Торговец кофе - Лисс Дэвид - Страница 35

Мигель вернулся к письменному столу и допил напиток. Он не даст себе думать о ней. У него хватало других проблем, чтобы его терзали мысли о жене своего брата. Лучше подумать о том, как устранить Иоахима Вагенара.

Мигель не нашел никакого решения, хотя и не мог уснуть, размышляя над проблемой. Спустя несколько часов после того, как все в доме затихло, он проскользнул в мансарду к Аннетье и разбудил ее. Только доведя себя до полного бессилия, он наконец обрел покой.

Из "Правдивых и откровенных мемуаров Алонсо Алферонды"

Поскольку Мигель Лиенсо заинтересовался этим удивительным плодом, я встретился с ним в небольшой кофейной таверне в Плантаже, принадлежавшей турку, которого я называл Мустафой. Было это его настоящее имя или нет, я не знал. Так звали турка в пьесе, которую я как-то раз видел, и этот человек напомнил мне того вымышленного магометанина. Если ему и не нравилось, как я его называю, мне он об этом не говорил.

В тот день, когда я встречался с Лиенсо, мне посчастливилось попробовать необычный деликатес, приготовленный Мустафой. Я сидел и наслаждался напитком; вскоре появился Мигель. Он послушался моего совета относительно китового жира, и торги сложились для него удачно.

– Я слышал, вам повезло, – сказал я и дал знак Мустафе принести еще чашечку своего напитка. – Вам повезло, что у вас есть такой друг, как Алферонда.

– Торги сложились действительно удачно, но денег я еще не получил, – сказал Мигель. – Маклер, который купил жир, этот Рикардо, отказывается мне платить.

Я знал Рикардо, возможно, лучше, чем его знал Мигель, и был очень удивлен:

– Что? Он вам ничего не заплатил?

– Ничего. Он обещал заплатить через месяц или позже. А тем временем меня донимает мой московский агент, требуя вернуть то, что я взял у него в долг.

– Я, например, всегда говорю, что нужно платить долги, но я к этим вопросам не могу относиться объективно.

Мустафа поставил кофе перед Мигелем. Напиток, желтый, как жидкое золото, был подан в белой чашечке не больше пустой яичной скорлупы, и в чашке его было совсем мало, настолько он дорог и редок. Естественно, ничего этого я не сказал Мигелю. И платить собирался сам.

– Что это? – спросил он у меня.

– Вы думаете, есть только один сорт кофе? У кофе, как и у вина, имеются сотни разновидностей и ароматов. Сотни народов по всему миру пьют кофе, и в каждой стране свои предпочтения и свои сорта для гурманов. Моему турецкому другу удалось достать небольшое количество этого сокровища из Ост-Индии, и я убедил его поделиться с нами.

Мигель понюхал осторожно, как кошка, и, произнеся благословение, поднес чашечку к губам. Он наморщил лоб.

– Любопытно, – сказал он. – У него более мускусный запах, чем у кофе, который я пробовал раньше. Но в то же время он не такой густой. Что это?

– Это называется обезьяний кофе, – сказал я. – У них в тропических лесах есть животное, которое поедает кофейные зерна. По правде сказать, оно поедает самые лучшие плоды, и местные жители пришли к заключению, что самый ароматный напиток можно приготовить из помета этих созданий.

Мигель поставил чашку на стол:

– Он сделан из обезьяньих экскрементов?

– Я бы не стал формулировать так прямо, но в общем-то да.

– Алонсо, как вы могли подсунуть мне такую гадость? Кроме того, что это отвратительно, это нарушает законы питания.

– Почему?

– Это продукт, полученный из обезьяны, а мясо обезьяны есть нельзя.

– А что насчет обезьяньих экскрементов? Я не слышал о запрете на них.

– Если нельзя есть ее мясо, как можно есть ее экскременты?!

– Не знаю, – сказал я, пожав плечами. – Но я знаю, что курица – это мясо, но ее яйца – не мясо и не молоко. А значит, мудрецы полагали: то, что выходит из чрева существа, не то же самое, что само существо.

Мигель отодвинул чашку.

– Вы привели убедительные доводы, но мне кажется, с меня хватит напитка из дерьма.

Я улыбнулся и отхлебнул из своей чашки.

