Боги Бэл-Сагота - Говард Роберт Ирвин - Страница 5

Во главе процессии шли трое мужей. Одним из них был статный воин с ястребиными чертами лица, почти столь же высокий, как Ателстейн. На шее у него на тяжелой золотой цепи висел странного вида амулет, вырезанный из зеленого камня. Второй был молод и смотрел на гостей исподлобья. Его плечи покрывал переливавшийся всеми цветами радуги плащ из перьев попугаев. Третий из мужей не носил на себе ничего, кроме простой набедренной повязки, в руках его не было никакого оружия. Он был стар, очень высок и худ, и у него, единственного из всех, стоявших за воротами, была борода, столь же белая, как и ниспадавшие на плечи волосы, а его огромные черные глаза сверкали так, будто за ними пылал тайный огонь. Турлоф сразу же понял, что это и есть Готан, жрец Черного Бога, расточающий вокруг себя ауру древности и таинственности. Его глаза были похожи на окна заброшенного храма, за которыми отвратительными призраками сновали темные страшные мысли. Кельт чувствовал, что этот старец познал слишком много пагубных секретов и тайн, чтобы остаться человеком. Он преступил порог, отделявший его от мечтаний, желаний и переживаний простых смертных. Вглядевшись в эти огромные немигающие глаза, далкасец ощутил дрожь, пробежавшую по телу, — ему показалось на секунду, что перед ним, свившись в кольца, затаилась гигантская змея.

На стенах молча толпились черноглазые люди. Сцена была подготовлена, все ждали кровавого финала. Турлоф почувствовал, что сердце его забилось сильнее, жестокий огонек загорелся в глазах Ателстейна.

Брунгильда смело ступила вперед. Гордо выпрямившись, она начала говорить. Белые воины, конечно, не понимали ни слова из последовавшего диалога, лишь по жестам и выражению лиц догадываясь о его напряженности. Позже, однако, Брунгильда пересказала им весь разговор почти дословно.

— Итак, люди Бэл-Сагота, — начала она медленно, — какими словами вы станете приветствовать свою королеву и богиню, которую оскорбили и предали?

— Чего ты хочешь, лживая женщина? — крикнул статный воин, его звали Ска, и это его Готан посадил на трон. — Ты, которая смеялась над обычаями наших предков, которая нарушала законы Бэл-Сагота, более старые, чем весь этот мир, которая вероломно убила своего любовника и осквернила храм Гол-горота? Тебя осудили по закону и оставили в лесу за лагуной...

— Но я тоже богиня, и более могущественная, чем все ваши боги, — прервала его, злобно улыбаясь, Брунгильда, — и я возвращаюсь из запретной зоны с головой Горт-голки!

По ее знаку Ателстейн потряс в воздухе кровавым трофеем. Шум изумления докатился до них со стен, толпа качнулась и застыла.

— Кто это с тобой? — Ска, наморщив лоб, посмотрел на белых воинов.

— Это железные люди, они вышли из моря! — ответила Брунгильда чистым звучным голосом. — Древнее пророчество гласит, что они бросят к своим ногам город Бэл-Сагот, ибо его жители — изменники, а жрецы — лгуны!

И вновь тревожный шумок всколыхнул толпу на стенах, но Готан поднял свою ястребиную голову, и те, на кого упал ледяной взгляд его страшных глаз, замолчали и съежились.

Ска молчал тоже. В его душе гордость боролась с суеверной тревогой.

Турлоф внимательно наблюдал за Готаном. Ему показалось, что он улавливает мысли, кроющиеся за неподвижной личиной старого жреца. Несмотря на сверхчеловеческую мудрость, разум Готана тоже не все мог предвидеть. Его застало врасплох внезапное появление женщины, от которой, как он считал, ему уже удалось избавиться навсегда. Вдобавок к этому она пришла не одна, а в сопровождении двух белокожих гигантов. У него не оказалось времени, чтобы подготовить достойный прием незваным гостям. Люди уже роптали под тяжелой десницей Ска. Они всегда верили в божественность Брунгильды, а теперь, когда она возвращалась с двумя спутниками той же, что и она, расы, начали склоняться на ее сторону. Любая мелочь могла нарушить шаткое равновесие и принести победу той или иной стороне.

