Загадка неоконченной рукописи - Делински Барбара - Страница 18

Дженни замедлила шаги, чтобы понаблюдать за потоком горожан, поднимающихся по лестнице и пересекающих террасу. Те, кто умел печь, несли с собой завернутые в фольгу лакомства. Дженни тоже испекла лимонное печенье, которым славилась «Нит Итс» – служба организации и доставки обедов Мириам. Сверток в ее руке служил залогом того, что на этот раз она уже не сможет спрятаться за старым каштаном и глядеть на праздник издалека. На этот раз она зайдет внутрь.

Аккуратно придерживая одной рукой сверток, она наклонилась, чтобы смахнуть пыль с туфель Мириам. Распрямившись, она с ужасом заметила пыль на подоле платья. Она поспешно отряхнула его и вытерла запачканную руку об изнанку, где никто бы этого не заметил. И перевела дух.

Потом она вспомнила о прическе. Снова перестав дышать, она ощупала голову, проверяя, не выбились ли где-нибудь пряди, но, кажется, все было в порядке. На всякий случай она слегка пригладила виски и еще раз глубоко вздохнула, чтобы набраться смелости, но вновь остановилась, на этот раз, чтобы прикоснуться подушечками пальцев к крыльям носа. Как оказалось, не напрасно. Она почувствовала мелкие бисеринки пота, выступившие на коже. Она не могла решить, было ли это результатом быстрой ходьбы или возбуждения, но пришлось аккуратно стереть пот, стараясь не навредить макияжу. Несмотря на то, что он был совсем легким, он был категорически необходим, особенно в этом месте. Рыжие веснушки отпугивают мужчин.

Дженни всматривалась в лица людей, проходящих мимо и собиравшихся у входа, но не увидела ни одного нового. Она чувствовала, как все у нее внутри вибрирует от нервного напряжения. Приложив руку к животу, она сделала еще один глубокий вдох и заставила себя двинуться с места. Через несколько секунд она была среди людей, поднимающихся по ступенькам. К ее облегчению, никто, кажется, не обращал на нее внимания. Их болтовня продолжала звучать так же, словно она была одной из них.

Оказавшись в помещении, она быстро осмотрелась. Мириам советовала ей сразу направляться к столу с закусками и напитками, поэтому она поспешила туда, на ходу разворачивая свой пакет с печеньем, и положила его на тот конец стола, где были десерты. Освободившись, она повернулась к танцплощадке. Пока там не происходило ничего особенного, а стоять просто так казалось ей неудобным, поэтому она повернулась обратно к столу и обвела его взглядом. Перед ней стояли три блюда с ореховым и овсяным печеньем, два – с ломтиками шоколада и булочками с арахисовым маслом, а дальше – тарелки с россыпью морковного печенья, крекеров и имбирных квадратиков. За десертами, в середине стола, расположились чипсы, сырные палочки и попкорн. На дальнем конце помещались напитки.

– Хорошая сервировка, – обратилась Дженни к женщинам по другую сторону стола, но, решившись взглянуть на них, обнаружила, что ее как будто не услышали. Снова опустив глаза к блюдам, она проговорила, немного повысив голос: – Кто бы это ни сделал, он потрудился на славу. Мы с Мириам сервируем наши завтраки точно так же.

Подняв глаза на этот раз, она заметила, что две женщины глядят прямо на нее.

– Замечательный стол, – улыбнулась она. Однако женщины выглядели обеспокоенными. Нет, не обеспокоенными, решила она. Растерянными. Она решила помочь им. – Я Мэри-Бет Клайд. Я понимаю, вы могли меня не узнать. Это все платье. – Проговорив это, она еще больше усилила их растерянность.

Оркестр наигрывал что-то легкое, но люди еще не танцевали. Они просто бродили по залу. Дженни видела ноги в джинсах и в хаки. Она видела голые ноги. Больше всего ей понравились те, что были, как и у нее, затянуты в черные колготки. Это были ноги стильной женщины, популярной женщины. Это успокоило ее.

– Много народу, – сказала она, вновь поворачиваясь к дамам за столом. И, подумав, поинтересовалась: – Вам не нужна помощь?

– Нет, спасибо. Мы справимся.

