Варяжский десант - Горюнов Андрей - Страница 3

– Извини, забыл, что вы миллионеры.

– Не только мы, но и вы.

– Лично я – нет. Я – по старинке: все ножки – по одежке… – Михалыч помолчал. – Съезди в округ, я прошу. Не как офицер – офицера, а как человек – человека! А то совсем меня достали.

– Непонятно, что им от меня надо. Инструктор по спортработе? Какая-то чушь.

– Я тоже не знаю, что он хочет, – признался Боков. – Но из отпуска по ерунде не дергают, сам знаешь. Ты съезди, лучше будет. Неопределенность снимешь. Загадку разрешишь. Он уже три раза звонил мне на мобильник.

По дороге в округ Николай ломал себе голову над загадкой: зачем его вызывают? Однако ничего путного в голову не приходило.

Приехав и доложившись инструктору по спортработе, он тут же был представлен еще какому-то мужику – судя по всему, шишке – весьма интеллигентного вида, в штатском. Возраст – далеко за полтинник. Поражала ухоженная кожа, висящая на лице складками, как у шарпея.

Знакомя их, инструктор был немногословен:

– Вот капитан Аверьянов, а это – товарищ… Ну, словом, хотел с вами познакомиться…

– Прогуляемся, если вы не против? – предложил гость.

– С удовольствием.

Покинув территорию спорткомплекса, они долго шли по аллее, ведущей к танковым боксам. Наконец собеседник представился:

– Меня зовут Сергей Ильич Коптин. Я из Службы внешней разведки. Начальник Управления разведтелепортации.

– Очень приятно. А спортивная работа при чем?

– Конечно, ни при чем. Спортработа – это чтоб лишних разговоров не было. Разговор у нас состоится сейчас абсолютно конфиденциальный. В полку скажете, что сватали вам спортивную работу с местными трудными школьниками, учитывая ваши успехи борьбы один на один с татаро-монгольской Ордой… Все знают, что такое трудные школьники и кто такой был Батый, – вам легко поверят.

– Конечно, – кивнул Николай.

– Тогда вернемся к насущному. Я за последние дни был в ряде округов; у вас, в вашем округе, побеседовал со многими офицерами, вызывая их, как и вас, из линейных частей… Многие по своим личным качествам сильнее вас, не скрою, но… Но ваш опыт, приобретенный в тринадцатом веке, уникален. У нас нет специалистов со столь богатой и, что еще важнее, со столь удачной практикой. Сочетание навыков поведения в совершенно неожиданных ситуациях плюс реальное, практическое знакомство с относительно новыми возможностями телепортации и хронодинамики… В наших глазах вы являетесь, возможно, единственным пригодным исполнителем задания, я бы даже сказал – Задания с большой буквы, значение и степень секретности которого трудно переоценить…

– Спасибо. Кого ж это надо грохнуть в прошлом?

– Да нет, Николай Николаевич, – досадливо поморщился Коптин. – Совсем не так! Убийства – абсолютно не наша стезя. Да и прошлое, надо сказать, – тоже не наше дело. Наша область – настоящее и ближайшее будущее – завтра, послезавтра, в этом году… Прошлым мы, конечно, занимаемся, но лишь постольку-поскольку… Применительно к настоящему. Исключительно так. Нас интересует настоящее. Здесь. Сейчас. Сегодня.

– Ну, в этом случае выбор у вас огромный. Специалистов по нашему времени – сотни тысяч. Сегодня – жить, умереть – завтра. – Аверьянов заметил кислое выражение лица Коптина. – Что-то не так я сказал?

– Да нет, все верно вы сказали. Временщиков действительно слишком много развелось… Но я о другом. Вы, конечно, читали фантастику и знаете, что если переместиться в далекое прошлое и там раздавить бабочку, то в нашем времени все сразу изменится. Когда вы вернетесь сюда, в современность, вы можете и не узнать тот мир, из которого стартовали. Был такой рассказ давным-давно у Рэя Брэдбери. Суть именно в этом: мельчайшее, пустяковое изменение в прошлом может иной раз привести к мировой катастрофе.

– Но может и не привести? – поинтересовался Аверьянов.

– Бесспорно. Может и не привести. Может! А может и наоборот – привести к внезапному сдвигу в позитивном направлении! К прогрессу – в стране и мировом сообществе. И мы, в Управлении разведтелепортации Службы внешней разведки, идем по этому пути.

