Внук Дьявола - Браун Лайза - Страница 7

– Выдумываешь в этом доме только ты. Я говорю чистую правду.

Дебора с трудом договорила последнюю фразу, и глаза ее закрылись.

Очень осторожно, чтобы не разбудить мать, Лейни села на постели и выглянула в окно. Очертания высокого дуба, в ветвях которого она так любила сидеть, отчетливо вырисовывались на фоне темного неба. Загадочная луна серебрила листья.

– Я больше никому не скажу, что ты настоящий, – шепотом пообещала Лейни, не зная, слышит ли ее маленький колдун.

Глава 2

Лейни прижалась лбом к темной оконной раме.

В опустевшем ресторане было тихо. Дождик, моросивший в Спрингсе весь день, прекратился, ночное небо было ясным, и в нем мерцали крупные звезды. Ветерок шевелил занавески, и в кухне было теперь гораздо прохладнее, чем днем. Обычная вечерняя уборка была уже завершена.

Лейни устала; пора идти домой.

Она проверила, заперта ли как следует задняя дверь, и помедлила на пороге, глядя на огромную, отливающую кровью луну, висевшую так низко, что она едва не погружалась в черные воды Вдовьей бухты.

Так много мыслей роилось в голове Лейни, что она могла только стоять и смотреть широко открытыми глазами на зловещий диск.

Слишком непросты вставшие перед ней вопросы.

Сколько еще она сможет управлять «Магнолией»? Немыслимо объяснить матери и тете Оливии, насколько серьезно ее положение.

И вот еще новая беда – явился Колли. И как, спрашивается, она сможет в этих условиях держать себя в руках?

Плюс Престон.

Черт побери, да что же такое она выдумала, как убедила себя, что ей лестно его внимание, что ей нравится его лоск?

Хорошо еще, что у нее хватило ума и здравого смысла скрыть от мамы то, что у нее началось что-то вроде флирта с Престоном в это лето.

А ведь флирт с Престоном Ролинсом представлялся ей совершенно безобидным развлечением. Да так оно и было – вплоть до сегодняшнего вечера.

До появления его злополучного кузена.

И вдруг она услышала тихий скрип. Кто-то осторожно ступил на дощатый пол веранды и начал пробираться к двери среди кресел-качалок. Лейни не могла уверить себя, что половицы скрипят сами по себе, поскольку гостинице идет уже сотый год. Вне всякого сомнения, это шаги человека.

Чтобы успокоиться хоть немного, она напомнила себе, что никаких неприятностей быть не может, ведь живет она не где-нибудь, а в благонравном Индиан-Спрингс, где жители имеют обыкновение засыпать засветло и просыпаться с петухами.

Правда, в этот вечер в городе находится Колли Ролинс.

Она сделала шаг в сторону, стараясь разглядеть, кто к ней приближается, и половица скрипнула под ее ногой.

Луна, проглядывающая сквозь кроны кленов, заливала пол веранды призрачным светом.

Лейни толком не разглядела темную фигуру, зато узнала голос.

– Я в лунный сад пришла одна, – негромко пропел этот голос.

– Мама!

Из груди Лейни вырвался вздох облегчения. Она рывком распахнула дверь, задев качалку, стоявшую чересчур близко к входу.

– Лейни, ты не ушиблась? – встревоженно спросила Дебора Блэкберн Торн.

– Ушиблась, мэм, – неохотно призналась Лейни.

– Почему ты одна? Я бы не пошла в церковь, если бы ты мне сказала, что Дана не сможет остаться и помочь тебе.

– Я сама ее отпустила. Мне просто захотелось побыть одной.

Дебора остановилась и положила руку на перила веранды. Какое-то время она не произносила ни слова, а только глядела на освещенную луной фигуру дочери.

– Я слышала, что здесь произошло, – тихо сказала она наконец.

– Так ты знаешь…

– Колли вернулся. И был в «Магнолии». – Дебора подошла к дочери и заглянула ей в глаза. Годы не пощадили ее, и все же она была красива. Ее суровое и одновременно открытое лицо сияло в лунном свете красотой Богоматери. – Я чувствую, что ты переменилась, Лейни, и, честно говоря, отчасти я рада, что ты увидела его. Все лето ты была какой-то не такой. Ты еще очень молода, и на тебе лежит непосильное бремя. Я знаю, что-то гнетет тебя.

