Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Первое апреля — один день весны - Баруздин Сергей Алексеевич - Страница 3


3
Изменить размер шрифта:

Отец выгнал машину из гаража. Гошка уже собрался открыть дверцу, но вдруг вспомнил:

— Пап! А машина-то сзади побита!

— Как? Где? — Отец выскочил из машины и бросился к багажнику. — Где? Где побита?

А Гошка весело запрыгал вокруг машины:

— Первое апреля — никому не веря! Первое апреля — никому не веря!

Отец от растерянности опустил руки и закричал:

— С ума ты сошел! Вот я сейчас тебе! И нашел чем разыгрывать — машиной!

Гошка перепугался:

— Да пап! Ну, я так! Первое апреля сегодня…

— Шутить тоже надо уметь! Нашел чем шутить, нечего сказать! — произнес уже спокойнее отец. — Ну ладно, садись! Двинулись! Как говорится, время — деньги…

3

И они поехали. Сначала по переулкам, где снег, сброшенный дворниками прямо на мостовую, разлетался из-под машины грязными брызгами. Потом по улицам, уже порядком подсушенным весной, а местами даже похожим на летние.

«Как здорово! — думал Гошка. К нему постепенно вернулось доброе настроение. — Машина своя — здорово! Красивая — здорово! Ехать так — здорово! Далеко ехать — здорово! И вообще все — здорово!»

Гошке казалось, что все прохожие смотрят сейчас на них. Смотрят и думают: «Куда это люди едут? Наверно, в интересное путешествие. Вот бы и нам так!»

— Пап! А все так могут, если захотят? — спросил Гошка.

Отец сидел за рулем тоже довольный.

— Что? — переспросил он.

— Ну, вот так, — пояснил Гошка, — чтоб машина была своя и ехать вот так… Как мы!

— Да как тебе сказать? — произнес, на минуту задумавшись, отец. — Все — не все… В общем, кто хочет, — может, пожалуй. Главное, жить надо уметь!

Гошка, хотя и не очень понял, сказал:

— Ага!

«Жить надо уметь!» — эти слова отца понравились Гошке. Понравились и непонятностью своей, и какой-то таинственностью, и гордым звучанием. «Жить надо уметь! Это здорово! — думал Гошка. — И красиво! И здорово!»

Но тут Гошка почему-то вспомнил про дом и совсем невпопад спросил:

— А мама вовсе не больна, а ты сказал, чувствует себя неладно.

Отец рассмеялся:

— Тебе что ж, в самом деле хочется, чтобы твоя мать колупала снег вместе с дворниками?

Гошка не понял, почему это плохо — разбрасывать снег во дворе? И он сам бы с удовольствием… И мама, наверно? И потом, там вовсе не одни дворники работали.

Но он почувствовал, что так не скажешь: по тону отца почувствовал — и серьезному и насмешливому.

И он сказал другое:

— Нет. Не хочу.

— Вот то-то и оно! — весело заметил отец.

Машина долго выбиралась из города на автостраду. Но и здесь город не кончался. Он тянулся вдоль дороги, захватывал пустыри, поля и даже овраги, соединялся с прежними большими и малыми городками и поселками и вновь прижимался к дороге. Где-то город даже взбегал на ближние и дальние холмы, врезался в леса и рощи.

— А это твой дом? — беспрерывно спрашивал Гошка. — А это?

— Нет, не мой, — говорил отец, — хотя эти дома тоже в нашем институте проектировались. А мой сейчас в другом месте строят, в Люберцах…

На шоссе мелькали светофоры и дорожные знаки; запарившиеся на солнцепеке милиционеры торопили водителей и пешеходов. Каменщики подгоняли бортики новых тротуаров. Под катками дымился свежий, неутрамбованный асфальт.

Гошка вспомнил, что года четыре назад, когда они переезжали на новую квартиру, и у них так было. Их дом стоял последним на недостроенной, перерытой улице, и прямо из окон Гошка видел конец города.

Но это давно было. Сейчас за их улицей не кончается город. И где он кончается — неизвестно.

А вот теперь, когда они едут с отцом по шоссе, Гошка увидел, как кончился город в другом месте. Город как-то сразу оборвался, мелькнув последними башенными кранами и коробками недостроенных домов. Исчезли катки и самосвалы, траншеи и заборы, светофоры и милиционеры. Отец поудобнее уселся за рулем и прибавил скорость. Впереди лежала ровная, сухая, почти пустынная воскресная автострада, и поля по сторонам, и леса, и рощи, и разбросанные по холмам деревеньки.

