Рыло во тьме - Говард Роберт Ирвин - Страница 3

Вдруг в этом мире произошла какая-то перемена, какая-то новая нота в мелодии. С цокотом копыт в направлении больших ворот во Внутренний Город ехала группа всадников. В ней было пол-дюжины мужчин и одна женщина, которая ехала впереди группы.

У нее была смуглая коричневая кожа; ее волосы, густая черная масса, были стянуты назад и перехвачены золотой повязкой. Кроме сандалий на ногах и инкрустированных драгоценными камнями золотых пластин, которые частично покрывали ее полные груди, единственной одеждой была короткая шелковая юбка, перехваченная поясом на талии. У нее были правильные черты лица, смелые сверкающие глаза, полные вызова и уверенности. Она правила стройной кушитской лошадью с легкостью и уверенностью при помощи украшенной драгоценностями уздечки и поводьев шириной в ладонь из красной кожи с золотым шитьем. Ее обутые в сандалии ступни стояли в широких серебряных стременах, а сзади через седло была переброшена газель. Пара поджарых охотничьих собак бежала позади недалеко от лошади.

Когда женщина подъехала ближе, работа и разговоры прекратились. Черные лица стали угрюмыми; мрачные глаза горели красным. Черные поворачивали головы, чтобы прошептать что-то друг другу, и шепот слился в слышимое зловещее бормотание.

Юноша, который ехал в полуметре позади от женщины, забеспокоился. Он посмотрел вперед, вдоль извивающейся улицы. Оценив расстояние до бронзовых ворот, которые еще не показались за хижинами, он прошептал:

— Народ стал опасен, Ваше Высочество. Было безрассудством ехать сегодня через Внешний Город.

— Все черные собаки в Куше не помешают мне охотиться! — ответила женщина. — Если кто-нибудь будет угрожать, раздавите лошадьми.

— Проще сказать, чем сделать, — пробормотал юноша, оглядывая молчащую толпу. — Они выходят из домов и заполняют улицы — посмотрите туда!

Они въехали на широкую бурлящую площадь, где толпились черные люди. С одной стороны этой площади стоял дом из высушенной глины и пальмовых стволов, больший чем соседние, с черепами над дверью. Это был храм Джуллаха, который правящая каста презрительно называла домом дьявола. Черный люд поклонялся Джуллаху, а не Сету, змее-богу правителей и их стигийских предков.

Черные люди толпились на этой площади, угрюмо глядя на всадников. В их отношении чувствовалась угроза. Тананда, впервые почувствовав некоторое беспокойство, не заметила еще одного всадника, приближавшегося к площади по другой улице. В другое время этот всадник привлек бы внимание, потому что он не был ни коричневым, ни черным. Это был белый мужчина, мощная фигура в кольчуге и шлеме.

— Эти собаки замышляют бунт, — пробормотал юноша в сторону Тананды, наполовину обнажив свой изогнутый меч. Остальные охранники — черные, как и люди вокруг них, — подъехали ближе к ней, но не достали оружие. Низкий, угрюмый рокот становился все громче, но движения никакого не было.

— Проталкивайтесь через них, — приказала Тананда, пришпорив свою лошадь. Черные угрюмо расступились перед ней.

И тут внезапно из дома дьявола вышла долговязая черная фигура. Это был старый Эджир, колдун, одетый в одну набедренную повязку. Указав на Тананду, он крикнул:

— Вон она едет, она, руки которой забрызганы кровью! Она, убившая Амбулу!

Его крик был искрой, которая вызвала взрыв. Громкий рев поднялся над толпой. Люди двинулись вперед, выкрикивая: «Смерть Тананде!»

Через мгновение сотня черных рук начала хватать всадников за ноги. Юноша правил конем так, чтобы быть между Танандой и толпой, но брошенный камень расколол ему череп. Охранников, отбивающихся руками и мечами, стащили с лошадей, избили, затоптали и закололи насмерть. Тананда, охваченная наконец страхом, вскрикнула, когда ее лошадь встала на дыбы. Множество диких черных людей, мужчин и женщин, тянуло к ней свои руки.

Какой-то великан схватил ее за бедро и сдернул с седла, прямо в яростные руки, которые жадно ожидали ее. Юбку сорвали с ее тела и она поплыла в воздухе над ней под раскаты примитивного смеха от волнующейся толпы. Какая-то женщина плюнула ей в лицо и сорвала с нее нагрудные пластинки, расцарапав ей грудь черными от грязи ногтями. С силой брошенный камень задел ее голову.

