Один выстрел - Чайлд Ли - Страница 4

– Собираетесь найти винтовку?

– Гильзу мы нашли. На ней следы, оставленные спусковым механизмом. Таким образом, у нас есть пуля и гильза. Вместе они связывают оружие с преступлением. Царапины связывают оружие с автостоянкой. А автостоянка связывает преступление с тем, кто там наследил.

Родин промолчал. Эмерсон знал, что он думает о суде. У присяжных технические улики иной раз тяжело проходят.

– Когда он заряжал магазин, то оставил на гильзе отпечатки пальцев, – продолжил Эмерсон. – Они совпадают с отпечатками большого и указательного пальцев, снятых с монеты и конуса. Так что мы можем связать преступление с оружием, оружие с пулей, а пулю с преступником, который ее использовал. Все концы сходятся.

– На видеопленке заснят выезжающий мини-вэн?

– Через девяносто секунд после первого звонка на 911.

– Кто он?

– Думаю, бывший военный стрелок, – ответил Эмерсон. – Все военные есть в базах данных. Так что это лишь вопрос времени.

Через сорок девять минут в кабинет постучался и вошел дежурный. В руках он держал несколько листков бумаги с фамилией, адресом и биографией, а также дополнительной информацией из всех баз, включая фотографию с водительских прав. Эмерсон улыбнулся. После первого выстрела прошло ровно шесть часов, а дело уже раскрыто.

– Джеймс Барр, – сказал Эмерсон. – Сорок один год. Живет в двадцати минутах езды отсюда. Служил в армии США. Почетное увольнение четырнадцать лет назад. Пехотное спецподразделение, что наверняка означает – снайпер. Ездит на шестилетнем бежевом «додж-караване».

Он подтолкнул бумаги через стол Родину. Родин взял их и внимательно просмотрел. Эмерсон наблюдал за его глазами. Это напоминало наблюдение за игровым автоматом в Вегасе, выдающим ряд из трех вишенок.

– Джеймс Барр, – повторил Родин, как бы пробуя имя на вкус, и посмотрел на фотографию с водительских прав. – Джеймс Барр. Добро пожаловать в преисподнюю, сэр.

– Да будет так! – заключил Эмерсон, ожидая поздравлений.

– Я возьму ордера на арест и обыск дома и машины. Судьи выстроятся в очередь, чтобы их подписать, – сказал Родин и уехал.

Эмерсон сообщил хорошие новости шефу полиции. Шеф сказал, что назначит пресс-конференцию на восемь утра и хочет, чтобы Эмерсон присутствовал.

Ордера были подписаны через час, но подготовка ареста заняла три часа. Сначала служба наблюдения подтвердила, что Барр дома. Он жил в одноэтажном доме. Свет был включен, и его мельком видели в окне. Похоже, он был один. Затем он вроде бы пошел спать. Свет погас, и дом затих. Пришла очередь спецкоманды СУОТ полицейского управления. Эмерсон был экипирован для проведения самого ареста – бронежилет и каска. Заместитель окружного прокурора должен был находиться рядом, чтобы контролировать законность процедуры. Бригада санитаров стояла наготове. Всего в операции было задействовано тридцать восемь человек, все уставшие. Большинство из них работали без передышки девятнадцать часов, поэтому в воздухе стояло сильное нервное напряжение.

В три часа утра они вышибли дверь и обнаружили, что он спит один у себя в постели. Он продолжал спать и тогда, когда в его спальне очутилось пятнадцать вооруженных мужчин, нацеливших на него пятнадцать автоматов и пятнадцать фонариков. Он слегка пошевелился, когда командир СУОТ сбросил его одеяло на пол в поисках спрятанного оружия. Оружия не оказалось. Барр был крупным белокожим мужчиной с черными седеющими волосами на теле.

Эмерсон протолкался в спальню. На тумбочке стояла на три четверти полная поллитровая бутылка виски «Джек Дэниэлс», а рядом с ней оранжевый пузырек с наклеенным рецептом, также заполненный на три четверти. Эмерсон наклонился и рассмотрел его. Снотворное. Недавно выписано некой Розмари Барр. На рецепте было написано:

– Кто такая Розмари Барр? – спросил заместитель прокурора. – Он женат?