– Я рад за вас.

– Ну да, ну да… Спасибо. Так вот. Продолжу. Тут есть тонкости. При путешествиях в прошлое могут возникать парадоксы… Ну, типа того, что вы отправитесь в прошлое, чтобы убить в нем своих же собственных родителей еще до того, как они успели вас родить. Что случится, если ваша затея удастся? Ваши предки погибли еще до вашего рождения, значит, вы не появитесь на свет Божий… Но они погибли от вашей руки, так? Кто же в этом случае убил их, если вас вообще на свете не было и не будет? – Коптин пытливо взглянул Николаю в лицо, ожидая реакции.

– Это, наверное, можно было бы без особого риска попробовать.

Коптин усмехнулся:

– Да, некоторые попробовали. Но не скажу, что без всякого риска.

– А чем тут рискуешь? Ведь не получится.

– Вы уверены?

– Конечно. Этого получиться не может… Не может быть, потому что…

– …Потому что не может быть никогда! – подхватил Коптин, кивнув с пониманием.

– И никак! – добавил Аверьянов.

Коптин глубоко вздохнул, словно решился броситься в омут.

– А знаете, что интересно? – Сергей Ильич почесал подбородок. – Интересно то, что получается, – вот же в чем штука! Причем без всяких проблем. Просто берешь и убиваешь своего папу – раз и квас! А потом, как вы уже догадались, тут же, не отходя от кассы, как говорится, пришиваете маму! Задо-о-о-олго до своего рождения!

– Задолго?

– Да вот на свадьбе еще, например. Я полагаю, что вы родились в нормальном регламенте, после свадьбы, а не за семь лет до нее, на уроке ботаники в средней школе… Так вот. Прекрасно такие штуки получаются, доложу я вам. Вот представьте: свадебный стол, все налили, «тост, тост!» – орут. И тут какой-то приблудный из соседнего зала ресторана подходит к молодым – а это, представьте себе, вы, – вы стучите ножиком по бокалу, призывая всех к тишине, а как только все замолчали, вы этим же ножом… Хвать жениха по горлу! Невесту за волосы – хвать! Кровь – пузырями! У обоих горло – до позвоночника. Все! Получайте, господин теоретик! От нашего стола – вашему столу, как говорится.

– Да как такое может произойти?

– А по-разному, доложу вам. Вы их убили, своих родителей. На свадьбе! До своего зачатия…

– Я своих родителей не убивал!

– Это – к примеру…

– Примеры лучше – на себе.

– Не проблема: на мне так на мне. Я, допустим, убил своих родителей. Я! Что из этого следует? Следует только то, что меня самого тоже не будет. Но не будет теперь, с момента убийства. Как только родители убиты, так только теперь, после этого, мне становится неоткуда взяться. Ну, значит, я тоже мгновенно исчезну. Но только в этот момент. Не раньше. Раньше все было нормально. А вот именно в момент наступления их смерти я тоже исчезаю. Без следа. Тут вам и риск: убивая, я тем самым вычеркнул из жизни себя. Без всяких парадоксов!

– Понятно. А кто же тогда их убил – ваших родителей-то?

– Убил я. До того, как они умерли, я существовал. Поэтому я мог – топором там, ножом… И тут же, с наступлением летального исхода, исчез. Поэтому когда родители уже трупы, то кто их все же убил – неизвестно. Словом, до их смерти – я убийца, а как только погибли, то кто убийца – неизвестно.

– То есть как так – неизвестно?

– Так! Да разве нам с вами вот в этом, в окружающем нас мире все известно? Нет, далеко не все! Кто, например, президента Кеннеди убил? Неизвестно! Да что там Кеннеди – в России ежегодно совершаются сотни, тысячи нераскрытых убийств. А что значит «нераскрытое убийство»? Это значит, что обнаружен труп со следами насильственной смерти, – значит, убийство, значит, жертву кто-то убил, но неизвестно – кто!

– Да, но при каждом нераскрытом убийстве мог быть очевидец. Его не было, допустим, но он мог быть, присутствовать, видеть убийцу!

– Да и тут то же самое! Это многократно проверялось, кстати. Первый опыт лет двадцать назад поставили. Еще в Советском Союзе, при коммунистах.