История Доктора Дулитла - Лофтинг Хью - Страница 2

Теперь, когда он шел по улице в своем высоком цилиндре, люди глядели на него и перешептывались: «Вот идет Джон Дулитл, доктор медицины. Когда-то он был самым знаменитым врачом в Западной Англии. Посмотрите — теперь у него нет денег и он носит дырявые носки!»

Но собаки, кошки и дети по-прежнему выбегали из подворотен и провожали Доктора через весь город, совсем как в те времена, когда он был богатым.

ГЛАВА 2

ЯЗЫК ЗВЕРЕЙ

ОДНАЖДЫ у Продавца Кошачьей Еды заболел живот, и он пришел к Доктору, и вот они сидели на кухне и беседовали.

— А почему бы вам не бросить всю эту ерунду и не заделаться звериным доктором? — спросил Продавец Кошачьей Еды.

Попугай Полинезия — собственно, это была попугаиха, — устроившись на подоконнике, смотрела на дождь и напевала под нос моряцкую песню. Вдруг она замолчала и прислушалась.

— Ну, сами посудите, — продолжал Продавец Кошачьей Еды, — ведь вам про зверье все известно, и сравнивать нечего с этими — ветеринарами. А книжка, что вы про кошек сочинили, — да ей цены нет! Я сам-то ни читать, ни писать не умею, хоть и написал бы парочку книжек с радостью. Зато моя жена, Теодозия, она-то грамотей. Вот она и прочитала мне вашу книгу — чудесная, ничего не скажешь, просто чудесная. Может, вы на самом деле — Кот? Иначе откуда бы вам знать, как у них мысли устроены? Послушайте, Дулитл, вы же можете отлично заработать, честное слово! Знаете, я буду отсылать к вам всех старушек с больными собаками и кошками. А если они не очень будут болеть — что ж, придется кой-чего подсыпать в мясо, которое я продаю, это уж точно поможет.

— Ох, нет! — быстро отозвался Доктор. — Это невозможно. Это неправильно.

— Господи, да я не имел в виду, что они взаправду заболеют, — сказал Продавец Кошачьей Еды. — Просто будут немножко понурые, вот и все. Хотя, может, вы и правы, может, это не совсем честно по отношению к ним. Не беда, Дулитл, они все равно заболеют, потому что хозяйки разрешают им объедаться. Да к тому же все окрестные фермеры, у кого лошадь охромела или ягненок слабенький, — все придут. Мой вам совет — становитесь-ка звериным доктором.

Когда Продавец Кошачьей Еды ушел, Полинезия слетела с подоконника и, усевшись на столе перед Доктором, заявила:

— Этот человек дело говорит. Именно так тебе и следует поступить — стать звериным доктором. У глупых людей не хватает мозгов понять, что ты — лучший в мире доктор, ну и брось их, займись зверями, они быстро сообразят, что к чему. Звериным доктором — вот кем тебе надо быть!

— Таких звериных докторов хоть пруд пруди, — пробормотал Джон Дулитл, выставляя цветочные горшки на улицу, под дождь.

— Таких — да не таких, — рассердилась Полинезия. — Они все никуда не годятся. Слушай внимательно, Доктор, я тебе кое-что расскажу. Ты знаешь, что животные умеют разговаривать?

— Что касается попугаев — да, — ответил Доктор.

— О, мы, попугаи, говорим на двух языках — на человечьем и на птичьем, — гордо сообщила Полинезия. — Если я скажу: «Полли хочет печенья», ты поймешь меня. А как насчет этого: «Кр-р-ра-ка-уй-а-чак-чак»?

— Боже мой! — закричал Доктор. — Что это значит?

— На птичьем языке это значит: «Каша еще горячая?»

— Ну и ну! Не может быть! — схватился за голову Доктор. — Ты никогда раньше так не разговаривала…

— А зачем? — поинтересовалась Полинезия, стряхивая с левого крыла крошки от печенья. — Ты бы все равно не понял.

— Расскажи еще, — попросил Доктор, очень взволнованный. Он кинулся к ящику кухонного стола и достал оттуда тетрадку и карандаш. — Только не очень быстро, я буду записывать. Интересно, как интересно, просто невозможно поверить! Давай начнем с птичьего алфавита, и не торопись.

Вот так Доктор узнал, что у зверей есть свой собственный язык и они могут разговаривать друг с другом. Весь день, пока шел дождь, Полинезия сидела на кухонном столе и диктовала птичьи слова, а Доктор записывал их в тетрадку.

Когда пришло время пить чай, в кухню вошел Джип, и попугаиха шепнула Доктору:

— Посмотри, он обращается к тебе.

