Мода на чужих мужей - Романова Галина Владимировна - Страница 40

– А ну повернись ко мне немедленно, Прошина! – рявкнул на нее Стас и, перегнувшись через стол, ухватился за ее пухлый подбородок и с силой развернул на себя. – Что за черт, твою мать???

Теперь стало понятно, что именно с таким усердием прятала от него Галина.

Синяк!!! Размером с хорошую картофелину, он обрамлял ее левый глаз сверху и снизу, и никакие утренние ухищрения с пудрой и кремами не смогли скрыть его лиловой свежести.

– Кто??? – заорал Стас не своим голосом.

– Станислав Викторович, – губы у Галки задрожали. – Не надо, пожалуйста, я вас прошу!

– Убью! Кто посмел?!

Попадись ему сейчас этот мерзавец под руку, точно убил бы. Сам никогда не трогавший женщин, Стас не презирал – нет, ненавидел ублюдков, которые упражнялись в рукоприкладстве.

Пускай она была стервой, гадиной и сукой! Уйди, разведись, брось ее, но не бей никогда! А Галка тем более не была ни гадиной, ни сукой, она была хорошим, добрым, отзывчивым человечком. Она даже Ольге мясо жареное в тюрьму носила, об этом Стасу донесли местные доброхоты. И картошку. И на костер за нее лезла, когда он сам лично готов был Ольгу растерзать, ну не в прямом смысле, конечно.

– Кто посмел, Галь?! Говори, или я… – Он едва зубы не сточил до десен, с такой силой они скрежетали друг о друга. – Так, а ну запирай тут столы все свои, к чертовой матери, и идем ко мне!

– Но, Станислав Викторович, – пискнула она жалобно, обводя рукой ореол над заваленным бумагами столом. – У меня столько работы!

– К черту!

Он сгреб все бумаги в одну большую кучу, открыл верхний ящик стола и спихнул туда, запер потом на маленький изящный ключик, который Галка ему передала трясущейся рукой.

– Идем живо!!!

Она засеменила за ним следом в кабинет. Подождала, сцепив руки на животе, возле двери, пока он снимал пальто. Потом покорно присела напротив, когда он занял свое кресло. Покосилась на толстую папку бумаг, едва вместившуюся в перфорированный файл, который он нянчил с подозрительной любовью, и спросила:

– Что-то срочное?

– Ты об этом? – Он потряс в воздухе бумагами.

– Ага…

– Да нет… Хотя срочно, наверное. И ты, возможно, сумеешь мне помочь. Ладно, потом, сейчас не это важно. Давай рассказывай, что случилось?

– А-а-а, что случилось? – Она сделала глупое лицо и быстро-быстро заморгала.

– Кто тебя ударил, Галя? Не испытывай мое терпение! Кто-то здесь посмел?!

Однажды у нее случился конфликт с кем-то из снабженцев. Он тогда был в отпуске. И толком так ничего и не понял. Да и замять все успели к его возвращению. Намекали со смешками, что, мол, Галка на расправу сильна. Может, мол, и без башки оставить. То ли кого-то с левой приложила, а она левшой была от природы. То ли с лестницы спустила. Ну, не помнил он теперь, вот и решил сейчас, что снова конфликт с кем-то из сотрудников у его бухгалтерши и секретарши одном лице.

– Нет, не здесь, Станислав Викторович. – Она жалко улыбнулась и опустила лицо.

– Соседи? Свекровь? Прохожий? Ну кто, кто, Галь?! Не тяни ты мне душу, и так слава богу!

– Простите меня… – Она вздохнула, судорожно дернув полными плечами. – Простите, что заставляю нервничать. В самом деле, у вас своего… Муж меня так, Стас. Он, родимый!

– Муж???

Скажи ему сейчас, что Галка ходит в любовницах у американского президента, он и то бы меньше был удивлен. Мало ли у кого какие вкусы, так ведь? А встреча могла состояться где угодно, они ведь бывают иногда случайными!

Но чтобы Галку побил ее собственный муж! Нет…

Так не бывает! Так не может быть! Это неправильно, это несправедливо!

Галкин муж…

Тот самый, который ее обожает как ребенка, пестует, лелеет и балует! Тот самый, который из каждой своей поездки – а он пару лет назад открыл модный магазинчик, натаскавшись вволю в челноках сумок из-за бугра – вез ей что-нибудь необыкновенное, пускай и не всегда ей подходящее! Тот самый муж, который даже нижнее белье ее мог постирать, если сломалась машинка и она не успевала с работой и вечными пробками на дорогах.

