Костыль-нога - Некрасова Мария Евгеньевна - Страница 7

Глава 8

Как удержать Костыль?

Поселок уже спал. Мы свернули с дороги и оказались в полной темноте: луна спряталась за тучу, а на пешеходные поселковые улочки по ночам не тратят электричества. Нафига? Кому надо, тот фонарик возьмет.

Пашка фонарика не взял, о чем уже успел пожалеть раз пятнадцать. Ни бабульки, ни Костыля он совершенно не стеснялся, жалел на весь поселок, да так, что уши в трубочку сворачивались. Сюда бы нашу русичку: она думает, что знает все ругательства, и поправляет тех, кто ляпнет при ней нечаянно. «Этот глагол не имеет формы первого лица единственного числа, вы даже выругаться правильно не можете на родном языке!». Послушала бы Пашку – сразу бы утерлась.

Я едва различал белеющую под ногами дорогу да темные силуэты домов.

– Как ты вообще здесь ориентируешься?

– Как обычно. Мой дом – третий по улице Свободных Доярок. Улица Свободных Доярок проходит перпендикулярно улице Красных Кузнецов, а улица Красных Кузнецов... Живу я здесь, понял?

– А, ну да.

Третий дом по улице Свободных Доярок мы нашли спустя полчаса. Свет не горел: он нигде не горел, все спали. Я зажал рот бухтящей бабульке, Пашка крепче стиснул в объятиях Костыль-ногу, и мы на цыпочках прокрались на второй этаж, к нему в комнату.

– Уф! – Пашка плюхнулся на кровать. – Теперь надо искать нитки-чеснок.

– Игоречек, за что?! – залебезила бабулька, когда я ее отпустил.

– Тиха! Держи Ногу, – Пашка сунул мне костыль, – пойду вниз – все нитки у матери, все овощи на кухне, еще что прихватить?

Конечно, неплохо было бы попросить серебряных пуль, но, боюсь, у тети Нюси их нет.

– Возьми просто веревок покрепче, мало ли!

– Угу.

Пашка ушел. А я остался с Костылем под мышкой и бабулькой на шее.

Брыкались оба. Костыль-нога понятно почему: ей хотелось делать деревяшки из людей, а не ждать, пока из нее самой что-нибудь сделают. А бабулька увидала неубранную Пашкину комнату, поняла, что я здесь живу, и решила продемонстрировать свою любовь. Надумала сделать уборку. Я сперва не понял, когда бабка отпустила мою шею. Думал: наконец-то отвалилась, собралась домой. Щас! Отвалившись, она рванула к Пашкиному письменному столу и с грохотом смахнула все, что на нем было:

– Бардак! Сейчас, Игорек, я приберусь...

Я быстро подхватил бабку за шкирку и опять повесил на шею:

– Не шумите, теть-Нюсю разбудите!

– Уснет, ничего ей не сделается, – сопротивлялась бабулька, – ты же не можешь жить в таком свинарнике!

– Могу. Тихо!

– Ну Игорек! – Старуха попыталась вырваться. Ха, сама же варила мне «богатырскую силу»!

Костыль-нога между тем угрожающе постукивала по полу. Я держал ее под мышкой, но ей хватало длины, чтобы постукивать, и оттолкнуться-убежать она тоже могла, спасала только «богатырская сила».

Я стоял, как дурак, посреди комнаты и думал: «Не выскользнули бы!» Но они не успели. Вошел Пашка с нитками, веревкой и чесноком и стал привязывать к Костылю шелковую ниточку. Костыль-нога брыкалась, бабулька – тоже, обе они нам мешали. На сто первой попытке приладить ниточку Пашка не выдержал:

– Слушай, давай ее где-нибудь запрем?

– Ногу?

– Нет, Джульетту твою. Всю операцию нам сорвет, е-мое!

Я согласился, что да, бабулька-Джульетта может, она такая, но только где ее запереть? В шкафу – негуманно, в кухне она устроит погром и всех перебудит...

– В сортире, – нашелся Пашка, – он на улице, стучать будет – мать не услышит!

– А если теть-Нюся ночью выйдет?

– М-дя... А, придумал – в бане! Она тоже на улице, только ночью туда никто не сунется!

– Пошли.

Пашка взял у меня Костыль-ногу, я покрепче стиснул бабульку, и мы пошли запирать ее в баню.

– Игорек?! За что?! – Голосила она. Пришлось опять зажать ей рот:

– Шумите много. Вот Ногу привяжем, спрячем, тут же вас и выпустим.