— А по-моему, он чешет ухо, — сказал Доктор.

— Неужели обязательно пользоваться ртом? — воскликнула Полинезия, и ее брови изумленно поползли вверх. — Животные говорят ушами, лапами, хвостами — да чем угодно. Иногда им просто не хочется шуметь. Как же ты не видишь, что он вздергивает половинку носа!

— Ну и как это понимать?

— «Ты не заметил, что дождь уже кончился?» — вот что он спрашивает. Собаки довольно часто задают вопросы носами.

Через некоторое время Доктор с помощью попугая так хорошо выучил звериный язык, что не только мог говорить, но и почти все понимал. Тогда-то он и бросил свою старую работу навсегда.

Стоило Продавцу Кошачьей Еды разнести слух, что Джон Дулитл собирается стать ветеринаром, старушки так и хлынули в Падлби со своими мопсами и пуделями, съевшими слишком много торта и фермеры приходили издалека — показать боль ных коров и овец.

Однажды к нему привели рабочую лошадь. Бедняжка была ужасно рада наконец встретить человека, понимающего ее язык.

— Представляете, Доктор, — пожаловалась лошадь, — тот ветеринар совсем ничего не соображает. Вот уже шесть недель он лечит меня от костного шпата. А все, что мне нужно, это очки. Я почти ослепла на один глаз. Почему бы лошадям не носить очки, как людям? Но этот болван из-за холма ни разу не взглянул мне в глаза? Он давал мне громадные пилюли. Я пробовала объяснить ему, но, разумеется он не понял ни слова. Господи, все, что мне нужно, это очки.

— Конечно-конечно, — заторопился Доктор, — сейчас я тебе что-нибудь подберу.

— Мне очень нравятся ваши, я тоже хочу такие, только зеленые, — попросила лошадь, — они спасут мои глаза от солнца, когда я потащу плуг через поле в пятьдесят акров.

— Ну, разумеется, — согласился Доктор, — тебе подойдут именно зеленые очки.

— Вся беда в том, — сказала лошадь, когда он вышел проводить ее, — вся беда в том, что любой идиот может преспокойно заниматься лечением зверей, — они ведь не будут жаловаться. А на самом деле это еще труднее, чем с людьми. Сын моего фермера воображает, что он великий знаток лошадей. Если бы вы его видели: такой жирный — глаз почти не видно, а мозгов — не больше, чем у колорадского жука. Так вот он на прошлой неделе попытался поставить мне горчичники!

— И куда он их поставил? — поинтересовался Доктор.

— О, на меня — никуда? — засмеялась лошадь. — Он только попытался. Я так лягнула его, что он улетел в утиный пруд.

— Ну-ну, — сказал Доктор.

— Как правило, я очень спокойная, — продолжала лошадь, — и с людьми терпеливая, никаких скандалов. Но меня допек ветеринар неправильным лекарством, и когда этот придурок тоже полез не в свое дело, я не выдержала.

— Ты не сильно поранила мальчика? — спросил Доктор.

— Да нет, — отозвалась лошадь, — я наподдала ему в самое подходящее место. Теперь за ним присматривает мой коновал. Скажите лучше, когда очки будут готовы.

— На следующей неделе. — Доктор немногоподумал. — Приходи во вторник. До свидания!

И Джон Дулитл раздобыл отличные большие зеленые очки, и лошадь перестала слепнуть на один глаз и видела мир так же ясно, как раньше.

Скоро все привыкли к тому, что в окрестностях Падлби многие животные носят очки, а слепых лошадей теперь не было и в помине.

Со всеми зверями, попадавшими к Доктору, происходило то же самое. Обнаружив, что Доктор понимает их язык, они сразу объясняли, где у них болит и как они себя чувствуют, — конечно, лечить их стало проще простого. Возвращаясь по домам, они рассказывали друзьям и близким, что в маленьком домике посреди большого сада живет доктор, настоящий доктор. И если кто-нибудь заболевал — не только лошадь, корова или собака, но и всякая мелкая полевая тварь — мышь, водяная крыса, землеройка, барсук — он немедленно направлялся к домику на окраине города, и большой сад всегда был переполнен разной живностью, и все толпились у входа, пытаясь пробраться внутрь. Зверей было так много, что Доктору пришлось придумать специальные входы-выходы — для каждого вида отдельные. Он написал: «ЛОШАДИ» на передней двери, «КОРОВЫ» — на боковой и «ОВЦЫ» — на двери кухни. Каждый вид имел свой отдельный вход, даже для мышей Доктор соорудил крохотный туннель, ведущий прямо в погреб. Там они и ждали, сидя терпеливыми рядами, ждали, когда очередь дойдет и до них.