На десятом небе (Седьмое небо) - Райс Луанн - Страница 3

– Не называй его свиньей, Сьюзан. Мама сказала, они на спектакле.

– Тогда он ничтожество. Идиот. Тупица. Болван. Зануда. Отъявленный негодяй. Напыщенный индюк. Мерзавец. Засранец.

– Сью… Сикрит! – взмолился Уилл устало. – Перестань, ладно?

– Извини, пап, – сказала она, брызгая уксусом на салат.

– Виноград здесь в самый раз! – Уилл решил сменить тему, отправляя очередную порцию в рот.

– Спасибо… А она хорошо выглядит.

– Кто, дорогая?

– Сара.

– Согласен.

– Надеюсь, с ней все в порядке, – вздохнула Сьюзан. – Потому что смерть засасывает.

Сара решила открывать магазин каждый день, но на несколько часов – обычно с десяти до двух. Ей нравилось, как солнечный свет пробивался сквозь высокие окна, отбрасывая тень на бледно-желтые стены. Чувствуя некоторую усталость, она представила, как хорошо прилечь вздремнуть, свернувшись калачиком, среди вещей, которые продавала: стеганых одеял и подушек, набитых гусиным пухом, с фермы отца в штате Мэн.

Над дверью прозвенел колокольчик. Она оторвала взгляд от счетов и улыбнулась двум студенткам колледжа, вошедшим в магазин. Они уставились на Сару, выглядевшую чудно из-за всклокоченных белых волос.

Та попыталась быстро привести их в порядок и сказала:

– Привет! Я к вашим услугам.

– Хорошо, спасибо, – ответила девушка повыше ростом.

Ее подруга успела растянуться на кровати-образце, красиво заправленной взбитым стеганым одеялом в узорчатом пододеяльнике цвета сурового небеленого полотна. Пуховые подушки в наволочках с узкими полосками темно-коричневого цвета или золотистыми завитками и вручную набитые листьями дуба были разбросаны около передней спинки кровати.

– Я хочу именно такую постель, – вздохнула девушка, обняв подушки.

– Почему бы и нет? – спросила Сара.

– У нас в школе нет хороших постельных принадлежностей.

– Каждый заслуживает сладких снов.

– У меня нет кредитной карты, – сказала девушка, – но если я позвоню родителям, они дадут вам номер своего счета. А вы сможете организовать доставку?

– Конечно, – ответила Сара. – Я сама привезу вам все на серебряных санях.

Девушка хихикнула и снова блаженно вздохнула.

Сара вспомнила свои дни в колледже. Слишком тонкие простыни и старые шершавые одеяла вдохновили ее на открытие магазина «Девятое облако» в Бостоне, где она стала продавать изделия из пуха, сделанные на ферме отца.

Ферма была на грани разорения. Мать умерла, когда Саре было четырнадцать. Она никогда не говорила с отцом на эту тему, но оба знали, что смерть матери спасла его. Встав на ноги, она пополнила свой ассортимент товарами из Франции и Италии. Первый магазин так и остался в Бостоне, а спустя восемь лет после череды нелепых любовных романов Сара обосновалась в северной части штата Нью-Йорк, изобилующей учебными заведениями. Она жила здесь уже десять лет, а отец выполнял всю посильную работу на ферме.

Зазвонил телефон, и Сара сняла трубку:

– Алло, «Девятое облако».

– С днем рождения, – сказал человек низким голосом.

– Спасибо!

Сердце сжалось. Сара не могла говорить. У нее было такое чувство, что, если она сделает вдох или чихнет, линия перестанет работать.

– Я опоздал на один день. Прошу прощения.

– Да ничего, я даже не заметила, – солгала она.

– Что ты вчера делала? Выходила поужинать?

– Я летала на самолете. Деревья сверху выглядели так красиво: красные, оранжевые, желтые листья, как большая миска Трикса. И вспоминала тебя. Как твои дела?

Сара могла представить себе, как он стоит в большой кухне цокольного этажа, где горит огонь в старом каменном камине. Закрыв глаза, она перенеслась на остров Элк, увидела темную бухту, аккуратный белый дом, поля со множеством белых гусей. Она слышала шум волн, чувствовала запах густых сосен.

– Хорошо.

– Правда? Тебе все еще нравится жить там? Ты действительно получаешь удовольствие от работы? Потому что…

– А ты? – перебил он мрачно. – Как ты живешь?

– У меня все хорошо.

– Да?

