Живущие под усыпальницами - Говард Роберт Ирвин - Страница 1

Роберт Говард

Живущие под усыпальницами

Среди ночи меня разбудил бешеный стук в дверь. Удары были столь сильны, что казалось, вот-вот расколются филенки.

– Конрад! Конрад! – вопили за дверью. – Ради Бога, пустите меня! Я видел его!

– Похоже, это голос Джоба Кайлза, – с тревогой произнес Конрад, вскочив с дивана. – Оставьте в покое дверь! – крикнул он, ища в потемках шлепанцы. – Я иду!

– Быстрее! Ради Бога! – надсаживался Джоб. – Я видел демона!

Конрад включил свет и распахнул дверь. За ней едва держался на ногах Джоб Кайлз – угрюмый старик, живущий по соседству. С ним, обычно скрытным и сдержанным, произошла разительная и жуткая перемена. Редкие волосы дыбились, лицо заливал пот; его трясло как в лихорадке.

– Боже мой, Кайлз! Что с вами случилось? – воскликнул Конрад. – У вас такой вид, будто вы только что повстречали призрака.

– Призрака?! – Пронзительные вопли перешли в истерический хохот. – Демона из преисподней, вот кого я видел! Он стоял за моим окном! И смеялся! Боже, как он смеялся!..

– Кто смеялся? – перебил Конрад.

– Мой брат Джонас! – закричал Кайлз.

Конрад был ошеломлен. Джонас, брат-близнец Джоба, умер неделю назад. Мы с Конрадом видели его тело в усыпальнице, что возвышалась над пологими склонами Дагота. Я помнил, как ненавидел скрягу Джоба его брат, промотавший свою долю наследства и влачивший жалкое, одинокое существование в полуразрушенном фамильном особняке у подножия Дагота. Вся злоба, кипевшая в его душе, сосредоточилась на расчетливом брате, живущем в долине, в собственном благоустроенном доме.

Чувство было взаимным. Даже когда Джонас лежал при смерти, Джоб с большой неохотой согласился навестить брата. Случилось так, что у ложа умирающего не осталось никого, кроме Джоба. Сцена приближения смерти, видимо, была столь ужасна, что Джоб не выдержал и пулей вылетел из комнаты. Лицо его было серым как пепел, а вслед ему несся жуткий кудахчущий смех, внезапно перешедший в предсмертный хрип...

И вот старина Джоб стоит перед нами, дрожа и обливаясь потом, и снова, и снова повторяет имя брата.

– Я его видел! Нынче я засиделся допоздна. Только решил лечь спать и погасил свет, как вдруг увидел его лицо в лунном свете за окном... Перед смертью он клялся, что вернется из ада и утащит меня с собой! Он не человек! Я давно это подозревал! С тех пор, как он вернулся с Востока. Он – демон в человеческом обличье! Вампир! Он замыслил уничтожить меня! Душу и тело!

Мы с Конрадом лишились дара речи. Напрашивалась мысль: Джоб Кайлз сошел с ума. Ничего не соображая от страха, он яростно тряс Конрада за отвороты халата.

– Я должен идти в склеп! Ничего другого не остается! – в отчаянии кричал старик. – Я должен собственными глазами увидеть труп! Вы пойдете со мной? Я боюсь идти один. Вдруг он подстерегает меня где-нибудь за изгородью или деревом, лежит и ждет.

– Это нелепо, Кайлз, – отрезвляюще сказал Конрад. – Джонас мертв. Вам приснился кошмар.

– Кошмар? Приснился?! – Голос вновь сорвался на визг. – С тех пор, как я стоял у смертного одра злодея и выслушивал проклятия, меня не оставляют кошмары. Но я не спал! Сна у меня ни в одном глазу! Я видел своего брата-демона наяву! Это чудовище маячило за окном и глядело на меня!

Джоб стонал и заламывал руки. Гордость, самообладание, высокомерие – все смыл животный парализующий страх. Конрад взглянул на меня, но мне было нечего посоветовать. Происходящее смахивало на дурной сон, и лишь одно казалось очевидным: надо немедленно вызвать полицию и отправить старика в ближайшую лечебницу для душевнобольных.

Будто уловив наше смятение, Джоб завопил:

– Думаете, я свихнулся! Я в здравом уме, как и вы. Но пойду в склеп даже в одиночку. Если вы меня оставите, кровь моя падет на ваши головы! Идете?

– Подождите. – Конрад стал поспешно одеваться. – Мы пойдем с вами. Полагаю, вы избавитесь от галлюцинаций лишь в том случае, если увидите вашего брата в гробу.