Он не мог поверить и поэтому первое, что сказал:

– Этого не может быть, Галь! Ты наговариваешь!

– Вот-вот, я так и думала. А что еще может сказать мужчина о мужчине? Эта ваша отвратительная цеховая солидарность… – Она, едва касаясь, потрогала синяк. – Это не свидетельство, нет? Мои слова, стало быть, тоже? Нужно что-то еще, чтобы вы поверили, Станислав Викторович? Его сюда нужно представить в безобразном состоянии?

– Он что, пьет, что ли?! – изумился Стас. Как все-таки много он пропустить успел, Ольга вот наверняка об этом знала. И он вдруг спросил: – И Ольга знала, что он пьет?

– Нет, – Галина покачала головой, грустно усмехнувшись. – Ольга не знала, что он пьет, потому что он не пьет, Стас. Ну не то чтобы вовсе, но как нормальные люди, может выпить, но без запоев и все такое…

– Как все нормальные люди он не пьет, а как ненормальные – жену бьет, так, что ли?! – снова начал закипать Стас. – Знаешь, Галь, может, это и грубым тебе покажется, но я ему одно место вырву и на дерево повешу перед окном, как напоминание!

– Не надо!!!

Она так сильно перепугалась, что с места привстала и руки на груди, будто на молебне, сложила.

– Ни в коем случае, Стас, я тебя прошу!!! Не смей!!!

– Ты его так боишься?! – ахнул он.

– Я… Я не его боюсь… – она вдруг закусила трясущуюся верхнюю губу и всхлипнула. – Я боюсь его потерять!

– А что, есть опасения?

Спросил, идиот, и тут же пожалел.

А у его Ольги, что же, основания были для такого вот страха? Она вообще жила в неведении, пока они со Светкой ей сюрприз не преподнесли. Она не боялась, что он ее бросит, и не ждала этого никогда, а он взял и бросил.

А если уж Галка боится, значит…

– А какие нужны основания, Стас, чтобы этого бояться? – уколола она его, ухмыльнувшись догадливо, явно намекая на его блуд, закончившийся браком. – Нужно застать мужа дома в собственной постели с любовницей? Или сообщения его любовные перехватывать? Или телефонные разговоры подслушивать? Если ты об этом, то этого нет.

– А что тогда есть? Что ты себя накручиваешь, Галь? – уже не совсем уверенно начал утешать ее Супрунюк, чувствуя себя сейчас виноватым за всех мужчин, вместе взятых.

– Я не накручиваю. Я просто вижу, – крупные слезы выкатились из ее глаз и медленно поползли по лицу, оставляя глубокие борозды в толстом слое грима. – Он холоден, он постоянно задумчив, он не смотрит на меня. Он просто меня не видит, понимаешь?!

Он понимал как никто другой, черт возьми! Еще бы ему было не понять! Он вот такой же сволочью иногда бывал с Ольгой, и тогда она иногда дулась на него за невнимание, хотя и не понимала, чем оно вызвано.

– Все усталостью от меня отмахивается, – продолжала рассказывать Галина. – Проблемами в бизнесе. Капризными клиентами, что под сомнение берут каждую бирку на одежде…

Нет, Галина, хотелось ему закричать, не в усталости дело, не в ней, проклятой! И клиенты тут ни при чем. Пережил бы муженек и капризы, и неплатежеспособность, и гневные отзывы в книге жалоб и предложений. И, что вероятнее всего, поделился бы сразу проблемами с женой, под милый семейный ужин, чтобы найти совместное единственно верное решение.

А раз молчит задумчиво, смотрит мимо и не замечает, то дело дрянь. Это просто никуда не годится, раз его даже чувство вины не гложет. Его вот лично не всегда, но иногда глодало, да как! И он старался изо всех сил делать вид, что ничего не происходит, вел себя как обычно. И если впадал в задумчивость, которая Ольгу возмущала, то потом долго и с надрывом извинялся.

У Галки, видимо, все гораздо хуже, если дело до драки дошло.

– Я же не дура, я понимаю, Стас, – продолжала она говорить, глядя перед собой. – Сначала уровень жизни его вдруг начал возмущать. Все куда-то вверх стремился изо всех сил. Начал посещать дорогие рестораны, вместо того чтобы обедать дома. Кому готовлю-то, Стас?!

Нет, у него этого точно не было. Он с Ольгой чаще, чем со Светкой, по ресторанам таскался, открывая все новые и новые места.