Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Чайлд Ли - Один выстрел Один выстрел

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Один выстрел - Чайлд Ли - Страница 11


11
Изменить размер шрифта:

Глава третья

Ричер поселился в «Метрополь паласе» – в двух кварталах к востоку от Первой улицы. Зарегистрировался как Джимми Риз и заплатил наличными за одни сутки. Президентов и вице-президентов он давно исчерпал и теперь назвался именем второго бейсмена, выступавшего за «Янки». Джимми Риз довольно прилично играл половину 1930 года и довольно плохо – половину 1931-го. Он умер в Калифорнии в 92 года. И вот он ожил – в гостинице «Метрополь палас».

В «Метрополе», обветшавшем старом отеле, постояльцев было немного. Но когда-то он был шикарной гостиницей, Ричер это заметил. Его поселили в старомодном унылом номере. Матрац, похоже, сохранился еще со старых добрых времен. Ричер улегся на него, заложив руки за голову.

Он вернулся на четырнадцать с лишним лет назад, в Эль-Кувейт. У каждого города свой цвет. Тот был белым. Белая штукатурка, покрашенный в белое бетон, белый мрамор. Из-за слепящего солнца все четверо мертвецов были в больших темных очках. Каждый получил по пуле в голову, однако все очки уцелели. Просто упали. Все четыре пули были обнаружены, и это решило дело. Пули для американской снайперской винтовки сухопутного или морского пехотинца. Стреляй Барр из обычной боевой винтовки или автомата, Ричер никогда бы его не вычислил. В той операции все огнестрельное оружие, исключая снайперские винтовки, заряжалось стандартными натовскими патронами, искать стрелка было то же, что иголку в сене. Но Барр затеял стрельбу лишь затем, чтобы попробовать свою любимую снайперскую винтовку в настоящем деле. Четыре снайперские пули его и выдали.

Дело, однако, было трудное. И в конце концов след вывел на Джеймса Барра. Он во всем признался. Сразу, добровольно и полностью. Затем принялся расспрашивать о расследовании, словно его занимал сам процесс. Он, ясное дело, не думал, что его найдут. Его переполняла горечь пополам с восхищением.

Четырнадцать лет спустя он не признался.

Нынешнее дело отличалось от тогдашнего чем-то еще, но чем именно, Ричер не мог ухватить.

Григор Линский позвонил Зэку по сотовому. Он работал на Зэка. Не просто на зэка, но на Зэка с большой буквы. Того требовало уважение. Зэку было восемьдесят лет, однако он по-прежнему ломал кости при малейшем намеке на неуважение к своей персоне. Сила и норов все еще были при нем. Благодаря этой силе и этому норову он и дожил до восьмидесяти. Без них он бы загнулся в двадцать лет. Или в тридцать – примерно тогда он позабыл свое настоящее имя.

– Адвокатша вернулась к себе в контору, – сообщил Линский. – Ричер свернул с Первой на восток. Я не пошел за ним, чтоб не засветиться. Похоже, он снял комнату в «Метрополе».

Зэк молчал.

– Нужно что-нибудь предпринять? – спросил Линский.

– Нужно отбить у него охоту, – ответил Зэк. – Если он в «Метрополе», он не станет сидеть там весь вечер, а куда-нибудь выберется. Вероятно, один. Значит, может попасть в историю. Наших не привлекай. И чтоб все выглядело правдоподобно.

– Покалечить?

– Переломать кости. Может, он схлопочет по голове и попадет с комой в палату к своему дружку Джеймсу Барру.

Хелен Родин провела час у себя в кабинете. Ей звонили три раза. Первым был Франклин – он отказался от участия в деле.

– Прости, но ты проиграешь, – заявил следователь. – У меня свои дела, я не могу больше тратить время задаром.

– Никто не любит безнадежных дел, – дипломатично заметила она. – Если я раздобуду деньги, вернешься?

– Еще бы. По первому зову.

Затем позвонил ее отец. Судя по голосу, он переживал за нее:

– Напрасно ты взялась за это дело.

– По-моему, особого выбора у меня не было.

Отец промолчал и начал осторожно выспрашивать;

– Джек Ричер тебя отыскал? – Подразумевая: волноваться мне или нет?

– Отыскал, – небрежно ответила она.