Дженни кивнула и, отойдя от стола, встала у стены между креслами. Здесь был хороший обзор, что она посчитала существенным преимуществом. Людской поток продолжал вливаться в двери. Дженни пробегала глазами по лицам входящих, потом снова переводила взгляд на тех, кто уже был внутри. Казалось, весь городок собрался здесь, чтобы отпраздновать окончание лета.

Она помнила, что когда-то давно все было точно так же. Ей тогда было двенадцать, и она пришла сюда с родителями, но они не представляли собой счастливое семейство, так как отец был зол на мать за то, что она не купила Дженни новое платье, а мать – зла на нее за то, что это платье было ей необходимо.

Теперь у нее было новое платье, причем прекрасное. Улыбаясь, она посмотрела на сцену. Музыканты только что перестали играть. Дирижер – преподобный Джордж Патти из христианской общины – помахал руками, потом поднял их высоко вверх, отсчитывая такт движениями одних указательных пальцев. Дженни подпрыгнула, когда цимбалы и ударные разразились неожиданным громом. Ее сердце едва успокоилось, когда преподобный Патти начал раскачиваться, привстав на цыпочки. Через несколько мгновений весь оркестр грянул что-то быстрое, громкое и, подумала Дженни, совершенно непохожее на то, что ей когда-либо приходилось слышать под холодными каменными сводами церкви.

Воодушевленная толпа начала пританцовывать.

Дженни постукивала ногой по полу. С минуту она отбивала такт, сложив руки на груди, потом, вспомнив статью о языке тела из «Cosmo», опустила их вниз. Захваченная общим настроем, она начала улыбаться, и тут поймала взгляд Дэна О'Кифи, который глядел на нее через весь зал. Увидев, что она тоже смотрит на него, он приветственным жестом приподнял палец к несуществующей фуражке. Она кивнула ему, не сбиваясь с ритма музыки, и отвела взгляд, снова пытаясь отыскать в толпе незнакомое лицо. Незнакомец должен был заметить ее, ведь он мог взглянуть на нее так, как не мог больше никто. Он обязательно заговорит с ней. Он пригласит ее на танец. И весь город будет смотреть на них. Как это было бы здорово!

Она снова пробежала взглядом по залу и опять остановила его на входной двери. Она так мечтала, чтобы он пришел. Да, она была нетерпелива, но у нее было на это право. Чтобы прийти сюда, ей потребовалось собрать всю смелость, в течение многих недель она то решалась, то вновь передумывала, пока наконец не приняла окончательного решения. Сейчас или никогда. Когда вернется отец, для нее не останется никаких танцев, никаких мужчин и никакой надежды.

А сегодня она выглядела хорошо, действительно хорошо.

Она задержала дыхание. Кто-то остановился в тени у самой двери. Он медлил… не входил… возможно, осматриваясь… оценивая обстановку. Она расправила плечи, облизала губы и ждала, ждала, ждала, пока он выйдет на свет.

Наконец, он вошел. Но это был всего лишь Барт Джиллис. Мужчина под пятьдесят. С брюшком. С женой, пятью детьми и без работы.

Дженни вздохнула. Ночь только начинается. Время еще есть.

Шли минуты, Литтл-Фоллз отплясывал одно буги за другим. Танцплощадку заполнили пары, молодые и старые, однополые и разнополые, братья с сестрами, родители с детьми. Если танцоры были хороши, на них было весело смотреть, но даже если пара не знала, куда девать руки и ноги, это все равно было весело. Но Дженни не собиралась выставлять себя на посмешище. Она переминалась с ноги на ногу, чтобы облегчить давление на пальцы, и ожидала подходящего танца.

И вот момент настал. Оркестр заиграл кантри, и танцоры встали в цепочку. Дженни знала этот танец. Она тренировалась перед телевизором и могла выступить не хуже других. И самое главное, для этого танца не требовался партнер.

Оторвавшись от стены, она увидела, как друг за другом занимают место горожане, становятся рядом любовники, сестры и тетушки, и каждый мальчишка норовит показать себя в вихре взлетающих локтей и дергающихся бедер, и – о ужас! – прежде чем Дженни смогла заставить себя перестать глазеть и присоединиться к танцующим, момент был упущен. Она вернулась на свое место у стены и пообещала себе в следующий раз быть порасторопнее.