О чём думает моя голова - Пивоварова Ирина Михайловна - Страница 22

КОНЕЦ ИСТОРИИ

Когда мы с мамой мыли Урана в тазу, был уже поздний вечер.

Мама мылила Урана и всё не могла наудивляться, почему мыльная пена на нём сразу становится чёрной.

— Какое-то таинственное четвероногое! — говорила мама, выливая пятый таз чёрной как дёготь воды. — Наверно, он притворяется, что рыжий, а на самом деле он сделан из ваксы!

И тогда я ей всё рассказала.

И про чёрное пятно, и про приличное вознаграждение, и про Веру Евстигнеевну, и про Евстигнея Ивановича, и про всё, всё, всё.

Мама то смеялась, то плакала, то просто качала головой.

А когда я уже засыпала, приехал из командировки папа. Он вошёл в комнату и сказал:

— Что я вижу?! В нашем доме появилась собака! И не простая, а редкой, ценной породы! Да, теперь у нас начнётся прекрасная, замечательная жизнь!..

Но, может быть, он так и не говорил. Может быть, мне это уже снилось.

ПРЕВРАЩЕНИЕ ФАРФОРОВОЙ СВИНКИ

ПОДАРОК

Какое счастье! Мне привезли из Германии белую фарфоровую свинку! Кругленькую, с розовым пятачком, с розовыми ушками.

В жизни не видала такой красивой свинки! Глазки голубые, сама улыбается, а по всей спине скачут синие цветочки. Ура!!!

Я обеими руками схватила свинку. Прижала её к груди, понесла в комнату и там поцеловала в холодные цветочки.

Потом поставила на стул, стала на колени и смотрела ей в глазки. Потом дышала на неё и тёрла рукавом.

Она сияла! Как зеркало, как солнце!

Она вся улыбалась — и пятачок, и ушки, и цветы на спине. Милая моя свинка! Дорогая! Любимая!

Я завернула её в пуховую шапку и положила в шкаф. Пусть поспит.

Я вынула её из шкафа и поставила на окно, на солнышко. Пусть погреется.

Я сняла её с окна и поставила прямо на середину моего стола. Пусть все любуются, кто войдёт. Пусть делаются такие же весёлые, как она!

Эх, жалко, Люська не может вместе со мной любоваться моей свинкой! И ведь это не просто свинка, это копилка. У неё на спине есть щёлочка, чтобы опускать монетки.

Я порылась в кармане, достала двадцать копеек и опустила в щёлку. Потрясла. Здорово зазвенело!

Скрипнула дверь, вошла мама.

— Ты долго ещё будешь бездельничать? Уже пять часов, а ты ещё не садилась за уроки! Сколько можно играть? Ты не маленькая! В твоём возрасте люди уже гораздо меньше играют и гораздо больше думают о деле!

Я ДУМАЮ О ДЕЛЕ

Значит, так. Они думают о деле, а я не думаю.

Они гораздо меньше играют, а я, значит, гораздо больше.

Интересно, спрашивается тогда, почему я уже битый час сижу за «Родной речью», а люди в моём возрасте шатаются неизвестно где — им звонишь, а их нету дома?

Я отложила «Родную речь» и снова набрала Люськин номер.

— Не пришла ещё, — сказала Люськина бабушка.

Интересно, где она ходит?

Я опустила глаза в «Родную речь» и принялась читать дальше.

Зазвенел звонок. Я подскочила к телефону.

— Люська, привет, ты звонила?

— Конечно, звонила! Где ты была?

— Мы с Колей Лыковым в зоопарк ездили.

— В зоопарк?! А меня почему не позвали?

— Коля хотел, а я отговорила. Ты ведь всё равно не будешь в конкурсе участвовать.

— В каком ещё конкурсе?!

— Ты разве не знаешь, у нас в школе конкурс объявили на лучшее художественное произведение из пластилина? Да не беспокойся! Ты ведь лепить всё равно не умеешь. Я так Коле и сказала. «Зачем, — говорю, — ей в зоопарк ездить, лепить-то ведь она не умеет!»

— Ах ты, бессовестная, почему это я не умею лепить?! И при чём тут твой дурацкий зоопарк, не понимаю? Ты мне совершенно голову заморочила!

