Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Повелитель Самарканда - Говард Роберт Ирвин - Страница 2


2
Изменить размер шрифта:

— Старый мамелюк занялся виноторговлей, — сказал Аль Афдал мавру. — Проведи нас в комнату, где мы могли бы остаться одни, Ахмед.

— Все комнаты пусты, — проворчал старый Ахмед, хромая впереди них. — Я разорен. С тех пор как калиф запретил вино, люди боятся прикоснуться к бокалу. Да снизошлет Аллах на него подагру!

Проведя их в небольшую комнату, он разостлал на полу циновки, поставил перед ними большое блюдо с фисташками, изюмом и лимонами, налил вина из тяжелого меха и удалился, что-то бормоча под нос.

— Египет переживает тяжкие времена, — лениво протянул турок, сделав большой глоток ширазского вина. Он был высокого роста, худой, но крепко сложенный, с проницательными черными глазами, которые, казалось, постоянно пребывали в движении. Халат его был одноцветным, но из дорогой материи, остроконечный шлем оправлен в серебро, и на рукояти сабли сверкали драгоценные камни.

Юсуф ибн-Сулейман обладал подобной же ястребиной внешностью, характерной для всех, чьим делом стала война. Мавр был столь же высок, как и турок, но более мускулист и широкогруд. Он обладал телосложением горца; сила в нем сочеталась с выносливостью. Гладко выбритое лицо под белой кафией было светлее, чем у турка, смуглое скорее от солнца, нежели от природы. Серые глаза, холодные, как закаленная сталь, казалось, в любой момент могли вспыхнуть огнем.

Он отхлебнул вина и с удовольствием причмокнул. Турок улыбнулся и снова наполнил бокалы.

— Как дела правоверных в Испании, брат?

— Не слишком хорошо, с тех пор как умер визирь Мозаффар ибн-Аль Мансур, — ответил мавр. — Калиф Хишам слаб. Он не в силах сдержать своих приближенных, каждый из которых хочет основать свое независимое государство. Страна стонет от гражданской войны, и с каждым годом христианские королевства становятся все сильнее. Сильная рука могла бы спасти Андалузию, но во всей Испании не найдется подобной сильной руки.

— Она могла бы найтись в Египте, — заметил турок. — Здесь много могущественных эмиров, которые любят смелых. В рядах мамелюков всегда найдется место для такой сабли, как твоя.

— Я не турок и не раб, — проворчал Юсуф.

— Конечно. — Голос Аль Афдала звучал тихо, легкая улыбка коснулась тонких губ. — Не бойся: я у тебя в долгу, и я умею хранить тайну.

— О чем ты? — Мавр резко поднял ястребиную голову. Серые глаза вспыхнули, жилистая рука потянулась к оружию.

— Я слышал, как ты кричал в пылу битвы, когда убивал черного воина, — сказал Аль Афдал. — Ты орал: «Сантьяго!» Так кричат в бою кафиры Испании. Ты не мавр — ты христианин!

Юсуф в одно мгновение вскочил на ноги, выхватывая саблю. Однако Аль Афдал даже не пошевелился.

— Не бойся, — повторил он и спокойно откинулся на подушки, потягивая вино. — Я уже сказал, что умею хранить тайну. Я обязан тебе жизнью. Человек, подобный тебе, никогда не стал бы шпионом: ты слишком легко поддаешься гневу, и ярость твоя неприкрыта. Есть лишь одна причина, по которой ты мог оказаться среди мусульман — чтобы отомстить личному врагу.

Мгновение христианин стоял неподвижно, расставив ноги, словно для нападения; рукав его халата сдвинулся, обнажив могучие мускулы на смуглой руке. Он сердито хмурился и теперь намного меньше походил на мусульманина. Несколько секунд стояла напряженная тишина, затем, пожав широкими плечами, фальшивый мавр снова сел, однако, положив саблю на колени.

— Очень хорошо, — бесстрастно произнес он, отрывая большую гроздь винограда и запихивая ягоды в рот. Продолжая жевать, он сообщил: — Я Диего де Гусман, из Кастилии. Ищу в Египте своего врага.

— Кого? — с интересом спросил Аль Афдал.

— Бербера по имени Захир эль-Гази, да обгложут собаки его кости!

Турок вздрогнул.

— Клянусь Аллахом, ты замахнулся на серьезную мишень! Ты знаешь, что этот человек теперь эмир Египта и генерал всех берберских войск калифов Фатимидов?

— Клянусь Святым Петром, — ответил испанец, — это столь же неважно, как если бы он был подметальщиком улиц.

— Твоя кровная месть далеко тебя завела, — заметил Аль Афдал.

