Денис Котик и Царица крылатых лошадей - Боярина Алина - Страница 17

- От них всего можно ожидать! - сурово сказал Быстрый. - Поэтому сделаем как в прошлый раз. Двое - Хитрая и Кусачий - полетят первыми. Они разведают, что к чему с той стороны. А мы пока подождем здесь…

- Я согласна с Быстрым! - отозвалась Хитрая. - Уж больно безмятежно выглядит тот край пропасти. Да и кустики там как-то подозрительно… ухожены.

- Я тоже, так и быть, согласен. Хотя мне уже надоело быть все время первым, - пробурчал Кусачий.

- Постыдился бы, Кусачий, - сказал Печальный. - Ведь ты и Хитрая из нас пятерых самые лучшие летуны!

Похвала согрела сердце Кусачего (хотя и задела самолюбие Бубенция - ведь он считал лучшим летуном себя!) и он польщенно замахал хвостом.

Пока Быстрый, Бубенций и Печальный занимали оборону, Хитрая и Кусачий разогнались и подскочили к самому краю обрыва. Они расправили свои широченные крылья и, энергично взмахнув ими, что было сил оттолкнулись от осыпающегося края пропасти.

Почти одновременно Кусачий и Хитрая взмыли в воздух.

Как прекрасна летящая лошадь!

Когда все четыре ее ноги парят в воздухе, словно бы невесомые, когда шея и голова с бодро торчащими ушками вытянуты вперед, когда спина выгнута плавной дугой, а сильные крылья раскинуты широко-широко, словно хотят обнять весь мир!

Нет, такое зрелище ни с чем нельзя сравнить - ни с полетом бабочки, ни с полетом орла, ни уж тем более с полетом авиалайнера.

И хотя лошадь не может порхать так беззаботно, как это удается бабочке, и хотя она не умеет летать так высоко, как орел, или возить в своем брюхе три сотни деловитых пассажиров и стюардесс, летает она красивее всех.

Быстрый, сам отменный летун, залюбовался прыжком Хитрой и Кусачего.

Ему даже стало жаль, что препятствие такое узкое. И что полет его товарищей вышел таким коротким…

За миг перед приземлением Кусачий и Хитрая выпрямили передние ноги и выгнули вперед крылья - чтобы поскорее затормозить.

Все это выглядело так мирно, что когда приземлившаяся второй Хитрая издала громкое отчаянное ржание и встала на месте, словно вкопанная, Быстрый испытал настоящий шок.

- Что случилось? - спросил он у Печального.

- Не знаю! Кажется, ей очень больно! А может и страшно! Она что-то заметила?

- Но почему тогда Кусачий молчит?

- Кажется, он тоже что-то заметил! Посмотри! Он тоже смотрит на землю!

- Может быть, Хитрая снова сломала ногу? - \ предположил Бубенций.

- Тогда почему теперь и Кусачий делает знаки крыльями?

- Что-то там произошло! \

- Но что?

Наконец Кусачий подошел к краю пропасти и закричал:

- Стойте на месте!

- Что-что? Не слышим! - Быстрый подошел так близко к краю, что между кромкой его передних копыт и ложем Звонкого Ручья не осталось и миллиметра.

- Ни в коем случае не прыгайте! - закричал в ответ Кусачий как можно более громко.

- А что случилось?

- Тут везде стекло!

- Что стекло? Куда стекло?

- Да не стекло, а стекло! - выкрикнул Кусачий. - Они разбили стекло и разбросали его всюду. В траве сразу и не углядишь! Если вы прыгнете следом, вы изрежете себе ноги!

- А что с Хитрой?

- Она порезала себе стрелку этим проклятым стеклом!

- Что же делать?

- Не знаю! Но этим путем идти нельзя!

- Тогда летите назад, к нам!

- Но Хитрая не может прыгнуть! Она поранила себе стрелки на обеих ногах. Ей больно! Я боюсь, она не сможет как следует оттолкнуться. И потом, у нее совсем нет возможности разогнаться!

- Но ты же можешь прыгнуть! У тебя же железные копыта!

- Я могу. Но я же не брошу Хитрую в одиночестве!

Быстрый, Печальный и Бубенций переглянулись. Они-то на собственном опыте знали что такое поранить стрелку - мягкое место на роговом копыте! Это гораздо хуже, чем вывихнутое крыло. И даже хуже, чем больной зуб!

