышел у него рейс на три дня в Харьков, но потом он вернулся, обветренный, пахнущий бензином, и первым делом спросил:

— От Веры Ивановны ничего не слышно? От мамы? И от Светланы?

— Нет, ничего, — сказал Алешка.

— Странно, — сказал дядя Федя, — а пора…

Потом, когда до ночи никто не вернулся, дядя Федя остался ночевать вместе с Алешкой. Это было чудо! Всю ночь — ну, не всю, ясно, а почти до утра — они проговорили. Дядя Федя рассказывал про новые машины, которые получил сейчас колхоз, и про то, как он ездит в далекие рейсы, и что это так же интересно, как уходить в море за рыбой…

И вдруг они приехали. Приехали утром на машине, когда дядя Федя уже ушел на работу: у него опять рейс.

Приехали и привезли что-то завернутое в одеяло, и стали все хвалиться перед Алешкой, как все произошло, а Светка даже не спорила, а поцеловала Алешку, чего никогда раньше не было, и сказала:

— Вот тебе — друг, товарищ и брат! Смотри, какая лапочка! Такой славный, правда?

Алешка заглянул в одеяло, увидел сморщенную мордашку какого-то человечка и вдруг с грустью подумал, что теперь Светке и Сереже будет совсем не до него, раз есть этот маленький человечек…

— А дядя Федя не приходил?

Мама, счастливая, как и Светка, как и Сережа, спросив о дяде Феде, разрумянилась.

— Он в рейс ушел, — сказал Алешка. — А так все время приходил…

— Ну и хорошо, — сказала мама.

Светка и Сережа, а с ними и мама возились над одеялом, что-то говорили, пеленали того, кого привезли, и восторгались его красотой.

— Ну, он тебе нравится? — Светка подбежала к Алешке и опять поцеловала его.

— Конечно, — сказал Алешка.

А сам подумал о дяде Феде. Дядя Федя вернется вечером из рейса и придет к ним. А рейсы у него не менее интересные, чем в море за рыбой. Конечно, он придет после рейса.

— Мам! — сказал Алешка.

— Что, сынок? — спросила Вера Ивановна.

— Ты бы это…

Алешка не знал, как сказать.

Наконец решил:

— У Светки Сережа есть, да?

— Конечно, есть, — ответила Вера Ивановна, — а теперь и не только Сережа, а вот и малыш, твой племянник…

— А я хочу, — окончательно решился Алешка, — хочу, чтоб дядя Федя у тебя был.

Светка услышала, подбежала к Вере Ивановне:

— Правда, мама! Выходи за дядю Федю. Он, конечно, не совсем…

Тут уже Алешка вступился. И опять между ними начался спор.

Светка спорила, забыв малыша в одеяле. Алешка спорил, даже не заметив, как мама ушла к малышу.

Они спорили о дяде Феде, и про озимые не забыли, и прошедший снегопад вспомнили, а потом заговорили-заспорили, как назвать малыша, маленького человечка в одеяле, который появился в их доме, и уж тут началась настоящая словесная схватка.

Вера Ивановна качала внука. В соседней комнате.

«Тише! Он спит!» — хотела сказать она. Но промолчала.

«Завтра, — решила. — Объясню им завтра и про дядю Федю, и про все. Только подумать надо, как объяснить лучше. Что не люблю его? Нет, он хороший. Что отца их больше любила и забыть не могу? Пусть сами отца не забывают. Так и скажу, что не могу выйти замуж, раз любви нет. И что про любовь настоящую никто не знает…»

А Светка с Алешкой продолжали спорить. Долго спорили. Пока силы не иссякли.

И тут Алешка невзначай вспомнил:

— Мы с тобой тут спорим, а мама где?