Торговец кофе - Лисс Дэвид - Страница 29

Через несколько недель после прибытия их груза в Амстердам вся Европа узнает, что рынок кофе наводнен, и цены на всех биржах упадут. Тогда агенты начнут действовать. Они начнут скупать кофе по искусственно заниженной цене. И все они начнут действовать одновременно. Эта часть плана была настолько гениальна, что Мигель даже не мог думать о ней, не опорожнив предварительно мочевой пузырь. Если бы до Лондона дошел слух, что кто-то хочет скупить весь кофе в Амстердаме, цена в Лондоне подскочила бы – и покупать кофе стало бы невыгодно. Поэтому Мигель считал, что самым сильным элементом его плана была одновременность. Прежде чем кто-то успеет сообразить, что произошло, он будет владельцем всего кофе в Европе. Он сможет диктовать любые цены и ставить любые условия импортерам. У них с Гертрудой будет то, к чему все стремятся и что редко кому достается, – монополия, вещь, благодаря которой создаются немыслимые состояния.

Сохранение монополии потребует определенной сноровки, но они, вероятно, с этим справятся, по крайней мере на какое-то время. Ост-Индская компания, импортирующая кофе, будет мешать Мигелю контролировать цены, но ей это удастся, только если она значительно увеличит поставки кофе на европейский рынок. Конечно, у компании есть плантации на Цейлоне и Яве, но пройдет несколько лет, прежде чем на них удастся собрать достаточный урожай, а опустошить склады на Востоке означало бы пожертвовать намного более важным направлением торговли. Какое-то время у компании не будет мотива что-либо предпринимать, и она будет наблюдать и выжидать. Она будет выращивать кофе и копить его запасы. Только накопив запасы, которые превысят контролируемые им объемы, компания нанесет удар.

Ну и пусть, подумал Мигель. Прежде пройдет пять, десять, а может быть, и пятнадцать лет. Компания обладает терпением паука, и, когда она решится действовать, Мигель и Гертруда будут уже несметно богаты.

Возможно, задолго до этого маамаду станет известно о партнерстве Мигеля и Гертруды. Но что он сможет сделать, когда Мигель пожертвует десятки тысяч гульденов на благотворительность? Всего через несколько месяцев Мигель будет обладать богатством, о котором большинство людей даже не мечтают, а он познает его вкус. Этот вкус будет упоительным.

Мигель настолько увлекся, что когда, уже лежа в постели, вспомнил, что совершенно забыл о встрече с Иоахимом Вагенаром, то почувствовал лишь легкое сожаление.

Из "Правдивых и откровенных мемуаров Алонсо Алферонды"

Я слишком много говорю о себе. Знаю, знаю. Я просмотрел написанные мной страницы, и что я там увидел, кроме Алферонды и Алферонды? Однако мои читатели наверняка мне возразят: "Дорогой Алонсо, что может быть интереснее твоей жизни и твоих взглядов?" Вполне справедливо, дорогие читатели. Вы убедили меня своими благосклонными доводами. Но есть другие вещи, о которых стоит написать, и в первую очередь то, из-за чего я начал эти мемуары. Прежде всего это кофе.

Не так давно, во времена моего детства, кофе, как и другие экзотические порошки или сушеные зерна, можно было найти лишь в пахнущем плесенью шкафу аптекаря. Его давали в малых дозах при болезнях крови и кишечника. Тогда считали, что в больших количествах это яд. Даже сейчас, когда этот эликсир захлестывает Европу наподобие темного прилива, аптекари предостерегают его любителей, пытаясь сохранить свое влияние. Они говорят, что, если употреблять это лекарство в больших количествах, оно приведет к слабости. Оно высушивает кровь и приводит к импотенции и бесплодию. Не слушайте их. Я вас уверяю, кофе ни к чему подобному не приводит. Я употребляю кофе в больших количествах, и моей крови мог бы позавидовать человек вдвое моложе меня.

