На десятом небе (Седьмое небо) - Райс Луанн - Страница 21

– Почему?

– По многим причинам…

Уилл больше не стал ее расспрашивать. Он сделал вид, что наблюдает за тюленями. Чем выше поднималось солнце, тем лучше их было видно. Они кишели на скалах, едва различимые один от другого, как дети, которые прижимаются к своим матерям.

– Он не ненавидит тебя, – наконец сказал Уилл.

Сара посмотрела на него. Его лицо обросло щетиной, которая придавала ему сексуальность. Он выглядел так, будто хотел больше всего, чтобы его слова оказались правдой.

– Откуда ты знаешь? – спросила она, молясь, чтобы он не сказал того, чего она не сможет вынести.

– Тебя нельзя ненавидеть.

У Сары будто что-то оборвалось. Она начала дрожать и не могла с собой совладать. Ей хотелось услышать что-то большее, какие-то выводы, заключения, к которым, должно быть, пришел Уилл Берк, наблюдая за отношениями между ней и Майком. Она ничего не ответила. Уилл между тем продолжал:

– Сын, который ненавидит свою мать, никогда не попросит ее провести с ним День благодарения.

– Но он не хотел быть со мной в прошлом году, хотя у меня обнаружили рак.

– Он был напуган.

Сара кивнула. Это была правда. В глубине души она знала, что любой сын испугался бы потерять мать, каким бы самостоятельным он ни был, сколько бы лет он ни приходил домой после школы, пока она зарабатывала им на жизнь, на содержание этой старой фермы.

– Он никогда не захочет тебя потерять, Сара. Никто не захочет.

– О боже, до чего же красивый рассвет, – прошептала она, глядя, как небо из серого превращается в голубое, как звезды исчезают в свете нового дня.

– Счастливого Дня благодарения, Сара.

– Счастливого Дня благодарения, Уилл.

Готовые выпить чашечку кофе, позавтракать и посмотреть на своих детей, они медленно пошли по замерзшей тропинке к еще спящему дому.

Пока взрослые были заняты приготовлением праздничного обеда, Сьюзан решила осмотреть остров. Она надела вязаную куртку и, выходя из дома, заглянула во все комнаты. Больше всего ей понравилась швейная комната тетушки Бэсс, полная крошечных перьев. Они торчали отовсюду, включая старую швейную машинку. Стопка готовых стеганых одеял лежала в углу, и она представила их на полках в магазине Сары, готовых для того, чтобы в любую минуту согреть жителей Форт-Кромвеля.

С Майком она встретилась у залива. Он выходил из маленькой лачуги с корзиной, полной перьев, и смутился, увидев ее.

– Что там, тайные сокровища? – спросила она, направляясь прямо к лачуге.

– О, нет, – ответил он, преграждая ей дорогу.

– Можно я туда загляну?

– Поверь, тебе не понравится то, что ты там увидишь.

Сьюзан наклонила голову, внимательно разглядывая его. Она не напрасно провела двадцать минут этим утром, продрогнув до костей, около зеркала в ванной. Накладывая тени, крася ресницы и губы здесь, в дикой лесной глуши, она все время думала о симпатичном Майке Талботе. А теперь она лицом к лицу с ним. Высокий, смуглый и просто «уау».

– Почему? – спросила она. – Что это?

– Склад.

– И почему я не могу войти?

– Это что-то вроде Брута.

– Брута? Как это?

– Это место, где мы ощипываем гусей.

– Правда? – спросила она, и ее глаза засияли, когда она посмотрела в корзину. – Там бегают маленькие гусята?

– Нет, они мертвые.

– Мертвые?

– Да.

– Ты убиваешь их, чтобы собрать перья?

– Ну да.

– О боже!

Сноу не понимала, как можно убивать животных. Она презирала женщин, которые носили меховые пальто. Ее передергивало, когда она думала о соболиной шубе, которую Джулиан подарил матери. Чем виноваты были эти гуси? Как могла Сара продавать свои одеяла?

– Твоя мать знает об этом?

– О чем?

– Об убийстве гусей?

– Ну конечно. Она же здесь выросла.

– Я просто не могу поверить. Просто не могу.

Сноу чувствовала, что ей сейчас станет плохо. По сравнению с другими взрослыми, даже с ее мамой, Сара была лучшим человеком в мире. И вот какой она оказалась: продает вещи, для производства которых нужно убивать прекрасных птиц! Пара гусей прохаживалась рядом с ботинками Майка, на которых Сноу заметила красно-коричневые пятна.

