Альфа + Ромео (Повести и рассказы) - Раннап Яан Яанович - Страница 37

Мальчики опять кивнули.

Взгляд Донны Анны скользнул по скошенному газону и по тем его краям, которые Альфа еще не успела скосить. Старая дама была очень довольна собой и лошадью. Но еще более она была довольна тем, что косьбу можно будет продолжить. И она не могла сдержать свою радость.

— Замечательно! Прекрасно! Вундербар! Файн! Кива! — воскликнула Донна Анна с восхищением на местных и иностранных языках.

Конечно, ее восклицания следовало бы написать несколько иначе. Вот так: «Tore! Прекрасно! Wunderbar! Fine! Kiva!»

НОВАЯ КОНЮШНЯ

Как найти в городе, населенном примерно половиной миллиона жителей, кров для серой в яблоках верховой лошади, если нет возможности дать в газету объявление: «Лошадь снимет конюшню. Желательно с удобствами». Так же, как ищут комнату люди. Спрашивая у знакомых. У знакомых знакомых. Михкель созвал всех своих ближайших знакомых. Возле колодца с насосом сидело и стояло ребячье войско — человек двенадцать из близлежащих дворов. Они с большим сочувствием относились к судьбе Альфы. Все были готовы помочь ей.

— У нас нынче теплица пустует, — сообщила маленькая девочка, косички которой торчали в стороны, как два маленьких рожка.

Теплица под жилье лошади не годилась.

— Сквозь стекла Альфа будет слишком хорошо видна. — Михкель покачал головой.

— У нас веранда освободилась. — Коротко стриженный сосед девочки с косичками вздохнул. — Но мать никого туда не пустит.

Детишки понимающе закивали. Здесь, на окраине города, во многих домах были пустые веранды и комнаты, но хозяева не пускали туда жильцов, даже людей, не говоря уже о лошади.

Вдруг послышался радостный крик. С улицы примчался лучший друг Михкеля Пеэтер с утренней газетой в руке.

— Ура-а! — вопил Пеэтер, размахивая газетой. — Нам и не требуется далеко искать. «Казбекфильм» в Таллине! Съемки начинаются на следующей неделе! Я готов съесть свою шапку, если здесь же, в нашем дворе, уже завтра не освободится один подходящий сарай.

Пеэтер ошибся совсем немного. Он ошибся лишь на один день. Еще не успели все прочитать сообщение в газете, как во двор вошел высокий мужчина в кожаном пиджаке, махнул детям, как старым знакомым, и вынул из кармана большой кованый ключ.

Этот ключ знали все. И все здесь знали этого мужчину.

— Дядя Пауль! Здравствуйте, дядя Пауль! — закричали все наперебой. — Мы знаем, зачем вы пришли! Машину опять будут снимать в кино!

Сарай, пристроенный к боку прачечной, вовсе и не был сараем. Это был гараж. Сколько помнили жители дома, там всегда стояла очень старая легковая машина «Мерседес-Бенц», а может быть, что и «Даймлер». Но года три-четыре назад наступил конец спокойным дням старости «Мерседес-Бенца» или «Даймлера». Вдруг все киностудии страны принялись снимать исторические фильмы. Им нравилось делать это в городе, который тоже сам по себе исторический. Но историческому фильму, кроме города, обладающего долгой историей, требуются и другие исторические вещи. Очень часто и автомобили. Старый «Мерседес-Бенц», а может быть и «Даймлер», враз сделался любимцем создателей фильмов. Один раз он вез белогвардейцев, которые стреляли из пистолетов, гонясь за красноармейцами. В другой раз красноармейцы гнались за белыми. Однажды на боках машины специально сделали вмятины, потому что это должна была быть машина одного военачальника, удирающего с поля боя во время одной давней войны. А в другой раз все дверцы отполировали до блеска, а машину всю покрыли лаком, потому что в фильме, который снимала очередная киностудия, на ней должны были ездить княжеские светлости.

Конечно, на самом деле во время съемок машина не мчалась. У создателей фильмов есть такие приемы съемки, которые позволяют создать на экране впечатление, будто машина мчится с бешеной скоростью, хотя во время съемок она спокойно стояла на одном месте. Киношники делали со старой машиной «Мерседес-Бенц», а может быть и «Даймлер», все, что им было нужно; дяде Паулю требовалось только доехать на ней к месту съемок.

