Талисман любви - Райс Луанн - Страница 65

Слова продолжали проноситься в его голове, но теперь он старался, чтобы ни звука не просочилось наружу: «Играй, сынок, ты можешь, ты уже все выиграл, Кубок твой…» И затем: «Спасибо, Мэй».

Вбрасывание разыграно, свисток раздался, шайба в игре. Игра 7 началась. Трибуны во Флит-центре Бостона кричали, топали ногами. Полицейские окружили поле, спиной ко льду, просматривают толпу. До игры раздавались смертельные угрозы как в адрес Мартина Картье, так и в адрес Нильса Йоргенсена, и администрация, не исключив возможности попыток их реализации, не стала полагаться на счастливый случай.

На второй минуте первого периода с подачи Мартина шайбу забил Рэй Гарднер. Потом Рэй отплатил ему тем же, и Мартин забил следующую шайбу. Когда шайба проносилась мимо Йоргенсена, Мартин поднял обе руки над головой, и зрители обезумели.

Проезжая мимо Мэй и Кайли, Мартин видел, как они вскакивают с мест и неистово машут ему. Он усмехнулся и постучал по защитному стеклу. В ответ Кайли устремилась к нему. Но пора было снова вступать в игру. «Нефтяники» окружили Мартина, спровоцировали на вспышку, и он получил двухминутный штраф за удар сплеча.

Пользуясь преимуществом ситуации, Эдмонтон стремительно забил шайбу Бостону; в конце первого периода «Медведи» вели уже только 2:1.

Сердце Мартина трепетало, как крылья пойманной мухи. Он слышал толпу и чувствовал всю тяжесть давящих воспоминаний. В прошлом году в это же время «Медведи» попытались победить. Мартин тогда имел все шансы; он увеличивал счет как чемпион, но сдался в конце. Присутствие Мэй и Кайли здесь все меняло. Оказываясь около их мест, он слышал их голоса, заглушавшие для него все другие на стадионе.

– Давай, Мартин!

– Давай, папа, давай!

Во втором периоде вбрасывание выиграл Рэй и передал шайбу Мартину, когда тот пересек синюю линию. Мартин воспользовался моментом, бросил шайбу и попал в ворота. В момент броска что-то опять омрачило его зрение: у каждого игрока на льду появился мерцающий двойник, прямо позади него.

– Мерд (черт), – выругался Мартин, резко пригнул голову и закрыл глаза.

Его замешательство дало эдмонтонцам шанс, поскольку их центральный нападающий получил шайбу и покатился в ворота. Рэй попытался замедлить соперника, помешав ему выставленной вперед клюшкой, но тот все равно забил шайбу, а Рэй отправился на скамью штрафников.

Гул прошел по стадиону, и Мартин слышал это. Он представил, как каждый зритель спрашивал соседа, что случилось с Картье, который стоял опустив голову. Тренер Дэйфо не стал тратить время впустую и отозвал Мартина со льда.

– Что с тобой? – спросил тренер, когда Мартин подъехал.

– Ничего. Пустяки.

– Какие пустяки? Сюда, док.

Громкоговоритель ревел, объявляя, что Эдмонтон только что сравнял счет – 3:3. Толпа шикала, что-то бросала на лед. Полиция в бронежилетах окружила скамью игроков. Мартин моргал, стараясь прочистить глаза. Доктор попробовал исследовать их небольшим фонариком, но Мартин долго не усидел.

– Пустите меня в игру, тренер, – потребовал он.

– Не пущу, если у тебя кружится голова.

– Ничего не кружится, ерунда, – возмутился Мартин. – Уже все прошло. Весь год вы говорили мне: «Подожди до финала». Ну и что, вот он финал, и это наша последняя игра. Пустите меня.

Третий период был в самом разгаре, и время стремительно исчезало. Мартин носился по полю, пытаясь использовать каждый момент для броска. Но всякий раз Нильс Йоргенсен блокировал и отбивал его шайбы. Тени исчезли, и Мартин уже не винил свои глаза. Он снова оказался один на один со свирепым голкипером, и у Мартина возникло чувство, что они борются не на жизнь а на смерть.

Драма двигалась к завершению. Часы неумолимо отсчитывали время, и каждый раз, когда Эдмонтон получал шайбу, жуткий холод пронизывал Мартина. Но потом Рэй отбил шайбу, провел ее до наступательной зоны и удержал ее там, пока Эдмонтон использовал все приемы, лишь бы отобрать ее.

Теперь время уже неслось.