— Люди Бэл-Сагота! — Брунгильда отошла назад и простерла руки к обращенным к ней со стены лицам. — Одумайтесь, пока не поздно! Вы изгнали меня, вернулись к темным богам! Но я прощу вам все, если вы одумаетесь и припадете к моим стопам! Изгоняя меня, вы обзывали свою богиню кровожадной и жестокой! Это правда, я была суровой властительницей, но разве Ска обращается с вами мягче? Вы жаловались, что я хлестала вас кнутом, но разве Ска гладит вас птичьими перьями? Это верно, в пору полнолуния на моем алтаре умирала девушка, но Гол-горот дважды в сутки забирает к себе юношей и девушек, ибо на его алтаре всегда должно лежать свежее человеческое сердце. Ска — только тень! Это Готан — ваш подлинный владыка, Готан, который ястребом кружит над городом! Вы были когда-то великим народом, по всем морям плавали ваши корабли. Теперь вас осталась горстка, да и та скоро исчезнет. Глупцы! Вы все умрете на алтаре Гол-горота, и лишь Готан будет в одиночестве бродить по улицам города! Смотрите на него! — ее голос возвысился до крика. Даже Турлоф вздрогнул, хотя слова чужой речи ничего для него не значили. — Смотрите на злого духа, пришедшего к нам из прошлого! Он даже не человек! Поверьте мне, это мерзкий призрак, рот которого вымазан кровью тысяч и тысяч жертв! Это чудовище, вынырнувшее из тьмы веков, чтобы уничтожить народ Бэл-Сагота! Выбирайте! Восстаньте против проклятого старца и его отвратительных богов, преклоните колени перед своей законной королевой и богиней, и вы спасетесь сами и спасете своих детей! Иначе исполнится древнее пророчество, и город Бэл-Сагот будет повержен в прах, и солнце закатится над его молчаливыми руинами!

Юный воин, разгоряченный страстной речью королевы, вскочил на край стены.

— Да здравствует А-ала! — воскликнул он. — Долой кровожадных богов!

Многие в толпе подхватили его призыв. Зазвенела сталь, тут и там толпа взбурлила. Брунгильда придержала своих рвущихся в бой товарищей.

— Стойте! — крикнула она. — Не двигайтесь с места! Люди Бэл-Сагота, вы знаете, что по старинному обычаю король должен в случае необходимости с оружием в руках доказать свое право на трон! Пусть Ска сразится с одним из этих воинов! Если Ска победит, я покорно склоню перед ним голову, готовая лишиться ее навсегда. Но если он проиграет, вы признаете меня законной королевой и богиней!

Со стен послышались крики одобрения. Людей радовало то, что ответственность за свою судьбу они вновь могут переложить на плечи владык.

— Ты будешь драться, Ска? — спросила Брунгильда с насмешкой. — Или предпочтешь сразу же вручить мне свою голову?

— Дрянь! — рявкнул доведенный до бешенства Ска. — Я буду пить вино из черепов этих белых воинов, а тебя прикажу повесить за ноги между двумя гибкими деревьями!

Готан положил ему руку на плечо и начал что-то шептать на ухо, но король дошел до такого состояния, в котором был глух ко всему, кроме собственной ярости. Оказалось, воплощение мечты принесло ему только роль марионетки, танцующей на шнурке Готана, теперь же даже эта иллюзорная власть уплывала из рук, а эта дрянь смеялась ему в лицо на глазах у подданных.

Брунгильда повернулась к спутникам.

— Одному из вас придется сразиться с ним.

— Пойду я, — сказал Турлоф. — В его глазах танцевало пламя боевого задора. — Он, похоже, ловок, как дикий кот, а Ателстейн, хоть и силен, как бык, чуточку медлителен для такой работы...

— Медлителен, — повторил с обидой Ателстейн. — Знаешь, Турлоф, для человека моего телосложения...

— Ладно! — прервала их спор Брунгильда. — Пусть сам выбирает.

Она сказала что-то королю. Тот посмотрел на них налившимися кровью глазами и показал на Ателстейна, который радостно ухмыльнулся и снял с плеча меч. Турлоф выругался и отошел назад. Ска решил, видимо, что у него больше шансов победить великана, с виду более неуклюжего и медлительного, чем черноволосый воин, тигриная гибкость и ловкость которого бросались в глаза.

— У этого Ска нет доспехов, — проворчал сакс. — Я тоже сниму шлем и панцирь, чтобы драться на равных.

— Нет! — крикнула Брунгильда. — Без доспехов погибнешь! Этот лжекороль движется со скоростью молнии. Даже в доспехах тебе придется туго. Не смей сбрасывать панцирь!