– Это кровь? На твоих ботинках? – спросила она.

– Да, – ответил он, посмотрев вниз.

– Бегите!

Она стала размахивать руками, гоня птиц по тропинке до края бухты, куда вливался стремительный поток. Они бежали вперед, оглядываясь на нее так, будто она была сумасшедшей женщиной с топором, но повернули обратно, как только добежали до воды. Сноу остановилась, глядя, как они бегут обратно к Майку.

– Они не могут летать, – объяснил он. – У них подрезаны крылья.

– Как жестоко! Я не могу поверить, что они умирают из-за пуха. Из-за стеганых одеял.

– Мы убиваем их, чтобы питаться. Дед и тетя голодали бы, если бы мы не продавали гусей.

– Конечно, никто не должен голодать, – сказала Сьюзан с достоинством. Ее нижняя губа задрожала, когда она посмотрела на гусей. – Но одеяла!

– Когда я был маленьким, мама говорила, что гуси любят, когда их ощипывают. Я представлял себе эту процедуру, как расчесывание… но это не так.

– Когда ты это понял?

– Когда приехал сюда, – ответил Майк.

Она почувствовала вдруг жалость к нему. Как, должно быть, ужасно было узнать такое. Теперь он был в ловушке на этом острове, заботясь о своем скупом, старом дедушке и убивая гусей. Глядя на Сьюзан, он понимал, какие чувства она испытывает, однако продолжил:

– Однажды дедушка дал мне топор и объяснил, что делать. Но если бы нам не были нужны деньги, я бы никогда не стал убивать гусей.

– Останови смерть, – сказала Сьюзан. – Надо придерживаться своих принципов.

Майк пожал плечами. Он хотел рассмеяться, но сдержался:

– Я это и делаю – сохраняю жизнь ферме.

Он был похож на свою мать. У него были такие же красивые глаза, глубокие и печальные. Он словно чего-то ждал, и Сьюзан казалось, что она может проникнуть в его душу. Такое же ожидание жило на лице Сары, и это объединяло ее с сыном. Больше всего на свете Сьюзан хотела, чтобы они были вместе.

– Ты больше не должен убивать гусей, – сказала она мягко.

– Что?

Солнце играло в ее глазах, и, глядя на него, она улыбнулась. Они стояли так близко друг к другу, что она чувствовала тепло его тела. По спине пробежала дрожь, и она захотела задержать эти мгновения.

– Ты можешь уехать с нами в субботу. В самолете есть место.

Майк усмехнулся и облизал губы. Сьюзан видела, что он нервничает, но ей было интересно, о чем он думает.

– Я не могу поехать с вами.

– Почему? – спросила она.

– Потому что я нужен здесь…

Корзина выскользнула у него из рук. И перья начали летать вокруг них, как вьюга, прилипая ко всему, что встретится на пути.

– Извини, – прошептал Майк, не отводя от нее глаз.

– За что? – прошептала она в ответ.

Ее близость мешала ему говорить.

– За то, что перья запутались в твоих волосах.

– Прощаю…

Они молча стояли, пока не услышали звонок тетушки Бэсс, звавший на праздничный обед.

Главным блюдом был гусь, запеченный до золотой корочки. Сара начинила яблоки, как делала ее мать, а Уилл приготовил картофельное пюре. Бэсс сварила репу и начинила гусиной печенью.

– Не очень ли это шикарно? – спросил Джордж, хмурясь.

Он был недоволен свечами, которые Бэсс привезла с собой из Провиданса.

– Праздник же, Джордж, – сказала Бэсс.

– Я не люблю свечи. А что мы будем есть?

– Паломники ели при свечах, – заметила Сьюзан.

– У паломников электричества не было, а у нас есть, – ответил Джордж. – Есть за что быть благодарным.

– Я думаю, это романтично, – сказала девочка, и Сара заметила, как Майк покраснел.

– Лучше разрежь гуся, Джордж, – позвала Бэсс.

– Давай предоставим эту честь гостю.

– Спасибо, – сказал Уилл, когда Джордж вручил ему нож.

Каждый облачился в свою лучшую одежду. Сьюзан надела короткий джемпер, Уилл – мягкие серые вельветовые брюки и голубой свитер. Тетушка Бэсс была все в том же голубом платье с жемчужинами, Майк надел брюки цвета хаки и голубую оксфордскую рубашку, а Сара была одета в длинное зеленое вельветовое платье.