Дорога теперь шла совсем по безлюдным местам, хитро обходила деревни и дачные поселения, прорубала леса и пересекала глубокие ложбины, перескакивала мостами через речки и проскальзывала под железнодорожными насыпями.

В лесах и рощицах еще лежал снег. Лежал незыблемо, прочно, будто зимой. Лежал удивительно чистый среди однообразно серых стволов ольхи, осин, дуба, вяза, клена и удивительно белый — среди обновившихся по этим весенним дням молодой хвоей елей и сосен. И лишь там, где мелькали березки — одинокие, парные или целыми рощицами, — снег уже был другой: весенний, подтаявший, которому и жить-то осталось, может, неделю-другую, не больше.

На опушках, ближе к шоссе, зияли проталины с побуревшей прошлогодней травой и мокрыми листьями, с колеями, проложенными телегами, и лужами, что тянулись местами целыми озерами и реками. Вода в лужах не свежа, как крепко заваренный чай, но прозрачна. Лужи не глубоки, трава и земля чуть прикрыты водой, мудрено ли ей не быть прозрачной!

Гошке было так хорошо, что он все время молчал. Он собрался было открыть ветровое стекло, чтобы не так париться — уж очень солнце пекло! — но отец сказал:

— Не надо! Простудишься!

Пришлось повернуть назад зажим стекла. Ничего! И так можно!

Солнце светило прямо в глаза. Гошка откинулся на сиденье, довольно зевнув. Его лицо округлилось еще больше. Узкие глаза превратились в длинные щелки. Школьная фуражка залихватски съехала набок, как у заправского боцмана. Может быть, он даже немного прикорнул: перед ним проплыли какие-то радужные круги, мелькнула белка с золотым орешком на обычной елке, и вдруг под ней появилась женщина в белом фартуке, а Гошка, как оказалось, сидел на новом мамином стуле с полукруглой красной спинкой и никак не мог подняться. Но вот он с трудом вскочил со стула и… увидел в окно машины красную бензоколонку.

— Заправимся, — сказал отец, так, видимо, и не поняв, что Гошка задремал.

У бензоколонки тянулись две очереди. В одной — грузовики, «Победы», два небольших, заляпанных грязью автобуса и желтая автоцистерна с надписью «Молоко». В другой — «Москвичи», «Жигули» и «Волги».

Они проехали очередь «Москвичей», «Жигулей» и «Волг» справа, и отец дал задний ход, ловко подрулив багажником под красную колонку.

— Куда? Видишь, очередь! Куда прешь! — услышал Гошка чьи-то раздраженные голоса, но отец уже выскочил из машины и подошел к окошечку.

Через минуту он вернулся к машине, отвинтил колпак бака и принял у водителя стоявшего сзади «Москвича» шланг:

— Давай!

Кто-то еще продолжал возмущаться, девушка из окошка крикнула:

— Чего галдите! Понимание надо иметь! Торопится товарищ! — И тут же добавила отцу: — Готово!

— Поехали, — сказал отец, садясь в машину. Он спокойно вытер руки и включил мотор.

— А чего они? — поинтересовался Гошка, когда машина вновь выехала на шоссе.

— Д-да так, — ответил отец. — Лишний полтинник боятся потерять. Вот и торчат по полчаса в очереди…

Гошке почему-то вспомнился школьный буфет во время больших перемен. Хоть они и второклассники, а все равно — попробуй-ка пролезть без очереди! Да и в первом классе так было. Даже Люся Овчукова говорит: «Без очереди, ребята, не надо!» Сами мальчишки, а то и девчонки тебя так за шиворот вытащат, что долго помнить будешь! И не только с второклассниками так поступают. Вон как-то один из взрослых парней — может, из седьмого или восьмого класса — упрашивал: мол, пропустите, некогда, передачу на радиоузле вести надо! И то не пустили без очереди. «Если ты без еды не можешь, так мы без твоей передачи обойдемся! — сказали. — Ничего, постоишь!»

«А здесь, на колонке, как получилось!.. — думал Гошка. — И хоть бы что! А почему-то стыдно…»