Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Собрание сочинений в четырех томах. Том 1. Песни.1961–1970

Высоцкий Владимир Семенович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Собрание сочинений в четырех томах. Том 1. Песни.1961–1970 - Высоцкий Владимир Семенович - Страница 21

Изменить размер шрифта:

«Вот – главный вход, но только вот…»

Вот – главный вход, но только вот

Упрашивать – я лучше сдохну, —

Вхожу я через черный ход,

А выходить стараюсь в окна.

Не вгоняю я в гроб никого,

Но вчера меня, тепленького —

Хоть бываю и хуже я сам, —

Оскорбили до ужаса.

И, плюнув в пьяное мурло

И обвязав лицо портьерой,

Я вышел прямо сквозь стекло —

В объятья к милиционеру.

И меня – окровавленного,

Всенародно прославленного,

Прям как был я – в амбиции

Довели до милиции.

И, кулаками покарав

И попинав меня ногами,

Мне присудили крупный штраф —

За то, что я нахулиганил.

А потом – перевязанному,

Несправедливо наказанному —

Сердобольные мальчики

Дали спать на диванчике.

Проснулся я – еще темно, —

Успел поспать и отдохнуть я, —

Встаю и, как всегда, – в окно,

Но на окне – стальные прутья!

И меня – патентованного,

Ко всему подготовленного, —

Эти прутья печальные

Ввергли в бездну отчаянья.

А рано утром – верь не верь —

Я встал, от слабости шатаясь, —

И вышел в дверь – я вышел в дверь! —

С тех пор в себе я сомневаюсь.

В мире – тишь и безветрие,

Чистота и симметрия, —

На душе моей – тягостно,

И живу я безрадостно.

Зима 1966/67

Песня-сказка о нечисти

В заповедных и дремучих

страшных Муромских лесах

Всяка нечисть бродит тучей

и в проезжих сеет страх:

Воет воем, что твои упокойники,

Если есть там соловьи – то разбойники.

Страшно, аж жуть!

В заколдованных болотах

там кикиморы живут, —

Защекочут до икоты

и на дно уволокут.

Будь ты пеший, будь ты конный —

заграбастают,

А уж лешие – так по́ лесу и шастают.

Страшно, аж жуть!

А мужик, купец и воин —

попадал в дремучий лес, —

Кто зачем: кто с перепою,

а кто сдуру в чащу лез.

По причине попадали, без причины ли, —

Только всех их и видали – словно сгинули.

Страшно, аж жуть!

Из заморского из лесу,

где и вовсе сущий ад,

Где такие злые бесы —

чуть друг друга не едят, —

Чтоб творить им совместное зло потом,

Поделиться приехали опытом.

Страшно, аж жуть!

Соловей-разбойник главный

им устроил буйный пир,

А от их был Змей трехглавый

и слуга его – Вампир, —

Пили зелье в черепах, ели бульники,

Танцевали на гробах, богохульники!

Страшно, аж жуть!

Змей Горыныч взмыл на древо,

ну – раскачивать его:

«Выводи, Разбойник, девок, —

пусть покажут кой-чего!

Пусть нам лешие попляшут, попоют!

А не то я, матерь вашу, всех сгною!»

Страшно, аж жуть!

Все взревели, как медведи:

«Натерпелись – сколько лет!

Ведьмы мы али не ведьмы,

патриотки али нет?!

На́лил бельма, ишь ты, клещ, – отоварился!

А еще на наших женщин позарился!..»

Страшно, аж жуть!

Соловей-разбойник тоже

был не только лыком шит, —

Гикнул, свистнул, крикнул: «Рожа,

ты, заморский паразит!

Убирайся без бою, уматывай

И Вампира с собою прихватывай!»

Страшно, аж жуть!

…А теперь седые люди

помнят прежние дела:

Билась нечисть грудью в груди

и друг друга извела, —

Прекратилося навек безобразие —

Ходит в лес человек безбоязненно.

И не страшно ничуть!

Зима 1966/67

Песня о новом времени

Как призывный набат, прозвучали в ночи тяжело шаги, —

Значит, скоро и нам – уходить и прощаться без слов.

По нехоженым тропам протопали лошади, лошади,

Неизвестно к какому концу унося седоков.

Наше время иное, лихое, но счастье, как встарь, ищи!

И в погоню летим мы за ним, убегающим, вслед.

Только вот в этой скачке теряем мы лучших товарищей,

На скаку не заметив, что рядом – товарищей нет.

И еще будем долго огни принимать за пожары мы,

Будет долго зловещим казаться нам скрип сапогов,

О войне будут детские игры с названьями старыми,

И людей будем долго делить на своих и врагов.

А когда отгрохочет, когда отгорит и отплачется,

И когда наши кони устанут под нами скакать,

И когда наши девушки сменят шинели на платьица, —

Не забыть бы тогда, не простить бы и не потерять!..

<1966 или 1967>