Страна кинжалов - Говард Роберт Ирвин - Страница 9

Она находится на расстоянии дня пути верхом от города и так тщательно скрыта, что целая армия может искать ее вечно и не найдет. Но я видел ее! Это может свести человека с ума... от пола до потолка она заполнена слитками золота! Это приношения шайтану – обычай, дошедший из глубины веков. Каждый год сто килограммов золота, собираемых с жителей города, переплавляются в маленькие слитки. Имамы и эмиры носят и помещают их туда.

– Вы рассказываете мне, что такое огромное сокровище находится где-то рядом с городом? – недоверчиво спросил Брент.

– Почему бы нет? Разве вы не слышали об обычаях города, нерушимых, как заветы Пророка? Только имамы знают тайну пещеры. Это знание передается от имама к имаму, от эмира к эмиру. Народ ничего не знает. Люди считают, что шайтан забирает золото в свое дьявольское жилище. Даже узнав, где находится пещера, они не притронутся к нему: взять золото, предназначенное шайтану? Вы плохо знаете азиатское мышление. Ни один мусульманин в мире не прикоснется к нему, не возьмет, даже если будет умирать с голоду.

Но я свободен от такого суеверия. Дар шайтану переносится в пещеру в течение нескольких дней. Имамы посетят пещеру снова только в следующем году, и до того, как наступит это время, я осуществлю то, что задумал. Я тайно извлеку золото, расплавлю его и перелью в другие формы. О, я знаю, как это сделать, потому что занимался этим раньше. После того как я закончу, никто не сможет узнать в нем золото шайтана.

На него я смогу прокормить и экипировать целую армию! Я смогу купить винтовки, боеприпасы, пулеметы и аэропланы, а также заплатить наемникам, которые будут летать на них. Я смогу вооружить всех головорезов в Гималаях! Горные племена составят самую мощную армию в мире... все, в чем они нуждаются, – это снаряжение. И я снабжу их всем, что необходимо. В Европе есть множество мест, где мне продадут все, что я захочу. И золото шайтана будет служить мне! – Абд эль Хафид вспотел, глаза его безумного горели, как будто расплавленное золото попало в его вены. – Мир не смел мечтать о таком сокровище! Приношения золотом за сотни лет! И это мое!

– Имамы убьют вас! – прошептал Брент, ужасаясь.

– Они ни о чем не узнают в течение ближайших нескольких месяцев. Я изобрету ложь, которая объяснит мое огромное богатство. Они ничего не заподозрят, пока не откроют пещеру в следующем году, тогда уже будет поздно. Мне не потребуются Черные тигры. Я стану императором! Моя огромная новая армия на равнины Индии. Я соберу орды афганцев, персов, пушту, арабов, турок, количество и жестокости которых компенсируют недостающую дисциплину. Восстанут индийские мусульмане! Я выгоню англичан из этой страны. Я буду единолично править от Самарканда до Игольного мыса!

– Зачем вы все это рассказываете? – спросил Брент. – Вы не боитесь, что я выдам вас имамам?

– Вы никогда не увидите ни одного имама, – последовал злобный ответ. – Я позабочусь об этом. Однако хватит. Я позволил вам прийти живым в Руб эль Харами только потому, что хочу узнать, какой тайный пароль дал вам Стоктон, чтобы пользоваться услугами пуританских чиновников. Я знаю, что помог вам с такой легкостью и скоростью проследовать в Кабул. Этот пароль мне необходим для того, чтобы послать одного из моих шпионов в самое сердце секретной службы. Скажите мне его.

Брент иронично засмеялся:

– Вы собираетесь убить меня. Так позвольте мне не лишать себя хоть чем-то отплатить за ваше преступление. Я не дам еще одно оружие в ваши грязные руки.

– Вы дурак! – воскликнул Абд эль Хафид с неожиданным всплеском злобы, который свидетельствовал о том, что этот человек был на грани срыва и не так уверен в себе, как могло показаться с первого взгляда.

– Без сомнения, – согласился Брент спокойно. – Ну и что?