– Да. – Она отвернулась, чтобы девушки из колледжа не слышали ее. – Я закончила химиотерапию в прошлом месяце, и рентген показал хорошие результаты. Признаков опухоли нет. Сделали анализы, и доктор подтвердил, что у меня все чисто.

– Так ты вылечилась?

– Конечно, – сказала Сара, кусая губы.

Она всегда была оптимистом, была полна надежды. Ее зачастую обвиняли в беспричинном веселье, но такова была ее натура. Она знала, что с ее заболеванием живут не более пяти лет, если болезнь протекает по худшему сценарию, а тут заявляет, что вылечилась, не зная, возможно ли это вообще.

– Ну что ж, хорошо. – Последовало долгое молчание, затем он прокашлялся и повторил: – Очень хорошо.

– Дедушка дома? – спросила Сара.

– Он в конюшне, а я зашел пообедать. – Он снова прокашлялся. – Просто подумал, почему бы не позвонить и не сказать тебе: «С днем рождения».

– Я рада, что ты это сделал, Майк. Я скучаю по тебе.

– Угу.

– Сильно скучаю. Мне хочется, чтобы ты был рядом. Я хочу, чтобы ты решил…

– Когда ты приедешь в Мэн? Дедушка интересовался. Он велел спросить тебя об этом и передал свои поздравления. Я чуть не забыл.

– Так это была его идея, чтобы ты мне позвонил? – Сара напряженно ждала ответа.

– Нет, моя.

– Ну, тогда еще раз спасибо! – Улыбка озарила ее лицо.

– Когда ты все-таки собираешься приехать?

– Не знаю, – ответила она.

Сама мысль о поездке на остров вызывала у нее беспокойство, а доктор велел избегать стрессов. Душевный покой – лучшая защита от болезни. Думая о встрече с Майком и своим старым отцом, которого сын взялся опекать, Сара падала духом.

– Может быть, на День благодарения? – спросил Майк.

– Посмотрим.

– Ты еще не уверена в своих силах?

– Нет, я в порядке. Я же тебе сказала…

– Тогда почему нет?

– Посмотрим, Майк.

Неловкая тишина повисла в воздухе. В голове проносились вопросы, обвинения, признания в любви. Как мог сын оставить ее здесь одну и уехать туда? Со дня смерти матери Сара не могла дождаться, когда покинет остров. Она подвела отца, и он своим молчанием не давал ей забыть об этом. Но потом Майк уехал к деду, чтобы работать на ферме, а заодно и разузнать что-нибудь о Зике Лоринге, своем отце, который умер еще до его рождения.

– Извините, – напомнила о себе девушка, вставая с кровати – Я выбрала несколько вещей… Можно я позвоню маме?

– А, у тебя кто-то есть, – резко сказал Майк, услышав незнакомый голос. – Я пойду. Дедушка ждет меня к обеду.

– Дорогой мой, рада, что ты позвонил! Ты даже не можешь себе представить, насколько я счастлива! – заторопилась Сара. – Это лучший подарок, который я когда-либо получала, даже лучше, чем кукольный домик, подаренный мне в четыре года. Я не шучу, я любила этот домик, постоянно с ним играла, спроси у деда…

– Пока, мам.

– Пока, любимый!

Когда Сара повернулась к девушкам, лицо ее было спокойно, на губах играла улыбка. Она кивнула, разрешая девушке позвонить. Ее бизнес развивался в первую очередь благодаря популярности среди студенток колледжа.

Но сердце Сары было далеко – с сыном Майком Талботом, семнадцатилетним мальчишкой, которого она любила больше жизни, мальчишкой, который хотел сохранить семейные традиции по изготовлению одеял и поддержать ферму под покровительством ее отца, хмурого Джорджа Талбота, живущего на острове Элк, штат Мэн.

Именно в такие моменты, выписывая чек на покупку одеяла стоимостью триста долларов, Сара жаждала, чтобы старая ферма развалилась.

Находясь в воздухе второй день, Уилл и картограф облетели административный округ Алгонкуин одиннадцать раз. Они нанесли на карту реку Сетаукет, дикую местность Робертсон, озеро Кромвель, Эдж-пик и предгорье Эрроухед. Уилл провез его над маленькими городами и Уилсонией, усадьбой округа. Они пересчитали ветряные мельницы и силосные башни, рассмотрели разноцветье ферм и полей с оранжевыми крапинками тыкв. Он поднялся на высоту шесть тысяч футов, но по дороге в аэропорт сделал низкий круг над Форт-Кромвелем.