Время Мечтаний - Вуд Барбара - Страница 20

Колину часто снился дом, родина предков, где в небе парили орланы-белохвосты с размахом крыльев шесть футов, и в холодных темных глубинах озера Килмарнок плавало мифическое чудовище доисторических времен. Ему очень хотелось поговорить на гэльском языке, «языке сердца», и тянуло посмотреть, как собирается зимний туман вокруг суровых вершин Блэк-Куллинз.

Колин покинул дом в девятнадцать лет, тому назад 20 лет. Он и его отец сэр Роберт рассорились из-за разногласий в вопросе «очистки земель». Старший Макгрегор хотел выселить фермеров-арендаторов, чтобы увеличить производство шерсти и баранины, а сын принял сторону выселяемых фермеров. В противостоянии Колину пришлось сдать позиции, и он сгоряча поклялся, что уедет и никогда не вернется. Но восемь лет назад он вернулся, истосковавшись по родным местам. Отец увидеться с ним не пожелал, а мать, леди Энн, встретила его приветливо и дала с собой семейные реликвии, украшавшие теперь его кабинет. Колин не считал свою поездку неудачной, поскольку он стал хранителем фамильных ценностей и привез в дом молодую жену.

Он смотрел на сына, еще раз убеждаясь в его сходстве с Кристиной. С каждым годом Джадд Макгрегор походил на мать все больше и больше. Он унаследовал ее белоснежные волосы, голубые, как цветок барвинка, глаза и едва заметную ямочку на подбородке. От себя, Колина Макгрегора, он не находил в мальчике ничего: ни черных, как смоль, волос, ни глубоко посаженных темных глаз. Еще детские губы Джадда были пухлыми и надутыми, как у Кристины, мягко круглился его подбородок. У Колина губы напоминали тонкую резкую черту, и выдавалась вперед массивная челюсть.

– Настанет день, сын, и ты будешь хозяином Килмарнока. После смерти моего отца я стану лордом, владельцем родового имения, а после меня настанет твоя очередь. И все это унаследуешь ты.

Но Джадд был совсем не уверен, что ему хочется унаследовать «все это».

В дверь постучали, и на пороге появился дворецкий.

– Доктор Рамзи сказал, что вы можете идти наверх, мистер Макгрегор.

Отец с сыном поднялись по лестнице, и, когда вошли в спальню, Колин сразу направился к Кристине и присел на край ее шезлонга.

– Как ты себя чувствуешь, дорогая?

Кристина сидела, откинувшись на атласные подушки, и ноги ее покрывало одеяло, подбитое лисьим мехом. Занавешенные окна не пропускали в комнату солнце, но свет масляных ламп освещал ее бледное лицо и светлые волосы.

– Со мной все в порядке. Я не больна. Просто у меня будет ребенок.

Колин перевел взгляд на Дэвида Рамзи. Рыжеватый и долговязый, он выглядел непривычно молодо для врача.

– Как у нее дела, доктор? – спросил Колин.

– У вашей жены, мистер Макгрегор, то, что называется недостаточность шейки, – ответил доктор, пряча стетоскоп. – Другими словами, может случиться, что ей не удастся выносить ребенка. Я могу сделать операцию, но иногда хирургическое вмешательство может вызвать выкидыш. Рекомендую ей больше лежать, как можно меньше двигаться и решительно никаких переживаний.

Заключение доктора не могло не тревожить, но все же Колина оно немного подбодрило. Научные доводы больше успокаивали, чем объяснения причин предыдущих выкидышей Кристины, данных старым доктором Фуллером.

По его словам всему виной были полнолуния или плохие подушки. Колин порадовался, что послушался совета Джона Рида и послал за Дэвидом Рамзи, хотя тот был молод и совсем недавно закончил медицинский факультет.

Колин взял жену за руки, вглядываясь в ее лицо. И после восьми лет супружества она не утратила очарования, пленившего его в один прекрасный волшебный вечер в Глазго. Колина терзала тревога. Эта опасная беременность была не его желанием. После рождения Джадда Кристина дважды теряла ребенка, и один раз младенец родился мертвым. Несмотря на здравые рассуждения Колина и его страхи, ей удалось убедить его разрешить ей еще одну попытку. И теперь он молил Бога, чтобы ему не пришлось пожалеть, что он дал себя убедить.