Бабулька обреченно кивнула, и я вновь почувствовал себя скотиной: кажется, она была готова на все ради меня.

Баня стояла шагах в двадцати от дома, и это было здорово. Пускай бабулька хоть песни поет – теть-Нюся ее не услышит.

– Я буду ждать тебя! – томно выдала бабулька и запечатлела на моей физиомордии деревянный поцелуй. – Возвращайся скорее, вместе попаримся!

О чем она говорит – мы же деревяшки! Париться нам неполезно.

Мы на цыпочках взлетели в Пашкину комнату и продолжили развлекуху. Мне теперь никто не мешал, я мог спокойно держать Костыль, а Пашка – привязывать его на ниточку. Ниточка выглядела тонкой, а Костыль – внушительным.

– Может, сперва веревку попробуем? – предложил я, но опоздал. Пашка привязал Костыль, двумя руками ухватил катушку и скомандовал:

– Пускай!

От неожиданности я ослабил хватку. Нога выскользнула от меня, рванула, оборвав нитку, и, оглушительно стуча, поскакала к дверям.

– Держи! – одним прыжком я скакнул ей наперерез, а Пашка схватил ее сзади.

– Уф! Нитки не помогли, – резюмировал он. – Покажи-ка ей головку чеснока, может, смирнее станет?!

Я взял со стола чеснок (Пашка успел выложить) и, держа на вытянутой руке, стал медленно подходить. Если он убивает вампиров, то значит, и Ноге может сплохеть. Убивать ее в наши планы не входило – мы тогда не сможем никого расколдовать. Нога нервно постукивала, вырываясь от Пашки. Черт ее знает, как она себя чувствует! Ее ж не спросишь! Я на всякий случай спросил:

– Будешь хорошо себя вести?

Нога стукнула об пол. Ну и как это понимать?

– Ослабь чуть-чуть хватку, может, она образумится.

Пашка ослабил. Ноге, кажется, только того и надо было: она вырвалась, дала Пашке по башке и – опять к дверям!

Нет, я успел ее перехватить, но мы ж так весь поселок перебудим, е-мое!

– Давай привяжем ее к чему-нибудь и будем караулить по очереди, а то мы так и упустить можем.

– Угу, – кажется, Пашку тоже достали эти игры. – Только к чему привязывать?

Я оглянулся, в поисках подходящего предмета. Стол-стул она, пожалуй, унесет с собой, сильная, зараза. Шкаф? Шкаф может и не унести, но чтобы к нему привязать, придется отодвинуть его от стены – нашумим. Кровать? И плюхнуться сверху для надежности...

– Давай, – согласился Пашка.

Я осторожно отодвинул от стены кровать и окрутил ее веревкой:

– Тащи сюда.

Пашка подтащил Костыль и уложил на кровать, как ребенка. Я быстро затянул узел, один, другой...

– Примотай покрепче.

Я начал приматывать Костыль к кровати. Костыль трепыхался, но лежал. Пашка ругался, но держал. Я прикручивал молча. Так нас и застала тетя Нюся.

Глава 9

Вечеринка деревянных солдатиков

– Что вы расшумелись среди но... – «чи» она уже не говорила, а скрипела. Деревянным голосом, как мы с Пашкой. Вот так за пару секунд: подошла, глянула – и готово.

– Теть Нюсь, вы не волнуйтесь, мы расколдуем вас! Видите, мы ее поймали, она не убежит. Осталось только придумать, что за Лучшая Деревяшка такая. Эта нога статуями никого не делает, просто деревенит, хуже уже ничего не случится... —Я оправдывался, как маленький, но что мне было делать?!

Тетя Нюся медленно оглядела свои ноги, руки и нас с Пашкой. Пашка стоял, согнувшись в три погибели над кроватью (еще держал Костыль), я тоже – только с веревкой в руках. Опомнился, затянул последний узел, встал ровно.

– Видите? Мы живы, только деревянные. За ночь придумаем, что сделать, а утром выстругаем – и все. Хуже не будет...

– Не будет, говоришь? – Теть-Нюся включила свет и уставилась в зеркало.

Это она зря. Вы только прикиньте, как выглядит деревянное лицо!

Тетя Нюся придирчиво осмотрела себя, провела рукой по буратинистому деревянному носу:

– Да, ты прав. Хуже не будет. – И пообещала: – Выдеру. Обоих. Только расколдуемся сперва.

Пашку это вполне устроило. Меня – тоже. Остались пустяки – расколдоваться.