Тень Зверя - Говард Роберт Ирвин - Страница 3

Я пятился, пока непослушные пальцы не нащупали дверную ручку, пока не рванули ее изо всех сил.

Дверь не поддалась. Заперто!

Напротив меня на стене росла черная страшная тень. Поднимались две руки – толстенные, что твои бревна...

Я с воплем кинулся грудью на дверь – только щепки полетели! Вместе с ними и я полетел на пол, а как только поднялся, выбежал в коридор, не оглядываясь.

Все остальное – кошмар наяву. В конце коридора смутно виднелась лестничная площадка, я помчался к ней, не раздумывая. До чего же длинный коридор, целую вечность я бежал по нему... А черная тень не отставала ни на шаг, скользила по освещенной луной стене, исчезала в темных промежутках и тут же выныривала из мрака. Я знал, что ее хозяин совсем близко, буквально наступает мне на пятки. Давно известно, что призраки, невидимые человеческому глазу, бросают тень в лунном сиянии, но еще никто из ныне живущих не описывал такого жуткого, звероподобного призрака, как тот, от которого я упирал сломя голову по коридору Гиблого поместья.

Вот уже до лестницы рукой подать, но что это?! Тень – передо мной! Тварь настигает, ее невидимые ручищи тянутся ко мне. Быстрый взгляд через плечо поверг меня в дикий ужас: на пыльном полу рядом со следами моих ног появлялись чужие следы, огромные, бесформенные следы когтистых лап! Я с истошным воплем свернул вправо и прыгнул в открытое окно – ни о чем не успев подумать, как не думает утопающий, когда хватается за соломинку.

Плечо задело раму, а потом я оказался в пустоте. Летел, кувыркаясь; перед глазами мелькали луна, звезды и темные кроны сосен. Навстречу ринулась земля, и я погрузился в черное беспамятство.

Когда вернулось сознание, я прежде всего ощутил прикосновение мягких ладоней. Они приподняли мне голову и нежно скользнули по лицу. Я лежал неподвижно, не размыкая век, и пытался вспомнить, что со мной случилось. Наконец вспомнил все, увидел как наяву. Раскрыл глаза и задергался, пытаясь сесть. Должно быть, я при этом выглядел настоящим безумцем.

– Стив! О, Стив! Тебе больно?

Видно, я и впрямь спятил – это же голос Джоан! Да, это она. Голова моя покоится на ее коленях, большие темные глаза, полные слез, смотрят мне в лицо.

– Джоан? О Боже! Как ты сюда попала? – Я сел и заключил ее в объятия. В голове тошнотворно пульсировала боль, тело казалось одним сплошным ушибом. Рядом с нами высилась зловещая громадина – Гиблая усадьба. Над непролазными зарослями терновника виднелся черный проем окна, из которого я выпрыгнул. Должно быть, немало времени я тут пролежал – луна облилась кровавым багрянцем и почти касается западного окоема.

– В лагерь вернулся конь без седока. Я так разволновалась, просто места себе не находила. И послать за тобой было некого, вот и пришлось самой... Парень тот сказал, что ты поехал искать отряд, но конь повез меня по Старому тракту.

– Джоан...

Она сидела рядом со мной в предрассветном сумраке, такая красивая, хрупкая, нежная, – я не сводил с нее глаз, и сердце таяло от любви. Я снова привлек ее к себе и, ни слова не говоря, поцеловал.

– Стив, – произнесла она тихо, с дрожью в голосе, – что случилось? Когда я приехала, ты лежал в терновнике...

– Это я уже понял. Не окажись терновника, я бы расшибся насмерть, как те двое бедолаг, которые выскакивали тут из окон до меня. Джоан, скажи, что произошло здесь двадцать лет назад? Откуда взялась эта напасть?

Джоан содрогнулась.

– Не знаю. После войны хозяевам пришлось этот дом продать, новые владельцы ни разу его не чинили. Незадолго до смерти последнего владельца был странный случай: из бродячего цирка, ночевавшего в этом поместье, сбежала огромная обезьяна. Говорят, циркачи очень плохо обращались с несчастным зверем. Обезьяну нашли и попытались вернуть в клетку, но она так яростно сопротивлялась, что пришлось ее убить. Это было двадцать с лишним лет назад. А вскоре после того происшествия хозяин дома выбросился из окна и погиб. Все решили, что он покончил с собой, а может, ходил во сне и...

– Нет! – В груди моей поднимался холод; я задрожал. – По комнатам этого особняка за ним гонялась тварь, такая ужасная, что он был готов разбиться насмерть, лишь бы не попасть в ее лапы. А потом... она убила того молодого путешественника. А теперь и Джо Кэгль...

– Джо Кэгль? – Джоан вздрогнула и завертела головой. – Где он?

– Успокойся, он уже неопасен. И прошу, не расспрашивай меня. Это не я его убил, но такой смерти, какую он принял, я бы не пожелал никому. Похоже, существуют миры и тени миров, недоступные нашим глазам, недоступные нашему пониманию. Похоже, в густых тенях нашего мира обитают духи зверей, затаившие обиду на человека, и они не желают расставаться с нами, не отомстив. Но давай-ка выбираться отсюда.

Джоан приехала с двумя лошадьми и привязала их невдалеке от дома. Я помог ей сесть верхом, а затем, не слушая возражений, вернулся в особняк. Но на второй этаж не поднимался и провел в доме считанные секунды. Потом я тоже сел на коня, и мы с Джоан медленно поехали по Старому тракту. Звезды гасли, помаленьку разгорался восток.

– Ты не сказал, кто прячется в доме, – сдавленным голосом произнесла Джоан. – Но я и сама догадалась. Что будем делать?

Я не ответил, лишь повернулся и показал назад. Старый тракт как раз сворачивал, мы увидели между деревьями Гиблую усадьбу. А еще – длинное огненное копье в клубах дыма. Через несколько минут донесся глухой рев, и особняк превратился в пылающие развалины.

Издревле люди предают умерших огню. Я глядел на руины Гиблой усадьбы без раскаяния; я знал, что призрак обезьяны и его тень навсегда покинули эти леса.