– Я слышал, что помощь Паридо оказалась не так ценна, как можно было надеяться.

– Да, – сказал он. – Бренди. Неизвестно, запланировал ли он, чтобы я потерпел убытки, или изменение цен оказалось для него неожиданностью.

– Конечно, он это запланировал. Паридо ненавидел вас в течение двух лет, и, когда он неожиданно объявляет себя вашим другом и действует от вашего имени, вы теряете деньги. Я не верю в случайность, Мигель. Это его рук дело.

– По крайней мере на торгах китовым жиром я несколько облегчил его карман.

– Может быть, – заметил я, – но если вы взяли эти деньги у него из кармана, в ваш карман они не попали.

– Вы хотите сказать, что клиент Рикардо – Паридо, это он отказывается мне заплатить?

– Все не так просто. Возможно, Паридо просто пользуется своим влиянием, не давая вам получить деньги. Я советую вам нажать на Рикардо посильнее. На маамад вам его не вызвать, но можно найти другие способы, чтобы он сдался.

– Вы что-нибудь посоветуете?

Я пожал плечами:

– Если мне что-нибудь придет в голову, я вам скажу.

– Это вряд ли мне поможет. Такое впечатление, что все уходит у меня из рук. Я заработал деньги на китовом жире, но не могу их получить. Я хочу заняться торговлей кофе, но все меня отговаривают.

– Кто вас отговаривает?

– Исайя Нунес и мой брат.

– Нунес дрожит, когда слышит, как его дерьмо падает в ночной горшок. Не заразитесь от него трусостью. Что касается Даниеля, для него Паридо важнее, чем его брат.

– Что вы хотите этим сказать?

– Возможно, Паридо знает о вашем кофейном предприятии и не хочет, чтобы вы занялись тем, что принесет вам успех. Вы должны действовать быстро и не отступать от намеченной цели.

– Я и не собирался действовать иначе, – сказал он. Именно это я и хотел услышать.

14

На кухне Аннетье нарезала лук, а Ханна чистила рыбу, источавшую кислый запах. Она воткнула нож в мягкий сероватый рыбий живот, преодолевая сопротивление волокон, и дернула вверх с излишней силой. Рыба легко разделилась, и Ханна выбросила внутренности в деревянную миску. Аннетье обычно делала из требухи бутсепот, используя ингредиенты, которые разрешены евреям; она называла это блюдо джудспот.

– Я тут думала о вашей встрече с этой старой вдовой, – сказала Аннетье.

Ханна не отрывала взгляда от требухи. У нее в фартуке было несколько кофейных зерен, но она не хотела трогать их испачканными рыбой пальцами. Но кофе ее манил. Прошло несколько часов, а она не съела ни одного зернышка. Несколько часов. Ее запасы иссякали, но после постыдного посещения подвала Мигеля прошлым вечером она решила довольствоваться тем, что у нее оставалось.

– Вы не должны ничего говорить сеньору Лиенсо, сеньору Мигелю Лиенсо, я имею в виду. Конечно, вы знаете, что не надо ничего говорить мужу.

– Я тоже об этом думала, – призналась Ханна, – и не совсем уверена, что должна молчать. Эта женщина говорит, что они друзья. Он должен знать, что она скрывает какие-то секреты.

– У людей должны быть свои секреты, – сказала Аннетье на этот раз более дружелюбно. Она добавила щепотку корицы в миску с луком. – У вас есть свои секреты; и вам лучше, и вашему мужу лучше, и всем остальным лучше, если вы их будете хранить при себе. Почему у вдовы не может быть своих секретов?

Когда-то она промолчала бы, но в последнее время все как-то изменилось.

– Но мы не знаем, что она скрывает. – Она потрогала пальцем мясо под рыбьей кожей. – А что, если она желает ему зла?

– Я уверена, она не замышляет ничего такого, о чем нам следует беспокоиться, а если бы даже и замышляла, мы все равно ничего не можем сделать. Вы ведь не хотите, чтобы она выдала ваши секреты?

Ханна задумалась.

– Но сеньор Мигель не такой, как мой муж. Ему можно доверять, он не проболтается.

– Вы этого не знаете. Вы его не знаете, сеньора, как я его знаю.