— Как это при чём? Конкурс-то на тему «Мы и природа»! А звери — природа? Природа. Вот мы и ездили с Колей смотреть на зверей!

— Ах, так! — сказала я. — Ну и целуйтесь со своими зверями! А зато я тебе ни за что не покажу, что мне подарили! Хоть тысячу раз проси! Хоть миллион!

— А мне всё равно смотреть некогда, — сказала Люська. — Я сейчас лепить сажусь. Я хочу в этом конкурсе первое место занять. Я так Коле и сказала. «Знаешь, — говорю, — Коль, я решила первое место занять, я в детском саду лучше всех лепила». А он как обрадуется! «Ой, — говорит, — Косицына, очень тебя прошу, займи первое место, поддержи честь нашего звена! У нас в звене никто лепить не умеет, только на тебя надеюсь!»

— Так и сказал?

— Ага. Ну, пока, я сажусь лепить.

В трубке загудели гудки.

«УРАН, КО МНЕ!»

Они ездили с Колей в зоопарк, а я любовалась какой-то дурацкой копилкой!

Они по зоопарку гуляли, а я как дурочка над уроками мучилась.

Вот всегда так! Всегда!

Наверно, Люська позвонила Коле и сладенько-пресладенько ему сказала:

«Ах, Колечка, давай с тобой поедем в зоопарк! Только, чур, без Синицыной!»

«А почему без Синицыной?»

«А зачем нам Синицына? Учится она хуже меня? Хуже. Лепить не умеет? Не умеет».

И они поехали.

И ходили между клетками.

И ели мороженое.

И глядели на зверей.

Расстроилась я ужасно. Захлопнула «Родную речь», стукнула по ней кулаком и как крикну:

— Уран, ко мне!

Я всегда Урана зову, когда мне плохо.

Уран как вихрь примчался из кухни. Он сразу всё понял, положил мне голову на колени и стал преданно на меня смотреть. Спина у него была тёплая, пушистая и так хорошо пахла собакой!

— Уранчик, милый, они в зоопарк ездили, а меня не взяли! Вот возьму и назло им сама в этом конкурсе первое место займу! Нарочно что-нибудь замечательное вылеплю, чтобы Люська не воображала. А то всё «Коля, Коля»… Подумаешь!

Уран ласково повизгивал и вертел хвостом, как будто хотел сказать мне:

«Ну, конечно, ты займёшь первое место! Какой разговор, ясное дело, займёшь!»

— А что бы мне такое вылепить, а, Уран? Ну-ка, подскажи.

Уран коротко взлаял, вскочил и сел снова.

— Ну конечно, как же я сразу не догадалась! Я вылеплю тебя! Давай-ка садись вот так и смотри вон туда… Нет-нет, не туда, лучше вот сюда. Здорово! Подожди минуточку, сейчас я тебя вылеплю!

Я схватила кусок пластилина и принялась быстро лепить Урана.

— Ну что ты вскочил? Не вертись, пожалуйста! Ой, куда ты побежал? Неужели не понимаешь, что я хочу твой портрет вылепить? Вот вылеплю, напишу на бумажке: «ПОРТРЕТ МОЕГО УРАНА», мне дадут первое место, и Коля Лыков скажет: «Я так и знал, что Косицына хвальбушка! Я так и знал, что Синицына первое место займёт!»

Уран снова всё понял. Он перестал вертеться и вскакивать, сидел очень смирно и во все глаза глядел, как я лепила его портрет.

Но у меня, как назло, ничего не выходило! Какая-то корова, а не Уран!

— Ладно, Уран, беги на кухню. Я решила корову слепить. Корова ведь тоже природа, правда?

Я стала лепить из Урана корову, но моя корова сильно кого-то напоминала… Я поглядела на подоконник… Точно! Корова была похожа на фарфоровую свинку.

Так пусть уж она будет свинкой!

Но корова никак не хотела делаться свинкой! Я билась с ней полчаса, а добилась только того, что уронила коровосвинку на пол, и она превратилась просто в бесформенный ком пластилина.

Уф-ф-ф!

Интересно всё-таки, что там лепит Люська? Наверное, какого-нибудь тигра или крокодила? Позвонить, что ли, ей?.. Нет, не буду… А, ладно, позвоню…