Болельщики Эдмонтона скандировали:

«ПРОКЛЯТИЕ КАРТЬЕ, ПРОКЛЯТИЕ КАРТЬЕ…»

Игра продолжалась уже по дополнительному времени, и снова Мартин подумал о прошлогоднем финале.

«Что изменилось теперь? – спрашивал он себя. – Что я имею в этом году, что может помочь мне? Я стал на год старше и устал много больше. Но в этом году у меня есть Мэй. Мы прошли через многое, мы – вместе, она любит меня».

Он почувствовал обручальное кольцо под перчаткой и вспомнил о лепестках роз на поясе.

Мэй и Кайли уже не садились, они во всю мощь своих глоток громкими одобрительными восклицаниями поддерживали Мартина и его товарищей. Мартин подкатился к ним поближе и увидел любовь в их глазах. Он буквально задохнулся от чувств, которые даже не смог бы себе объяснить, и в какой-то момент неожиданно перестал слышать шум на трибунах. Часы отстукивали секунды, но для Мартина время вдруг остановилось.

Рэй передал Мартину шайбу, и гонка началась.

Зрители все как один подскакивали со своих мест. Они свистели, гудели, пронзительно кричали все громче и громче. Их приветственные возгласы сотрясали стадион, но Мартин едва слышал весь этот шум. Он думал о матери и отце, своей жене и двух маленьких девочках. Мысли, такие простые, все же несли в себе огонь. Они разбудили в нем энергию, и он даже не заскользил – он вихрем промчался от левого крыла. Хор воплей окружил каток, все нарастая в едином и долгом крещендо «ВПЕРЕД, ВПЕРЕД, ВПЕРЕД!»

Это началось в тот самый момент, когда он нашел щель. Облако тьмы, заставшее его врасплох, настигшее его и за тмившее ему зрение. Мартин взметнул локоть и потерял шайбу. Соперник, появления которого он не заметил, увел у него шайбу прямо из-под носа.

Он не увидел! Прозвучала сирена. На счете 4:3 «Проклятие Картье» возымело действие, и «Эдмонтон Ойлерз» снова выиграли Кубок Стэнли.

Серж заполнил другую открытку и адресовал ее своей невестке: «Он играл великолепно! – написал Серж. – Это сделали вы. Не позволяйте ему скисать». Он знал, как ужасно поражение.

Она ответила ему на предыдущую открытку. Она приложила фотокарточки Кайли, Мартина и свою. Сержу хотелось бы, чтобы она рассказала ему, как среагировал Мартин на их встречу, но он подавил в себе разочарование. Если бы Мартин захотел приехать, он знал, где найти его.

– Эй, Сэрж. – Тино подошел к нему в тюремном дворе.

Он произносил его имя на французский манер: Сэрж. Был солнечный день, и малец щурился на яркое солнце.

– Привет, Тино, – ответил Серж, тоже щурясь.

– Твой парень проиграл игру.

– Он выиграл больше чем проиграл, – возразил ему Серж. – Он вывел свою команду в финал Кубка Стэнли.

– Да уж, это хоть что-нибудь, да значит, хотя я не много знаю о хоккее. Но я видел, как он играет.

– Ты знаешь чемпионат США по бейсболу? – Мировые серии – конечно.

– А Суперкубок?

– По футболу?

– Да!

– Так вот, Кубок Стэнли – это то же самое, но для хоккея. Это – вершина горы, выше не бывает. И Мартин довел свою команду до самого финала.

– Да? Ух ты. Ничего себе. Прикольно!

– Я научил этому Мартина, – сказал Серж. – Играть в хоккей. Надеюсь, он в порядке сегодня. Не слишком суров к себе.

Малец кивнул. Ему нравилось говорить с Сержем, когда старик был в благодушном настроении. У Тино была пачка сигарет, просвечивавшая сквозь карман рубашки, но он не стал доставать курево.

– У тебя самого ведь есть дети, – продолжал Серж, – я видел их в комнате для посетителей.

– Может, когда-нибудь Рикки станет подающим в большой лиге, – задумчиво произнес молодой человек. – Да я и сам хорош. Могу пробить шестерых, никаких проблем. Ты вот передал же хоккей сыну, и я научу Рикки играть в бейсбол.

Серж думал о Мартине. Он вспоминал бесконечные тренировки, холодные ночи на озере, когда Агнес ждала их с ужином, когда луна уже поднималась высоко над горой и освещала лед ровным белым светом. Мартин и Рэй бросали шайбы в ворота Сержа, сделанные из сосновых веток, а Серж учил их, как точно и верно целиться. Потом Серж подписал контракт, и его тренировки с Мартином прекратились.