— Хей-хоп! — крикнул дядя Пауль и крутанул заводную ручку.

Чух-чух-чух... — запыхтел «Мерседес-Бенц», а может быть и «Даймлер», голосом старого, усталого паровоза.

— Раз-два, взяли! — крикнул дядя Пауль, крутанув заводную ручку во второй раз.

Старая машина выбросила облачко голубоватого дыма и упрямо замолкла. Уже тридцать лет она не соглашалась заводиться, когда крутили заводную ручку. Она явно не собиралась уступать и на сей раз.

Детвора смотрела на усилия дяди Пауля и улыбалась. Дети знали, что требуется упрямой машине. И это прекрасно совпадало с их планами.

— Принудительное зажигание, дядя Пауль! — Они скакали у двери гаража. — Сделаем принудительное зажигание!

Дядя Пауль вынул большой цветастый носовой платок и вытер покрывшийся потом лоб. Он тоже знал, что требуется историческому средству передвижения, но если имеется заводная ручка, водитель всегда должен сначала попытаться завести автомобиль с ее помощью.

Дядя Пауль, кряхтя, сунул свои длинные ноги между сиденьем водителя и рулем. Ребячья стая влетела в гараж и пристроилась к автомобилю. Те, кому не хватило места, чтобы упереться в машину сзади, ухватились за дверные ручки. Поскрипывая пружинами, «Мерседес-Бенц», а может быть и «Даймлер», выкатился из гаража. И казалось, что разгон машине придают не загорелые, поцарапанные детские руки, а восклицания и крики, которые какой-то потаенный мотор превращает в энергию движения.

Первый круг по двору был сделан.

— Раз-два, раз-два, раз-два... — считал Михкель все быстрее. Затем мотор, фыркнув, заработал.

Дядя Пауль подъехал на машине к воротам двора и оставил ее там рокотать. Труд следовало оплатить.

— Стало быть, хотите опять ключ?

— Да! — дружным хором закричали помощники.

Всякий раз, когда старую машину увозили, гараж оставался во власти детей.

— И во что вы будете играть на сей раз? В разбойников и полицейских?

— Не-ет! — засмеялись толкатели машины. «Разбойники и полицейские» были игрой отцов и матерей, когда они были детьми. У нынешних детей другие игры.

— Значит, в индейцев? В разведчиков? В капитана Глосса?

Толкатели машины отрицательно мотали головами. Во все это они играли в прошлый раз, когда «Мерседес-Бенц», а может быть и «Даймлер», был на службе у съемочной группы студии «Старофильм».

— Теперь мы там играть не будем. Мы поселим туда Альфу.

Услышав свою кличку, Альфа вышла из-за угла. Она была по-прежнему под седлом.

Глаза дяди Пауля сделались круглыми, как у филина. Он поспешно сунул ключ в карман.

— Лошадь там не поместится... — предположил он.

Михкель тотчас же измерил Альфу рукояткой граблей. Затем подошел к двери гаража.

Альфа прекрасно помещалась в гараже. Даже еще оставалось свободное место.

— Там небось бензином воняет? — опасался дядя Пауль.

Десяток носов понюхал воздух в гараже. Бензином не воняло. В стенах сарая было много щелей. Через них входил и выходил воздух.

Подошедшая к колодцу Донна Анна слышала, как сомневался дядя Пауль. Человек, умудренный жизнью, она сразу поняла, почему ключ был засунут обратно в карман И она вмешалась:

— Пабло, не стоит сомневаться!

Когда-то Донна Анна учила дядю Пауля испанскому языку. С тех пор она всегда называла его на испанский манер.

— Не нужно бояться, Пабло. Лошадиный навоз — лучшее удобрение для цветов. Когда машина вернется, пол будет чист, как и прежде. Уж мы об этом позаботимся.

Услышав это обещание, дядя Пауль перестал озабоченно хмуриться и снова улыбнулся. И достал ключ из кармана.

Серую в яблоках лошадь торжественно повели к новому местожительству.

— Ты не смотри, что под ногами твердо, — сказал Михкель Альфе. — Сейчас мы принесем сюда опилок.

Альфа и не смотрела под ноги. Она смотрела на прикнопленную к стене картинку, на которой множество краснокожих скакало на гнедых, каурых, вороных лошадях.