Подвиг в прайс не забьешь - Негривода Андрей Алексеевич - Страница 29

Андрей «вошел» в эту шевелящуюся, густую жижу точно по шею!..

«...Господи! Возьми к себе душу раба твоего Андрея!.. Дай мне умереть прямо сейчас, господи Иисусе Христе!.. Смилостивись надо мной!..»

...Нет... Здесь не было ни крокодилов, ни акул, ни тому подобных хищников! В этом месте они бы просто не выжили!.. Но зато миллиарды всяческих червей, личинок, пиявок и тому подобной мелкой мерзкой гадости чувствовали себя здесь, как в раю... В своем вонючем, говняном раю!..

Ровно через секунду Андрей почувствовал на своем теле тысячи микроскопических укусов, а его голову облепили сотни мух и комаров... Они лезли в глаза, в уши, нос, рот... Они были повсюду!..

Через пять минут он уже впал в какое-то странное состояние прострации или транса... Ему за это время уже стало абсолютно все равно, что будет дальше... Андрей понял только одно: за эти пять минут, которые растянулись на пять веков, что его медленно, но очень целенаправленно едят... Ну, как поедают черви труп в гробу... И... Он смирился...

«...За грехи мои наказываешь ты меня, господи!.. Я приму твою кару!..»

В его воспаленном мозгу вдруг всплыли слова песни. Нет, Андрей никогда не был фанатом-поклонником группы «Beatles», не то поколение, он родился позже, но некоторые песни когда-то, в ранней юности, слушал с удовольствием. И вот теперь... Странная это штука – человеческая память!..

Он тихонько запел:

...Охранники, которые не ушли, а повязали на лица вместо респираторов косынки из плотной ткани и остались понаблюдать за поведением своего пленника, вытаращили глаза. Один из охранников поднял к лицу рацию и что-то проговорил, продолжая с обалдевшим видом смотреть на своего пленника.

Андрей пел очень медленно, с трудом переворачивая во рту свой язык, который уже успел одеревенеть, но... Почему-то ему хотелось делать сейчас именно это – петь...

К яме подкатил джип, и из него вышел Кайман. Резвым шагом бывалого вояки прошел двадцать метров помоста и остановился напротив лейтенанта, глядя ему прямо в глаза:

– Корчишь из себя героя, ублюдок?

Но затем, присмотревшись повнимательнее, он понял, что разговаривает сейчас не с человеком, а с машиной – пленник его не то чтобы не слышал, он просто не воспринимал его присутствие. Полковника попросту не видели!

Кайман медленно достал пистолет, прицелился и выстрелил несколько раз так, чтобы пули ударили в нескольких сантиметров от лица, обдав его вонючими брызгами... Только вот реакция на эти выстрелы ему не понравилась! Реакции не было никакой!.. Его пленник впал в ступор и пел, как заезженная пластинка:

...Постояв на помосте еще несколько долгих минут, Кайман ушел. И только, уже садясь в джип, сказал что-то негромко по-испански тем двоим командос, которые продолжали оставаться около пленника...

...Его вытащили из ямы только под вечер, когда жаркое солнце закатилось за горизонт...

Андрея облили из ведер водой и, обессиленного, поволокли к стоявшему неподалеку джипу. Теперь, после двенадцати часов, проведенных под жарким солнцем в обществе червей, личинок, комаров и мух, подвешенным за руки, он даже если бы и захотел что-либо предпринять, то наверняка не смог бы – его собственное тело теперь уже ему не принадлежало...

Его привезли к ангару, ввели внутрь и оставили в какой-то маленькой, узкой комнатушке без окон. Но... Здесь на пол был брошен старый прорванный во многих местах тюфяк, из дырок которого торчала даже не солома – тонкие ветки кустарника, не иначе коки...

Сил не оставалось никаких, и Андрей повалился на эту «постель» с единственной мыслью:

«...Господи! Пусть я умру этой ночью!.. Сделай дело благое, господи! Не дай псу твоему верному умереть в говне...»