— Берберы из Малаги подняли мятеж против арабского губернатора, — внезапно сказал де Гусман. — Они обратились за помощью к Кастилии. Пятьсот рыцарей отправились им на выручку. Прежде чем мы смогли добраться до Малаги, этот проклятый Захир эль-Гази предал своих товарищей, отдав их в руки калифа. Затем он предал нас. Ничего не зная о случившемся, мы попали в ловушку, устроенную маврами. Лишь я один уцелел в этой резне. Три моих брата и дядя пали в тот день рядом со мной. Меня бросили в мавританскую тюрьму, и прошел год, прежде чем мои люди собрали достаточно золота для выкупа.

Снова оказавшись на свободе, я узнал, что Захир бежал из Испании в страхе перед собственным народом. Однако Кастилия нуждалась в моем мече. Прошел еще год, прежде чем я смог ступить на тропу мщения. Целый годя искал его в мусульманских странах, переодевшись мавром, язык и обычаи которых узнал за многие годы войны с ними и за время пребывания в их плену. Лишь недавно мне стало известно, что человек, которого я ищу, находится в Египте.

Аль Афдал ответил не сразу, разглядывая суровые черты собеседника и видя в них неукротимую природу диких нагорий, где горстка воинов-христиан три столетия бросала вызов мечам ислама.

— Как давно ты в Аль-Медине? — внезапно спросил он.

— Всего несколько дней, — буркнул де Гусман. — Но достаточно, чтобы понять, что калиф свихнулся.

— Ты должен понять еще кое-что, — ответил Аль Афдал. — Аль Хаким и в самом деле сумасшедший. Я говорю чужеземцу то, что не осмелился бы сказать мусульманину — однако все это и так знают. Народ, который принадлежит к суннитам, стонет под его пятой. Три армии поддерживают его власть. Во-первых, берберы из Каируана, где впервые пустила корни шиитская династия Фатамидов, во-вторых, черные суданцы, которые под предводительством эмира Османа с каждым годом приобретают все большую власть; и в-третьих, мамелюки, или бахариты, Белые Рабы Реки — турки и сунниты, к которым принадлежу и я. Их эмир — Эс-Салих Мухаммад, и все трое: он, эль-Гази и черный Осман — в достаточной степени одержимы ненавистью и завистью друг к другу, чтобы развязать десяток войн.

Захир эль-Гази пришел в Египет три года назад в поисках приключений и без гроша в кармане. Он возвысился до положения эмира, отчасти благодаря венецианской рабыне по имени Заида. У калифа тоже есть за кулисами женщина, арабка, по имени Зулейка. Но ни одна женщина не в силах повлиять на Аль Хакима.

Диего поставил пустой бокал и пристально посмотрел на Аль Афдала. У испанцев еще не вошли в привычку изысканные манеры, позднее ставшие одной из их главных черт. В жилах кастильца все еще текло больше нордической, чем латинской крови. Диего де Гусман рубил сплеча, подобно своим предкам готам.

— И что теперь? — спросил он. — Собираешься выдать меня мусульманам, или ты говорил правду насчет того, что умеешь хранить тайну?

— Я не испытываю любви к Захиру эль-Гази, — задумчиво произнес Аль Афдал, словно про себя, поворачивая в пальцах кольцо, которое забрал у чернокожего гиганта. — Заман был псом Османа, однако берберское золото может купить суданский меч. — Подняв голову, он впервые с начала беседы посмотрел де Гусману в глаза.

— Я тоже кое-что должен Захиру, — сказал он. — Я не только сохраню твою тайну. Я помогу тебе отомстить!

Де Гусман резко наклонился вперед, и его железные пальцы впились в покрытое шелком плечо турка.

— Ты говоришь правду?

— Пусть Аллах покарает меня, если я лгу! — поклялся турок. — Послушай, вот мой план…

2

Пока в тайной винной лавке Хромого Ахмеда турок и испанец, склонившись друг к другу, обсуждали мрачный заговор, внутри массивных стен Эль-Кахиры происходили события не менее важные. Среди теней домов пробиралась фигура в покрывале и капюшоне. Впервые за семь лет по улицам Каира шла женщина.

Осознавая чудовищность своего преступления, она дрожала от страха, вызванного отнюдь не окружавшим ее полумраком, в котором могли прятаться грабители. Камни ранили ее ноги в изорванных бархатных туфлях; уже семь лет сапожникам Каира запрещено было изготовлять уличную обувь для женщин. Аль Хаким постановил, что женщины Египта должны сидеть взаперти, подобно птицам в вызолоченных клетках.