Тананда увидела камень, зажатый в руке человека, который пытался протиснуться к ней в давке чтобы размозжить голову. Сверкали кинжалы. Только неуверенность некоторых из людей удерживала толпу от того, чтобы немедленно убить ее. Прошел рев: «К храму Джуллаха!»

В ответ тотчас раздался шум. Тананда почувствовала, что ее наполовину несут, наполовину тащат сквозь волнующуюся толпу. Черные руки хватали ее за волосы, руки и ноги. Удары, нацеленные в нее, блокировались или отводились массой.

И вдруг наступило потрясение, от которого вся толпа рассредоточилась, когда в нее на полном скаку влетел на мощном коне какой-то всадник. Люди в крике падали прямо под молотящие копыта. Тананда мельком увидела фигуру, возвышающуюся над толпой, с темным, изборожденным шрамами лицом под стальным шлемом, и большой меч, бьющий вверх и вниз, разбрызгивая красные всплески. Но откуда-то из толпы взлетело копье, выпустив кишки коню. Тот взревел и упал.

Всадник, однако, приземлился на ноги, убивая налево и направо. С дикой силой бросаемые копья соскальзывали с его шлема и щита, который он держал на левой руке, а его широкий меч тем временем кромсал плоть и кости, раскалывал головы и разбрасывал внутренности по окровавленной пыли.

Плоть и кровь не могли устоять. Расчистив пространство, незнакомец наклонился и подхватил перепуганную девушку. Прикрывая ее своим щитом, он подался назад, безжалостно пробивая путь, пока не стал спиной к углу стены. Протолкнув ее к себе за спину, он стал перед ней, отбивая кипящую, кричащую бешеную атаку.

Тут раздался цокот копыт. Отряд охранников вырвался на площадь, гоня взбунтовавшихся перед собой. Кушиты, крича от внезапной паники, побежали спасаться в боковые улицы, оставив груду тел, которыми была устлана площадь. Командир стражников — огромный негр, блистающий красным шелком и позолоченной сбруей, подъехал и спешился.

— Ты долго ехал, — сказала Тананда, которая встала и снова приобрела свою горделивую осанку.

Командир стал серым как пепел. Он не успел пошевелиться, как Тананда дала знак людям за его спиной. Один из них, держа копье двумя руками, вонзил его между лопатками командира с такой силой, что острие высунулось из груди. Тот упал на колени и пол-дюжины других копий завершили задачу.

Тананда встряхнула своими длинными черными спутавшимися волосами и обернулась к своему спасителю. У нее шла кровь из множества царапин и она была голой как новорожденный ребенок, но смотрела на этого мужчину без смятения и неуверенности. Он ответил на ее взгляд и его выражение выдало его искреннее восхищение ее невозмутимостью и зрелостью ее коричневых конечностей и имеющим чувственные формы торсом.

— Кто ты? — спросила она.

— Я Конан, киммериец, — промычал он.

— Киммериец? — Она никогда не слышала о его далекой стране, которая лежала за сотни лиг на север. Она помрачнела. — Ты носишь стигийскую кольчугу и шлем. Ты стигиец в каком-то роде?

Он покачал головой, обнажив в улыбке белые зубы.

— У меня оружие от стигийца, но сначала мне пришлось убить этого дурака.

— В таком случае, что ты делаешь в Мероэ?

— Я странник, — сказал он просто, — и сдаю в наем свой меч. Я пришел сюда попытать счастья.

Он подумал, что не стоит рассказывать ей о его предыдущей карьере корсара на Черном Берегу или о своем предводительстве в одном из племен в южных джунглях.

Глаза королевы с уважением окинули гигантскую фигуру Конана, измеряя ширину его плеч и размеры грудной клетки.

— Я найму твой меч, — сказала она наконец. — Какова твоя цена?

— А какую цену предложите Вы? — ответил он вопросом на вопрос, печально взглянув на труп своего коня. — Я — странник без гроша и теперь, увы, пеший.

Она затрясла головой.

— Нет, клянусь Сетом! Ты теперь не без гроша, ты — командир королевской стражи. За сто золотых в месяц можно купить твою преданность?