– Отлично! – Абд эль Хафид с трудом сдерживал себя. – Я не могу прикасаться к вам сегодня ночью. Вы собственность города, согласно вековому обычаю, который даже я не могу нарушить. Но завтра вы будете проданы с помоста за самую высокую предложенную цену. Никто не захочет купить раба-феринги, если только для удовольствия над ним поиздеваться. Вы слишком изнежены для тяжелой работы. Я куплю вас за несколько рупий, и тогда ничто не помешает мне заставить вас говорить. Вы скажете мне все, что я хочу знать, а потом я брошу ваше искромсанное тело на корм стервятникам.

Он резко повернулся и вышел из темницы. Брент слышал отзвук его шагов по каменным плитам коридора. Свет факела погас за поворотом, слабо донесся обрывок разговора. Затем дверь захлопнулась, и не было больше ничего, кроме тишины и звезд, смутно блистающих через решетку окна.

В другой части города Ширкух сидел, развалясь, на шелковом диване под светом бронзовых ламп, отражавшемся сверкающими бликами в дорогом вине, наполнявшем позолоченные кубки... Он сделал большой глоток и облизнул губы, отдавая должное угощению, как это полагалось из вежливости. Ибо ничто, казалось, не заботило, кроме утоления жажды, но Алафдаль Хан, сидевший на другом диване, озабоченно хмурил брови, сбитый с толку. Он был удивлен открытием, которое сделал совсем недавно. У этого юного воина из западных гор оказался острый ум и твердый характер.

– Почему ты хочешь купить этого феринги? – требовательно спросил он.

– Он нам необходим, – заявил Ширкух. Лицо его с одной стороны было освещено светом лампы, другая половина оставалась в тени. Мальчишеское выражение исчезло. Взгляд стал прямым и суровым. – Я куплю его завтра. Он поможет тебе стать эмиром Руб эль Харами.

– Но у тебя нет денег! – увещевал его вазир.

– Ты мне их дашь.

– Но Абд эль Хафид сам хочет купить феринги, – настаивал на своем Алафдаль Хан. – Он послал Мухаммеда эз Захира его захватить. Глупо торговаться с эмиром.

Прежде чем ответить, Ширкух опустошил свой кубок.

– Из того, что ты рассказал мне о городе, я узнал следующее. Черные тигры составляют только небольшую часть жителей. У эмира непререкаемая власть, кроме тех случаев, которые определяются обычаями, корни которых затерялись в веках. Черные тигры являются правящей кастой и чем-то вроде полиции для поддержки власти эмира. Они держат в узде буйное и беззаконное население, состоящее из преступников, которые стекаются сюда со всех концов Азии.

– Это верно, – подтвердил Алафдаль Хан.

– Но в прошлом – не раз восставал, смещал правителя, который нарушал традиции, и заставлял Черных тигров выбирать другого князя. Очень хорошо. Ты говорил, что сейчас в городе Черных тигров сравнительно мало. Многие посланы в качестве шпионов и эмиссаров в другие места. Ты сказал, что сам занимаешь высокое положение в клане.

– Пустая честь, – сказал Алафдаль горько. – В совете мои предложения никогда не слушают. У меня нет власти. Я могу приказывать только своим личным сторонникам. А у меня их меньше, чем у Абд эль Хафида и Али Шаха.

– Мы должны опереться на уличную толпу, – ответил Ширкух. – Люди тебя любят. Они почти готовы восстать под твоим руководством, стоит тебе о себе заявить. Но это будет позже. Им нужен предводитель и повод для бунта. Мы предоставим им и то и другое. Но сначала нужно заполучить феринги. Его спасение в наших руках. А потом мы придумаем следующий ход в нашей игре.

Алафдаль Хан насупился, сжимая сильными пальцами тонкую ножку кубка, его обуревали противоречивые чувства: тщеславие, страх, честолюбие.

– Красиво говоришь, – сказал он уныло. – Ты, нищий авантюрист, говоришь, что сделаешь меня эмиром города! Откуда мне знать, что ты не мешок с ветром? Разве тебе под силу сделать меня князем Черных тигров?

Ширкух поставил кубок и встал. Он мрачно посмотрел сверху вниз на удивленного вазира. Наивность и беззаботность исчезли с его лица. Он произнес единственную фразу, которая заставила Алафдаля приглушенно воскликнуть и вскочить на ноги, он качнулся, как пьяный, хватаясь за диван, и устремил расширенные от изумления глаза на смуглое неподвижное лицо.

– Ты веришь теперь, что я могу сделать тебя эмиром Руб эль Харами? – спросил Ширкух.