Лейтенант провалился в глубокий сон... И проснулся, как ему показалось, через минуту, от мощного удара ботинком под ребра.

– Se despierta, el ganado! La elevacion! Iremos baсarse!..[16]

Его вывели из ангара, а на улице его уже ждало красивое солнечное утро и... Кайман.

– Ох-хо-хо! – улыбнулся полковник, завидев Андрея. – Какие люди!..

Он подошел к лейтенанту и без замаха ударил снизу вверх, в солнечное сплетение, «ломая» лейтенанта пополам... А затем вторым ударом, коленом в лицо, «разгибая» Комара в обратную сторону...

Андрей наверняка упал бы на спину после этого, второго удара, но ему не дали этого сделать – две пары крепких рук подхватили его в тот момент, когда он уже начал заваливаться назад...

– Доброе утро! – полковник улыбался так, словно через десять лет разлуки встретил своего старинного и самого лучшего друга. – Как спалось у нас в гостях, как отдохнулось? Вы довольны своими «няньками»? Может, они не справляются со своими обязанностями и их стоит заменить?.. Как скажешь, гость дорогой?

В голове лейтенанта стоял такой гул, словно прямо над ним летел реактивный самолет, да все так и не мог улететь дальше, застряв на одном месте... Удар коленом пришелся точно по носу, который такого «нежного» с собой отношения не выдержал – из обеих ноздрей текли две обильные, ярко-красные струйки...

Андрей слизнул языком кровь и тихо прошептал:

– Пошел на фуй...

– Что-что? – Кайман склонился к своему пленнику, чтобы расслышать его слова. – Что ты сказал?

– Fuck you!..

Филин, потому что в этот момент в Андрее вновь, через много лет, «родился» неукротимый капитан спецназа Филин, плюнул в глаза своего палача кровавой пеной и в ту же секунду боднул его лбом в переносицу...

Звук от этого «столкновения» был такой, словно друг о друга стукнулись бильярдные шары, и в «шаре» полковника что-то громко хрустнуло... Он отбежал от Андрея задом на два шага и плюхнулся задницей в пыль. Да оно и понятно, ведь удержать его от падения, как Андрея, было некому.

И в ту же секунду в правое ухо Филина мощно врезался кулак охранника. Его сбили с ног и успели пару раз ударить тяжелыми ботинками, когда где-то рядом раздалась резкая команда:

– Desarrimar! El es necesario vivo![17]

Его вновь подняли на ноги. Рядом стоял полковник, который теперь действительно был похож на разъяренного каймана. Его нос обильно кровоточил, так же, как и у Филина, грудь вздымалась от глубоких и частых вдохов, а глаза налились кровью – ярость кипела и бурлила в этом человеке.

«...Ну! Давай! Давай, гнида! Застрели меня прямо сейчас!..»

Очень уж не хотелось Андрею возвращаться в яму...

Кайману стоило огромных душевных сил прийти в себя и даже улыбнуться. Только улыбка эта теперь была похожа на улыбку вурдалака, напившегося крови.

– Что ж, ублюдок! Утренние приветствия закончены... Тут у нас с тобой ничья... Только это все равно ничего для тебя не решит – ты дождешься дона Алесандро, ты ему очень нужен... А потом, когда он отдаст тебя мне... Ты будешь умирать очень медленно!.. Я лично займусь тобой, мразь...

Полковник взглянул на своих командос и скомандовал:

– En su hoyo! Ropidamente![18]

Но когда те поволокли Филина по земле, рявкнул им вслед еще раз:

– No! Sobre la maquina!.. Viertan a el a la cabeza el cubo del agua cada hora! El debe esperar el dueсo![19] – И, повернувшись кругом, зашагал по пыли к дому семьи Моралес, утирая время от времени свои кровавые сопли.