Ну что за день?! На расстоянии нескольких метров от них затаилась волчья шайка (теперь-то ясно, на что они рассчитывали!). Впереди - обрыв. Да еще и Хитрая покалечилась…

- Что же делать? Что же делать? - вслух твердил Быстрый, нервно перетаптываясь на месте. Ему, как командиру отряда, требовалось срочно принять решение… Но, как назло, у него в мозгах будто бы щелкнули выключателем, ответственным за сообразительность…

Так продолжалось бы довольно долго, если бы голос снова не подал Печальный.

- Послушай, Быстрый, а помнишь ты обмолвился о каких-то заклинаниях, которым тебя обучила Снежная…

- Ну… обмолвился, - понуро откликнулся Быстрый.

- И что это были за заклинания?

- Да разные… Заклинание, прибавляющее легкости полету… Заклинание, делающее овес слаще… Заклинание, очищающее воду от грязи…

- А заклинания, чтобы вылечить раненую ногу, среди них случайно не было?

- Раненую ногу? Нет… Такого что-то не припомню… - безнадежно вздохнул Быстрый. - А впрочем, постой… Было среди них одно такое… «Заклинание, усыпляющее боль» называлось!

- Усыпляющее?

- Да! Только ногу оно не лечит. Оно лишь заставляет боль на время замолчать…

- Но разве нам сейчас есть разница - лечит или не лечит? Если б боль в ноге у Хитрой заснула хотя бы на час, она смогла бы перепрыгнуть к нам! - воскликнул Печальный. - Вспоминай живее свое заклинание!

- Сейчас… Сейчас вспомню, - Быстрый нахмурил лоб и быстро-быстро завращал ушами - он делал так всякий раз, когда умственно напрягался. - Так… Слушайте…

Засыпает в поле клевер,

Засыпают ветры,

Спи-усни и ты на время,

Боль лошадки бедной!

Быстрый окончил читать заклинание и все трое - Быстрый, Бубенций и Печальный - уставились на Хитрую.

Она больше не ржала и не плакала от боли. Только стояла, высоко подняв переднюю правую ногу, с которой на землю капала алая кровь.

На морде у Хитрой по-прежнему лежала печать страдания. Было очевидно, что стихи Быстрого не облегчили ее боль ни на йоту.

Кусачий нервно топтался рядом с ней. Он, охрипший от крика, явно не знал, что предпринять. И мучительно гадал, что замышляют его товарищи на том берегу.

- Может быть, заклинание неправильное? - предположил Бубенций.

- Но это заклинание мне дала сама Снежная! - возразил Быстрый. - Заклинание Снежной не может быть неправильным!

- Подумаешь, не может, - скептически скривился Бубенций. - А может, и может!

- Как ты смеешь так говорить?! - Быстрый сердито оскалил зубы, словно бы хотел укусить Бубенция. По правде говоря, он очень не любил, когда кто-то позволяет себе усомниться в безупречности Снежной.

- Не ссорьтесь. Только, пожалуйста, не ссорьтесь, - авторитетно заявил Печальный, и оба задиры тотчас притихли. - Сейчас не время выяснять, у кого острее зубы. Лучше давайте опробуем мое предположение.

- А какое у тебя предположение, Печальный? - поинтересовался Быстрый.

- Я думаю, что заклинание правильное.

- А если оно правильное, чего ж оно тогда не работает? - не сдавался Бубенций.

- Оно не работает, потому, что боль Хитрой, та самая, которая должна услышать заклинание и уснуть, просто-напросто Быстрого не услышала! Ведь расстояние-то немаленькое!

- И что теперь делать?

- Мы должны повторить заклинание все втроем. И как можно громче!

И они грянули разом:

Засыпает в поле клевер,

Засыпают ветры,

Спи-усни и ты на время,

Боль лошадки бедной!

Странное это было зрелище. Трое лошадей - вороная, чубарая и буланая - стоят на краю пропасти и во всю глотку орут стих-заклинание, далеко вытянув шеи.

Волки, вообще большие любители посмеяться, чуть животики себе от хохота не надорвали, сидя в своих кустах.

Но только когда раненая лошадь, имя которой они, конечно же, не знали, вдруг прыгнула, взлетела и спустя минуту очутилась по их сторону пропасти, где никакого стекла уже не было, смеяться они перестали. Ведь четверо лошадей - это совсем не то же самое, что трое.

А когда за Хитрой прыгнул Кусачий, волки и вовсе попятились. Потому что пятеро лошадей - это совсем не то же самое, что четверо.