К этому несчастному напитку, чье предназначение сделать нас лучше, всегда относились неоднозначно. Сначала он получил известность на Востоке, где его удивительные свойства восприняли с подозрением. Магометанская вера запрещала употребление алкоголя, поэтому люди на Востоке не знали напитков, которые меняли характер человека. Около ста лет назад в Египте наместник царя созвал главных имамов, чтобы решить, запрещен или разрешен кофе в соответствии с правилами питания, изложенными в их священных писаниях. Один имам заявил, что кофе подобен вину и поэтому его следует запретить. Но как было можно соглашаться или спорить, ибо все эти благочестивые люди никогда не пробовали вина и могли только гадать. Они знали, что вино делает человека сонным. Но кофе, напротив, бодрит. Следовательно, кофе не мог быть подобен вину.

Другой имам кричал, что кофе черного цвета, а обжаренные зерна похожи на грязь. Магомет запрещал есть грязь, значит, кофе следует запретить. Третий говорил, что, поскольку огонь очищает, в процессе обжаривания зёрна кофе перестают быть нечистыми и, напротив, очищаются от всего, что было в них нечистого. В результате они могли только сказать, что кофе ни запрещен, ни разрешен. Они сочли, что кофе мекруб, то есть нежелателен.

Конечно, они ошибались. Слово "нежелательный" вовсе не подходит к кофе. Все стремятся приобрести его силу, а когда он только появился, были люди, хотевшие приобрести богатство, которое он сулил. Одним из таких людей был, конечно, Мигель Лиенсо, благодетель моих юных дней. Как добр он был по отношению к нашей семье, предупредив вовремя об инквизиции, когда никто другой не подумал нас спасать! Разве он это сделал из выгоды? Нет, никакой выгоды в этом не было. Он сделал это из любви? Мы были едва знакомы. Он сделал это, я уверен, потому что он справедливый человек, которому доставляет удовольствие разрушать планы злодеев.

Я не хотел ставить его в неловкое положение, поэтому, когда подружился с Лиенсо в Амстердаме, не стал напоминать ему о добре, сделанном для моей семьи. Вместо этого я иногда совершал с ним небольшие сделки, составлял ему компанию в тавернах и харчевнях и учился с ним вместе в синагоге Талмуд-Тора, пока не был отлучен.

Встречаясь, мы разговаривали о разных пустяках. А потом однажды он сказал мне, что хочет заняться торговлей кофе. Я знал о кофе, поскольку несколько лет прожил на Востоке. Я знал, что человек, который пьет кофе, вдвое сильнее, вдвое мудрее и вдвое хитрее, чем человек, который его не пьет. Я знал, что кофе обостряет ваш ум.

Я знал и другие вещи. Я знал вещи, о которых не был готов рассказать своему другу сеньору Лиенсо. Не потому, что я желал ему неудачи. Вовсе нет. Напротив. Я не поделился с ним секретами потому, что желал ему удачи. Вдобавок у меня были все основания полагать: это новое кофейное предприятие – именно то, что мне нужно.

11

Кофе. Это был огонь, который питал сам себя.

Мигель с холодными от сырости ногами сидел в своем подвале и пил кофе чашку за чашкой. Он писал письма маклерам и торговцам всех бирж, которые были ему известны. Естественно, пройдет несколько недель, прежде чем он получит ответы, но ответы будут. Он просил ответить как можно скорее и обещал щедрые комиссионные.

Все было так, как говорил Алферонда. Он не спал полночи, перечитывал свои письма, рвал их и писал заново. Он выучил порцию Торы, заданную на неделю, и знал, что блеснет в своей синагогальной группе. Он перечитал восемь повестей об Очаровательном Петере.

На следующий день он чувствовал себя разбитым, но, если это цена производительности, он был готов ее заплатить. В любом случае утренний кофе погасил долги, набранные кофе, выпитым накануне вечером.

Мигель слышал, что Паридо и его торговое объединение понесли значительные убытки – иначе говоря, не получили барыши, на которые рассчитывали, – из-за того, что Мигель вмешался в торги китовым жиром. Однако при встрече на бирже Паридо не подал виду, что сердится.

– Я слышал, ваш месяц окончился удачно, – сказал парнасс.

Однако, несмотря на радостные слова, его голос звучал так, будто он говорил о смерти друга.