– Именно! – Старый Джоб грозно захохотал. – В открытом гробу! Зачем, спрашивается, он приготовил гроб без крышки и перед смертью распорядился, чтобы его не закрывали?

– Он всегда слыл чудаком, – предположил Конрад.

– Он всегда был демоном! – рявкнул Джоб. – Мы с юных лет ненавидели друг друга. Когда он промотал свою часть наследства и вернулся без гроша в кармане, его, видите ли, возмутило, что я не поделился с ним своим состоянием, нажитым с таким трудом! Черный пес! Дьявол из преисподней!

– Скоро мы убедимся, что он преспокойно лежит в гробу, – заметил Конрад. – О'Доннел, ты готов?

– Да, – ответил я, пристегивая кобуру с «сорок пятым».

Конрад рассмеялся.

– Не забыл службу в Техасе, а? – поддразнил он. – Если понадобится, будешь стрелять даже в призрака?

– И не говори, – улыбнулся я. – Не люблю ходить по ночам без этой штуковины.

– Против вампира пистолет бесполезен, – мрачно произнес Джоб, – годится лишь одно оружие – добрый кол, вонзенный в черное сердце.

– О небо! – хохотнул Конрад. – Джоб, вы серьезно?

– Почему бы нет? – В глазах старика вспыхнул огонек безумия. – Ведь жили на земле вампиры в былые времена... Да и сейчас они остались – в Европе, на Востоке... Помню, как брат похвалялся познаниями в черной магии. Я подозреваю, перед смертью он испытал на себе один из проклятых колдовских рецептов. Он обещал вернуться и забрать меня в преисподнюю!

Мы вышли из дома и пересекли лужайку. Эта часть долины была малонаселенной, лишь в нескольких милях к югу сияли городские огни. Западнее раскинулось поместье Джоба, примыкавшее к владениям Конрада; темный дом безмолвно и мрачно возвышался над деревьями.

Дом – единственная роскошь, которую позволил себе старый скупердяй. На севере, в миле от нас, текла река, а на юге виднелись угрюмые очертания низких, округлых холмов – каменистые, поросшие кустарником склоны Дагота. Странное название! Оно не принадлежало ни одному из индейских языков, хотя, по слухам, впервые так назвал эти холмы краснокожий. Здесь почти никто не жил. На обращенных к реке склонах располагались фермы, но в самих долинах слой почвы оказался слишком тонок, слишком много там было камней и скальных обнажений. Менее чем в полумиле от поместья Конрада высилось обветшалое строение, в течение трех столетий там жили Кайлзы. Во всяком случае, каменной кладке было лет триста, хотя сам дом не раз перестраивался.

Ночь выдалась ветреная и темная. Облака застили луну. Ветер завывал среди деревьев, принося странные звуки, искажая наши голоса. Мы шли к усыпальнице, приютившейся у вершины самого высокого холма. Ниже находилась ровная площадка, на которой стоял дом Кайлзов. Обитатель гробницы словно смотрел на свои бывшие владения, некогда занимавшие пространство от водораздела до реки. И всего-то от них осталось – полоска земли, взбегающая на холм, дом на одном ее конце и склеп на другом.

Как я упоминал, холм, на котором стояла гробница, возвышался над остальными. Наш путь вел по пологому, заросшему густым кустарником склону. Когда мы приблизились к гребню, Конрад спросил:

– Почему Джонас построил гробницу так далеко от фамильных склепов?

– Джонас тут ни при чем, – буркнул Джоб. – Гробницу соорудил наш предок, старый капитан Джекоб Кайлз, и с той поры этот холм называют Пиратским. Дело в том, что капитан был пиратом и контрабандистом. При жизни он почти не выходил из усыпальницы, а особенно любил бывать здесь по ночам. Но так и не занял ее после смерти. Он погиб в море, смертью воина. С утеса, что сейчас над нами, он слепил, не покажутся ли враги. Вот почему скалу по сей день называют Башней Контрабандиста. К тому времени, когда Джонас поселился в старом доме, гробница почти развалилась, и пришлось ее восстанавливать. Мой брат прекрасно понимал, что не найдет покоя в освященной земле. Он тщательно подготовился: заново отстроил гробницу, заказал открытый гроб...

Я был не в силах сдержать дрожь. Мрак, облака, затмевающие щербатую луну, разноголосый вой ветра, хмурые холмы и жуткие слова нашего спутника – все это разбудило мое воображение, населило ночь неведомыми тенями. Я нервно оглядывался на кусты, совершенно черные в едва проникающем сквозь облака свете луны, и ловил себя на мысли, что мне совсем не хочется быть в такой близости от отвесных скал легендарной Башни Контрабандиста, которая торчит из мрачной гряды, словно бушприт.