Сила и соблазн - Лорин Эмми - Страница 16

Грациозно повернувшись, она удалилась и больше не видела его и не получала от него известий до тех пор, пока ей не пришлось обратиться к нему за деньгами. И до того момента Дирк тоже не видел ее и не получал от нее известий.

Увлекшись воспоминаниями, Тина не замечала прилива, пока волны не добрались до ее кроссовок. Возвращенная таким образом в настоящее, она вскочила на ноги, пробормотав:

– Какая глупость!

Она не стала разбираться, связана ли ее глупость с излишней углубленностью в воспоминания или с ночным признанием в любви к Дирку, а просто повернулась и помчалась домой, к относительному спокойствию родного очага, под крылышко Бет. Но представшая перед ней на кухне сцена отнюдь не обещала ей спокойствия.

Дирк сидел, развалясь на стуле. В руках у него была чашка дымящегося кофе, а на лице улыбка, делавшая его лицо чрезвычайно привлекательным. Тина почувствовала, как напрягся каждый мускул ее тела при виде единственного мужчины, которого она действительно любила. Почувствовала – и тут же отказалась признать это.

– Ну, – сказала она, как ей казалось, с издевкой, – дома охотник, он вернулся с гор… И банкир… явился неизвестно откуда, – перефразировала она Суха[2]:

Сапфирово-голубые глаза смотрели на Тину, которая с обманчивой беззаботностью прислонилась к дверному косяку. Она скрестила ноги и с вызовом ответила на его взгляд, незаметно проглотив застрявший в горле комок.

– Бегаем с утра? – Дирк медленно оглядел Тину с головы до ног и снова посмотрел ей в глаза. – Чем вы кормили эту мегеру, Бет? Ржавыми гвоздями и обломками затонувших кораблей?

– Не надо дразнить ее, Дирк, – пожурила его Бет. – Она, наверное, умирает от голода. – И улыбнулась Тине: – Выпейте кофе, дорогая, прежде чем принять душ. Должно быть, вы устали. Как можно бегать целых два часа?

– Да, Тина, расскажи нам о преимуществах бега. – В тоне Дирка звучала явная насмешка.

– Обойдешься. – Мило улыбнувшись сквозь зубы, Тина направилась к себе, бросив через плечо: – Дайте мне десять минут, Бет.

Время, которое понадобилось Тине для того, чтобы принять душ и подготовиться к встрече с Дирком, растянулось до тридцати пяти минут. И в каждую из этих минут она ломала себе голову над вопросом, что же он задумал.

Дирк преднамеренно разыскал ее. Это было очевидно. Но почему? И почему именно сейчас? Эти мысли не давали ей покоя. Наконец она заставила себя вернуться в кухню, так и не найдя ответов на бесчисленные вопросы. Больше всего ей хотелось убежать и зарыться в песок, как сделал бы это испуганный краб.

Это желание усилилось, когда она вошла в кухню и увидела, что Бет исчезла, а Дирк стоит у плиты. Войдя бочком в комнату, Тина осторожно посмотрела на Дирка.

– Бет ушла куда-нибудь?

– Сегодня четверг, – ответил Дирк, не поворачиваясь от плиты.

– Весьма вразумительный ответ, – огрызнулась Тина. – Так Бет ушла куда-нибудь? – повторила она вопрос.

– По четвергам Бет встречается с друзьями. – Медленно повернувшись, Дирк пронзил ее насмешливым взглядом. – Я заверил ее, что с удовольствием сам приготовлю тебе еду.

– И что же ты готовишь? – поддразнила Тина в ответ. – Отраву из поганок и ягод остролиста?

Улыбка Дирка вызвала у Тины паническую дрожь.

– В этом нет надобности, – промурлыкал Дирк. – Очень скоро, Тина, я, возможно, решу довести тебя до смерти своей любовью.

6

– Прикрой рот и садись, любовь моя. Пока ты вне опасности.

Тина, повергнутая в транс его предыдущей колкостью, невольно сомкнула челюсти, и это вернуло ее к действительности: бледный солнечный свет падал из окна на раковину, голые ветви деревьев раскачивались под порывами ветра за окном; с плиты доносилось шипенье поджариваемого бекона и бульканье кипящего кофе; и в ней самой кипели жизненные силы. И в центре всего этого – виновник ее треволнений: светлые волосы блестят на солнце, стройное тело напряглось от возбуждения, глаза прикованы к ее лицу.