– Может, поговорим о нем? – Подразумевая: расскажи, пожалуйста.

– Конечно, скоро поговорим. Когда придет время.

Они договорились вместе поужинать и кончили разговор. Хелен улыбнулась. Она ему не лгала, даже не блефовала. Но чувствовала, что выступила достойным противником. Судебный процесс – игра и, как любая игра, имеет психологическую составляющую.

Третьей позвонила из больницы Розмари Барр:

– Джеймс выходит из комы. Врачи считают, может заговорить завтра.

Через час Ричер вышел из «Метрополя» и направился на север, к дешевым магазинам, которые он видел недалеко от здания суда. Нужно было одеться по-местному.

Он купил брюки, серо-коричневые, как утверждала этикетка, но он бы назвал их желто-коричневыми. Подобрал фланелевую рубашку под цвет почти один к одному. Еще он купил нижнее белье и пару носков. Переоделся в примерочной, а старую одежду выбросил в мусорный бак тут же в магазине.

Выйдя на улицу, он пошел на запад, куда клонилось солнце. В плотной рубашке было жарко, но отсюда он подумывал податься в Сиэтл. Для Сиэтла она была в самый раз.

Фонтан на площади опять заработал. Стараясь не помять цветы, он прошел к низкой стенке и уселся лицом к многоэтажной автостоянке. Посмотрел налево и увидел вход в здание ОТС. Посмотрел направо и увидел автомобили на эстакаде. Их было не слишком много, хотя на Первой улице уже начинался вечерний час пик. Потом он снова посмотрел налево и увидел Хелен. Она переводила дыхание.

– Бежала по лестнице, боялась вас упустить. Полчаса назад кончила обзванивать все гостиницы в городе, везде отвечали, что вы не у них. Джеймс Барр приходит в себя. Завтра может заговорить.

– А может, и нет.

– Мне нужно, чтобы вы оценили улики.

– Для этого у вас есть Франклин.

Она отрицательно покачала головой:

– У Франклина слишком тесные связи со старыми дружками из полицейского управления. Он не сможет судить объективно.

– А я смогу? Не забудьте, я хочу утопить Барра.

– Вот именно. Вам нужно убедиться, что доказательства неопровержимые, после чего вы успокоитесь и уедете из города.

– Франклин отказался участвовать в процессе?

Она помолчала, затем кивнула:

– Я-то служу обществу, а Франклину приходится о собственном деле заботиться.

– Поэтому он не станет работать бесплатно, а вот я стану, так?

– Вы же перфекционист. Вам хочется уехать от нас с уверенностью, что, по вашим меркам, все в полном ажуре.

Ричер молчал.

– Поэтому вы основательно во все вникните.

Основательно вникну. Успокоюсь и уеду из города.

– О'кей, – сказал Ричер.

– Пройдете четыре квартала на восток и один на юг, – объяснила она, – выйдете к ПУ. А я позвоню Эмерсону.

– Прямо сейчас?

– Джеймс Барр выходит из комы. Мне нужно поскорее с этим закончить. Завтра весь день буду искать психиатра, который согласится работать бесплатно. Психиатрическая экспертиза остается нашей главной надеждой.

Ричер прошел четыре квартала на восток и один на юг и вышел под эстакадой на перекресток. Полицейское управление занимало здание из коричневого глазурованного кирпича.

Эмерсон ждал его. Ричер его узнал – Эмерсона показали в субботу в утреннем выпуске теленовостей. Тот самый – бледнолицый, спокойный, компетентный, не большой и не маленький. Живой Эмерсон выглядел так, словно родился полицейским. Он излучал это каждой клеточкой своего тела.

– Добро пожаловать в Индиану, – произнес он.

Ричер в ответ промолчал.

– Я не шучу, честное слово, – сказал он. – Мы обожаем, когда старые приятели обвиняемых появляются, чтобы не оставить камня на камне от нашей работы.

– Я пришел от его адвоката, – возразил Ричер.

Эмерсон кивнул.

– Я введу вас в курс дела, – сказал он, – а мой криминалист, обследовавший место преступления, посвятит в детали.

Ричер улыбнулся. Слова Эмерсона и его манера говорили о многом. В частности, о том, что полицейский был втайне рад любым придиркам, так как не сомневался – он располагает надежными неопровержимыми уликами.