– Мне уже двадцать один год, и за моими плечами немалый опыт, – преувеличенно бодро возразила Лейни.

Ей неприятно было говорить таким деланым тоном, но она не могла допустить, чтобы мама поняла, что на самом деле происходит с ней и с «Магнолией». Лейни должна сначала сама разобраться со своими проблемами, понять себя и найти выход. Какой угодно.

– В последнее время ты отдалилась от Уэя и Даны, – вновь настойчиво заговорила Дебора. – Пропадаешь где-то по полдня. Что с тобой, Лейни?

– Послушай, мама, я уже взрослая, сама имею право выбирать друзей и образ жизни, и не надо за мной шпионить. Я отдаю себе отчет в том, на что решилась три года назад, и сама несу ответственность за свои поступки. И я…

– Лейни, родная моя, я ни в чем тебя не виню, – с грустью проговорила Дебора. – И ты не должна…

– Дебора, вы нашли ее? – послышался со двора чистый, сильный женский голос.

– Да, Сюзан. Она как раз запирала гостиницу.

– Вот и отлично.

В круге лунного света, где стояли мать и дочь, появилась Сюзан Макалистер. Рослая, широкоплечая, крепко сбитая, она походила на видавшую виды амазонку.

Сюзан пришла на работу в «Магнолию» двадцать пять лет назад, когда ее муж погиб в результате несчастного случая в каменоломне и ей было некуда податься. С годами она сделалась чем-то вроде компаньонки, в чьи обязанности входила забота о тете Оливии.

Родных у Сюзан не было, и она прикипела к Блэкбернам. Платили ей мало, и она работала исключительно из привязанности к хозяевам. Дом старой Оливии стал ее родным домом.

– Пойду-ка я домой, – сказала она и зашагала к калитке в заборчике, отделявшем территорию «Магнолии» от дворика возле дома тети Оливии.

В этот самый двухэтажный викторианский особняк Лейни с матерью переехали вскоре после смерти отца.

Вот и еще одна причина, по которой «Магнолию» нельзя закрывать: они живут у тетки, а значит, в долгу перед ней.

– Тетя еще не спит, – заметила Дебора.

Сюзан остановилась.

– Не думаю, что она вообще заснет. Она дважды просила меня привести к ней папу, и я никак не могла бедняжке втолковать, что Лэнсинг Блэкберн скончался еще во времена Эйзенхауэра [1]. – И вдруг Сюзан с любопытством спросила: – Из-за чего она так разнервничалась? Что у вас тут произошло?

– Двое… посетителей повздорили из-за какой-то ерунды, – сказала Лейни.

Она заметила, как рука ее матери с силой сжала перила.

Лейни опасалась новых вопросов; она не думала, что беспокойство за Оливию пересилит любопытство Сюзан.

– Ах, вот оно что, – произнесла Сюзан. – Я подумала, что мне стоит завтра съездить к доктору Максвеллу, взять у него лекарства. А еще лучше привезти доктора к ней. Я знаю, вы не любите, когда я…

Дебора поспешно перебила ее:

– Нет, я не возражаю против визита врача. Просто я заранее знаю, что он сделает. Он осмотрит ее, потом возьмет меня под руку и скажет, что я не должна беспокоиться насчет денег, существует, мол, специальный государственный фонд, и он профинансирует лечение. Я даже верила ему до тех пор, пока его жена однажды не пришла с подругами к нам в ресторан. И тогда я услышала, что никаких фондов нет в помине, а Максвелл лечит тетю Оливию бесплатно, просто потому, что симпатизирует ей и не может себе представить Спрингс без нее. Такие старухи, дескать, составляют местный колорит.

Сюзан коротко фыркнула.

– Дору Максвелл я беру на себя. Если надо, я могу показать ее подружкам кое-какой местный колорит. Между прочим, эти сумасшедшие Леттисоны – ее близкие родственники.

Дебора ответила так тихо, словно не желала, чтобы даже ветер услышал ее слова:

– А еще я боюсь, что он опять предложит мне подумать насчет дома престарелых.

– Ни в коем случае! – энергично запротестовала Сюзан. – Я никому не позволю увезти мисс Ливи отсюда. Она зачахнет и умрет вдали от «Магнолии». Я же здесь именно для того, чтобы она могла жить там, где хочет. Мне нужно поговорить с доктором Максвеллом. Я думаю, на него можно положиться.