Эмерсон оглядел комнату: «Не похоже».

– Попытка самоубийства? – спросил командир СУОТ.

Эмерсон отрицательно помотал головой:

– Тогда бы он все таблетки проглотил. И запил бы бутылкой виски. Думаю, мистеру Барру не спалось, вот и все.

– Следует соблюдать осторожность, – предупредил помощник прокурора. – Прямо сейчас мы нарушаем его права. Его адвокат скажет, что он не способен понять права Миранды.[1]

Эмерсон позвал санитаров, и они засуетились вокруг Барра. Послушали сердце, проверили пульс, прочитали рецепт на снотворном и признали Барра вполне здоровым, но крепко спящим.

– Несите его в машину, – приказал Эмерсон.

Барра завернули в одеяло, и двое копов поволокли его в машину. Эмерсон остался в доме и начал обыск. Протертые синие джинсы он нашел в шкафу в спальне. Под ними аккуратно стояли покрытые пылью башмаки на каучуковой подошве. Плащ висел в шкафу в прихожей. Бежевый «додж-караван» стоял в гараже. Поцарапанная винтовка обнаружилась в подвале на полке среди еще нескольких. На лавке под ней лежали пять 9-миллиметровых пистолетов и коробки с боеприпасами, включая полупустую коробку обтекаемых 168-грановых патронов, «Лейк-Сити» М-852 308-го калибра. Рядом с коробками стояли стеклянные банки с пустыми гильзами. В самой ближней к краю банке было пять латунных гильз «Лейк-Сити». Банка не была закрыта крышкой, Эмерсон наклонился и понюхал. Пахло порохом. Остывшим и старым, но все-таки пахло.

Пресс-конференция окончательно похоронила ее репортаж. Для сюжета нужен преступник, который не пойман. Гуляющий на воле, зловещий, затаившийся и опасный. Нужно, чтобы было страшно. Чтобы повседневные дела вроде заправки машины или посещения торговых рядов вызывали чувство незащищенности и опасности. Так что известие о том, что убийцу нашли и арестовали еще до начала второй программы новостей, было для Энн Янни катастрофой. Ей дадут еще раз выступить по национальной сети, чтобы закрыть тему и рассказать об аресте. И назад, в безвестность. Янни расстроилась, но хорошо это скрыла – с восхищением в голосе задавала вопросы.

Шеф полиции уступил трибуну Эмерсону минут через десять. Эмерсон выдал полную информацию о личности преступника и его биографии. Голые факты. В общих чертах рассказал о ходе расследования. Ответил на вопросы. Не хвастался.

Потом говорил Родин. Окружной прокурор повернул так, будто полиция участвовала в несерьезной стычке перед боем, а настоящая работа начинается только теперь. Прокуратура все проверит и примет необходимые решения. И да, мисс Янни, он, несомненно, будет требовать для Джеймса Барра смертной казни.

Джеймс Барр проснулся в камере в девять утра в субботу с похмельным синдромом. У него сразу же сняли отпечатки пальцев и зачитали ему права Миранды сначала один раз, потом второй. Право молчать и право иметь адвоката. Он выбрал молчание. Так поступали немногие – обычно желание говорить перевешивает. Но Джеймс Барр просто закрыл рот на замок и так держал.

Эмерсон только с облегчением вздохнул. Он, правду сказать, и не хотел, чтобы Барр что-либо говорил. Он предпочитал собрать все улики, тщательно их изучить, исследовать, отшлифовать и довести до той стадии, когда можно ожидать вынесения приговора без признания обвиняемого. Признания давали защите основания обвинять прокуратуру в принуждении. Для Эмерсона они были словно глазурь на торте. Признание он хотел услышать в самую последнюю очередь. Поэтому он просто отошел в сторону, предоставив своим криминалистам завершить требующую времени и терпения работу.

Незамужняя младшая сестра Джеймса Барра Розмари снимала квартиру в центре. Вечером в пятницу и утром в субботу она смотрела новости и услышала, как детектив произнес имя ее брата. Сначала она подумала, что это ошибка, но он повторил имя несколько раз. Розмари разрыдалась.

Потом она заставила себя успокоиться и заняться делом.