– Боже! – Насмешливый голос Дирка заставил Тину содрогнуться. – Какое счастье, что меня не коснулись эти щелкающие челюсти!

Готовая убежать, вся взвинченная, Тина все же попыталась успокоиться, и, как ни странно, ей это удалось.

– У тебя весьма своеобразное чувство юмора, Дирк. – Тина уселась на стул, за который до этого держалась, чтобы не упасть. – Своеобразное и несколько мрачное.

Дирк усмехнулся и отвернулся к плите.

– Неизбежное следствие крушения надежд, – ответил он, лишь наполовину шутя.

Нахмурившись, Тина смотрела на его широкую спину. Ему ли говорить о крушении надежд! Она могла бы написать тома на эту тему, и Дирк Тэнджер фигурировал бы в них как главная причина всех ее несчастий!

– Есть желание съесть омлет?

Тина с трудом переключила внимание, на лице ее отразилось изумление. Неужели он всерьез готовил для нее еду? Так оно и оказалось: он уже взбивал яйца.

– А… это было бы чудесно, спасибо. – Она с трудом сохраняла спокойствие. – Но тебе совсем не обязательно готовить его. – Тина неловко, с усилием поднялась со стула. – Я могу сама.

По-прежнему стоя к ней спиной, Дирк медленно вылил смесь из яиц и молока на сковородку.

– Сиди, Тина, – сказал он, не поворачивая головы, – не то запутаешься в собственных коленках, и сломаешь одну из своих великолепных ножек.

До смешного разволновавшись от этого неуклюжего комплимента, Тина опустилась на стул и стала наблюдать за уверенными движениями Дирка, пока тот добавлял в омлет кусочки лука, зеленого перца, ветчины и грибов.

– Похоже, ты действительно умеешь готовить? – пробурчала Тина с ноткой уважения в голосе.

Ее вопрос был скорее риторическим, она не ожидала ответа и уж, конечно, не того, который Дирк насмешливо бросил ей через плечо:

– У человека, который был настолько глуп, что женился на стрекозе, нет оснований удивляться, если она отказывается подвергать себя риску опалить крылышки у плиты.

– Таким способом ты иносказательно доводишь до моего сведения, что твоя жена не умела готовить?

– Совсем нет. – Он наконец обернулся к ней, и презрительное выражение его лица заставило Тину пожалеть об этом. – Таким способом я совершенно прямо довожу до твоего сведения, что моя жена наотрез отказалась готовить. – Насмешливая улыбка промелькнула на его губах. – Она предложила мне либо нанять повара, либо научиться готовить самому.

Перед ее изумленным взором Дирк перевернул омлет, еще с минуты подержал сковородку на плите, а затем осторожно переложил золотисто-коричневую лепешку на тарелку. И с довольной улыбкой поставил еду перед Тиной.

– Просто замечательно, – искренне восхитилась Тина.

– Это же просто яйца. – Дирк подошел к стойке и налил в две чашки кофе. – Уверен, что даже ты можешь приготовить это, – съязвил он.

Тина попробовала взбитую массу.

– Хм! Восхитительно! – сказала она, прежде чем ответить на его вопрос. – Между прочим, я прекрасно готовлю. На предпоследнем курсе в колледже я посещала занятия по кулинарии.

– Предпоследний курс, – глаза Дирка потемнели. – Тот год, когда я в первый и единственный раз навестил тебя.

Тина нервно облизнула губы. Она увидела, как посуровело его лицо при этом воспоминании и напряглось тело от злости. Она осторожно, сдерживая волнение, наблюдала, как Дирк поставил чашки на стол и сел рядом.

– Если память мне не изменяет, – проговорил он ровным, но таящим угрозу тоном, – ты в тот день послала меня к черту.

«Я была так молода. Я была расстроена, обижена», – все эти и многие другие оправдания промелькнули в голове Тины, но она отвергла каждое из них. Упрямо вздернув подбородок, она спокойно встретила его сверкающий голубизной взгляд.