Вошел дворецкий с карточкой на подносе.

– К вам приехали, мадам, – сказал он, подавая карточку Кристине.

– Нет, никаких посетителей, – запротестовал Колин.

– Но, Колин, это Полин Даунз. Мне бы так хотелось с ней увидеться.

– Не беспокойтесь, мистер Макгрегор. Вашей жене можно принимать гостей, если они не будут утомлять и волновать ее, – высказал свое мнение доктор Рамзи.

– Ты должна заботиться о себе и будущем ребенке, – сказал Колин. – Потерять тебя для меня немыслимо. Без тебя моя жизнь потеряет смысл.

Вошедшая Полин увидела и услышала, как Колин, целуя жену, обещал:

– Когда ты окрепнешь, я повезу тебя и детей в Шотландию. Мы будем любоваться вереском в лунном свете, а остановимся в той гостинице, где провели свою первую ночь, как муж и жена.

Полин слушала и думала: «У нас с Хью будет так же».

– Полин, как мило, что ты приехала, – сказала Кристина. – Садись, пожалуйста. Ты знакома с доктором Рамзи? Доктор Рамзи, это мисс Полин Даунз. Колин, позвони, пожалуйста, чтобы подали чай.

– Я слышал, Уэстбрук тоже обзавелся сыном, – сказал Колин, направляясь к шнуру звонка. – Но это не то что иметь собственного, правда?

Колин Макгрегор не волновал Полин, но она признавала в нем мрачноватую красоту шотландского горца. И ей было известно несколько женщин в районе, выразивших тайное желание узнать его поближе.

– Кстати, насчет Хью. Ты это видела? – Кристина подала газету Полин. – Ты, должно быть, им очень гордишься.

Полин уже видела стихотворение, напечатанное Фрэнком на первой странице «Таймс». Это была баллада, недавно написанная Хью: «Путешествие погонщика», и, как всегда, он подписался псевдонимом «Старый погонщик»:

Полин подумала, что Хью слишком скромен и ей надо убедить его печататься под собственным именем.

– Как ты себя чувствуешь, Кристина? – спросила Полин. – Мод Рид рассказала мне о твоей тошноте по утрам.

– И не только по утрам, но и днем и по вечерам, – улыбнулась Кристина. – Но сегодня мне значительно лучше. Я как раз говорила об этом доктору Рамзи. Вот это прислали мне вчера, – она подала Полин маленький, закупоренный пробкой пузырек.

Полин открыла флакончик и вдохнула аромат отвара.

– Ромашка? – спросила она.

– А еще белокудренник черный, таволга и чуть-чуть гвоздики. Очень помогает, надо сказать, от утренней тошноты.

– И кто же его прислал? – поинтересовалась Полин. Кристина протянула ей записку, прилагавшуюся к флакончику.

Полин изумленно смотрела на листок. Почерк, несомненно, указывал на руку женщины из общества. И в конце стояла подпись: «Джоанна Друри из «Меринды».

– Мисс Друри, вне всяких сомнений, знает толк в лекарственных растениях, – вступил в разговор доктор Рамзи. – Я встретил ее на днях в аптеке Томпсона в Камерон. Она столько всего накупила и в таких количествах, что я не удержался и поинтересовался, зачем ей столько всего. Она объяснила, что держит про запас все, что может при случае понадобиться. Ее мать была кем-то наподобие целительницы. А в аптеке в это же время Мод Рид рассказывала Уинифред Камерон о том, что у миссис Макгрегор по утрам случаются приступы тошноты. И мисс Друри, должно быть, услышала и сочла нужным прислать этот отвар.

– И я чувствую себя намного лучше. Мне надо ее поблагодарить, – сказала Кристина.

– Буду рад, миссис Макгрегор, передать от вас послание мисс Друри, – тут же вызвался доктор Рамзи. – Завтра я отправляюсь в Хоршем, и «Меринда» мне по пути.

– Мне рассказывала Фиби Макклауд, что мистер Уэстбрук нанял мисс Друри присматривать за мальчиком-сиротой, который ему достался в наследство. – Сказала Кристина. – Какая она, мистер Рамзи?

– Как выглядит мисс Друри? – переспросил доктор, и Полин отметила, как он покраснел.