Кошка Делькарды - Говард Роберт Ирвин - Страница 7

— Тогда выходит, что Китулос оказался предателем, — объявил Ту.

В этот миг у дверей покоев раздался шум и вошли стражники. Они тащили за собой высокого тощего человека со связанными за спиной руками. Лицо его было скрыто вуалью.

— Китулос!

— Да, это он, — подтвердил Ка-ну немного растерявшись.

Китулос носил вуаль, прикрывая лицо, чтобы скрыть движение губ и работу шейных мышц, когда он говорил вместо Саремес.

Кулл разглядывал безмолвную фигуру, стоявшую перед ним, подобно статуе. Все умолкли, как если бы по комнате пронесся порыв ледяного ветра. В воздухе повисла напряженная тишина. Делькарда глядела на своего бывшего раба расширившимися от страха глазами. Стражники сбивчиво рассказали, что раб был схвачен при попытке покинуть дворец. Он хотел воспользоваться одним из потайных выходов.

Вновь наступило напряженное молчание. Кулл шагнул вперед и протянул руку, чтобы сорвать вуаль с лица пленника. Царь спокойно встретил взгляд двух горящих глаза. Никто не заметил, как Ка-ну стиснул кулаки и напрягся, словно готовясь к яростной схватке.

Кулл уже коснулся к вуали, когда странный звук неожиданно нарушил молчание. Похоже было, что кто-то всем телом бьется об пол. Шум, казалось, доносился из стены, и Кулл, перелетев через комнату одним прыжком, навалился на панель, из-за которой доносился этот шум. Потайная дверь распахнулась, открыв вход в пыльный коридор. Там на полу лежал человек с заткнутым ртом, связанный по рукам и ногам. Слуги вытащили его оттуда и, освободив несчастного, помогли ему подняться на ноги.

— Китулос! — воскликнула Делькарда, узнав своего раба.

Кулл вздрогнул. Черты лица этого человека, уже не скрытые вуалью, были утонченными и добродушными. Больше всего он напоминал мудреца из детской сказки.

— Да, господа, — поклонился ученый-раб, приветствуя царя и собравшихся в комнате придворных. — Тот, на ком теперь моя вуаль, набросился на меня, выскочив из-за потайной двери. Он повалил меня и связал. Я долго лежал в этом пыльном коридоре. Я слышал, как самозванец отослал царя на Запретное Озеро. Видимо, он надеялся, что царь Валузии погибнет... Я не мог ничего сделать.

— Тогда кто же этот злодей?

Все взоры обратились к пленнику в вуали. Кулл вновь подошел к нему.

— Ваше Величество, берегись! — воскликнул подлинный Китулос. — Это...

Одним движением Кулл сорвал вуаль и отпрянул, вскрикнув. Делькарда завопила и упала в обморок, советники отступили, побледнев, а стражники, испугавшись, окаменели, пораженные ужасом.

Вместо лица у самозванца белел голый череп, глазницы которого пылали адским огнем!

— Тулса Обреченный! Так я и думал! — воскликнул Ка-ну.

— Да, это я — Тулса Обреченный. Трепещите, глупцы! — прозвучал голос, доносившийся словно из глубины пещеры. — Я — величайший из всех колдунов и твой извечный враг, Кулл из Атлантиды. В этот раз ты победил, но берегись! Я не собираюсь отступать.

Одним решительным движением колдун разорвал оковы на руках и пошел к двери сквозь расступившуюся толпу. Никто не посмел встать у него на пути.

— Ты чудовищный глупец, Кулл, — промолвил колдун уже у самой двери. — Иначе ты никогда бы не спутал меня с Китулосом, таким же дурнем, как и ты...

Кулл вынужден был согласиться с этим. Хотя мудрец и чародей были схожи ростом и обликом, плоть ужасного колдуна напоминала тело мертвеца. Царь застыл на месте. Но не от испуга, как остальные. Он был поражен столь неожиданным поворотом событий. Потом, когда все очнулись, словно пробуждаясь от сна, Брул ринулся вперед, охваченный безмолвной яростью. Его изогнутый меч сверкнул, как молния, и вонзился меж ребер Тулсы Обреченного, проткнув колдуна насквозь, так что конец клинка выступил из живота.

Брул отпрянул, рывком высвободил меч. Затем замахнулся, чтобы нанести, если нужно, еще один удар. Однако ни капли крови не выступило из раны, которая для обычного смертного была бы смертельной. Колдун повернулся и снисходительно усмехнулся.

— Я умер много столетий тому назад! — пробормотал он сквозь крепко сжатые зубы. — Я покину этот мир лишь когда пробьет мой час, не раньше. Видите, я не истекаю кровью. Она давно высохла в моих венах. Я чувствую лишь легкий холодок... Да и он пройдет, когда рана затянется... А теперь, шут, прочь с моего пути! Сейчас я покину вас, но я еще вернусь, и ты умрешь в мучениях, когда это случится... А пока подлечись, Кулл... и приготовься ко встрече со мной!

И пока Брул пытался понять, что же все таки происходит, а Кулл стоял, остолбенев от удивления, Тулса Обреченный перешагнул порог комнаты и у всех на глазах растворился в воздухе.

— По крайней мере, ты победил в этой схватке. Тулса Обреченный сам это признал, — сказал Ка-ну, обращаясь к Куллу. — В другой раз мы должны быть осторожнее. Этот колдун — воплощение Зла. Он владеет черной, нечестивой магией и ненавидит тебя. И еще он слуга Великого Змея, жрецов которого ты уничтожил.

— Я не боюсь его, — ответил пикту Кулл. — Но в другой раз буду настороже и награжу колдуна ударом доброго меча, даже если его и в самом деле нельзя убить. Хотя лично я в этом сомневаюсь... У живого мертвеца должно быть уязвимое место. — Потом царь повернулся к Ту: — Почтеннейший советник, похоже на то, что у цивилизованных народов тоже существуют табу, раз люди не бывают на берегах Запретного Озера.

— Ваше Величество, это ведь не языческое табу, такое, как в твоем племени. — Ту отвечал сердито, ибо был возмущен тем, что Кулл разрешил Делькарде выйти замуж за ее избранника. — Это дело государственное. Запрет наложен, чтобы сохранить мир между Валузией и обитателями озера, которые сплошь отвратительные колдуны.

— Мы в Атлантиде уважаем табу, стараемся не оскорбить невидимых духов тигров и орлов, — кивнул Кулл. — А раз так, то нет никакой разницы между обычаями варваров и табу цивилизованных народов.

— Ваше Величество, вы должны опасаться Тулсы Обреченного. Пусть он пока скрылся, незрим и безвреден для нас, но он вернется, — попытался перевести разговор на другую тему старый советник.

— Ах, Кулл, — вздохнул Ка-ну, — Как трудна наша жизнь в сравнении с твоей. Брул и я в этом Зарфхане напились вдрызг, я свалился с лестницы и теперь хожу весь в синяках. А ты тем временем, залечивая раны, нежился в нечестивой лени на царственных шелках.

Кулл лишь наградил пикта кислым взглядом и, ничего не сказав, повернулся к нему спиной, уставившись на дремлющую Саремес.

— В этой кошке нет колдовства, Кулл, — подошел к своему другу и господину Брул Копьебой. — Она мудра, но вся ее мудрость в ее взгляде. Говорить она не умеет, зато глаза у нее поразительные. А в остальном это самая обычная кошка.

— Да, Брул, — вздохнул царь Кулл, любовно поглаживая ее шелковистую шкурку. — И все же — она волшебное существо... Очень древнее...