На пути Орды - Горюнов Андрей - Страница 78

– Я в ваших делах военных не разбираюсь и не хочу разбираться, – заметила Катя. – Я – девочка, во-первых, и еще совсем ребенок – во-вторых.

– Возьмем не наши, а ваши, чисто женские дела, не против. Все излюбленные женские истории кончаются свадьбой. Так? Так! А что потом? А потом кастрюльки немытые, посуда на книжных полках, пыль на цветах на окне, полная ванна грязного постельного белья, невынесенное мусорное ведро…

– Ну, понесло! Тебе что – уже восемьдесят? Ты смотри, папа, попроще на жизнь.

– С удовольствием. Вот я знаю, читал, по телику смотрел, слышал очень много самых разных историй. И ни одной из них не было такой, чтобы герои, персонажи, изящно распорядились бы деньгами, с блеском, виртуозно, – чтобы ахнуть от восторга: «Ах, какие молодцы!» Ни одной такой истории не могу вспомнить. Истории о том, как можно с блеском кучу денег потратить. …А хотелось бы узнать, увидеть. Вот я и думаю, – может, у вас это выйдет? Вы, конечно, дети еще, но в прошлом, в тринадцать лет уже и замуж выходили девочки… А мальчики, – редко, но бывало, – в этом возрасте уже начинали государством управлять. С регентом, конечно, с советниками, но тем не менее… Случалось… Так что вот и карты вам в руки!

– Все-таки умеешь ты, как никто, испортить настроение. Даже такой праздник в задание превратить!

– У меня такая профессия: распознавать проблему и ставить перед личным составом задачу. А вы вот – штаб. Готовьте решение. Вводная дана. Три миллиона шестьсот… Господи, ну и задачка!

– Давай тему сменим, папа! – Катя хлопнула Алексея по плечу: – А мы решили, что ты погиб: у тебя же возврат-луковица была без кошачьего грузика, – знаешь?

– Конечно.

– Значит, там нет никого живого…

В ответ Аверьянов-младший расхохотался:

– Чушь! «Кошачий грузик» означает «чайник», только и всего! Это предупреждение для всех окружающих в ноль-пространстве…

– Как буква «У» на заднем стекле автомобиля? – спросил Михалыч. – На меня не надейся, я – новичок, я – «чайник»?

– Нет, не совсем так, – качнул головой Алексей. – «У» означает у нас просто «ученик», а кошачий грузик означает «варвар». Ну, в общем, отморозок, – откуда-то из двадцатого, двадцать первого века, – хам, потребитель, «имеет всех, но не умеет ничего», и очень часто без мозгов, без совести. Одним словом, грузик означает по-нашему «осторожно, злая собака», – самая близкая аналогия… Я у них больше двух месяцев отучился, экзамен на телепортлетчика на «отлично» сдал, удостоверение получил, комиссию по человечности прошел, хорошая склонность психики к сочувствию и состраданию, …ну, с меня грузик кошачий, конечно же, сняли… Так что не чайник теперь я, не злая собака…

Коля встал. За столом стихло.

– Все нужно успеть нам за жизнь, – сказал Коля, – и поскорбеть, и порадоваться, – жизнь коротка… На все про все у нас сутки, товарищи… Мы победили сегодня и отмечаем победу! Вот так! С чего начнем – мальчики-девочки? Все перед вами: «Ани», «Лошадка», «Лонг Джое», «Кюрасао», «Хольстен», «Смирновка», «Текила», «Метакса», «Айриш крем»…

– Опять, Коля, ты на своем языке, – не поймешь, – обиделась Оленушка. – Ты ж обещал, пока не научишь…

– Хорошо! Вот сейчас ты и начнешь учиться. Русскому языку. Первое слово. «Айриш крем». Что оно значит? Оно значит – для девиц. Не для парней. Вот, на, хлебни, «Айриш крем». Поняла?

– Поняла…

– И мне! И мне! – закричали девушки, вызволенные из плена. – Мы тоже хотим изучать! Языком овладеть…

– Овладевайте! …В совершенстве! А это вот – «Метакса»… Мужикам.

Настроение стало понемногу подниматься…

– Ну, жрете вы! Дай Бог… да нет, не доживешь!

– Это как назвать, вот это? Мне понравилось.

– Колбаса.

– Я так и подумал. У нас тоже есть колбаса. Но по-другому выглядит. А это?

– И это – колбаса.

– А что так пахнет?

– Да это пряности в нее добавляют.

– Чего?

– Ну, кориандр там, базилик, чили, карри, и все дела.

– Не знаю этих слов. Ни одного.

– Я тоже в этом мало разбираюсь.

– Ох, хорошо капустка приготовлена! Объедение! А это что за штуки?

– Как – «что»? Огурцы!

– Хрумтят!

– Маринованные.

– Ни разу не видал такое. А слышать – слышал.

– А я видал! У сестры. Замуж она под Рязань вышла. Только у них их «огуры» называют.

– Смотри, чего это такое?!

– Сосиски баночные.

– Сосиски? Так их сосать, что ль? А я всю банку съел… И воду с той же банки выпил!

– Подохнешь теперь, Ваня!

– Да ничего с ним не случится!

– Такая ж банка, глянь, – а сосисок в ей нет?!

– Джин-тоник. Это пить…

– Ну, живете вы там, в будущем, ох, живете!

– Да что ты думаешь, это у нас каждый день, что ли, так? Нет, конечно. Это мои ребята взяли на случай праздника, вот как у нас. А в будни-то пища у нас простая!

– А вот скажи тогда, – что каждый день ешь? Вот утром встал, сел за стол…

– Садится некогда, – объяснил Николай. – Я беру вот такой пакет… Ну, например, «Вермишелевый суп с грибами», стакан воды…

Демонстрируя, Аверьянов надорвал пакет, высыпал содержимое в рот, разжевал и запил…

– Вот и позавтракал!

– Дай попробую! …А что? Здорово!

– И главное, печь топить не надо.

– Ну, а хрустит-то как радостно, как сучья во рту… И рот горит! Верно, запить требуется! Попробуйте, ребята!

– Да-а-а! Всю жизнь бы ел! Пакетики!

– Только я бы молоком запивал!

– А можно вот это съесть, во – «Суп-пюре из креветок»… Ага! Во чудо-то! По виду пыль, а вкуснотища – не устоять!

– Дай мне-ка пыли!

– А тут и грязь вон есть…

– Баклажанная икра.

– А это?!

– Кабачковая икра.

– А ведь совсем говном не пахнет, – на, понюхай!…

– Чудны дела твои, Господи…

– Слушай, Коль, а креветки – это что?

– Креветки?

– А пюре – это растет и стряхивают или его ловить мешком надо?

– А может, дробить-высушивать?!

– Тихо! Уже сбили воеводу нашего. Ты лучше нам скажи, что такое «суп»!

– Вы чего, суп не знаете? Жидкое блюдо. В обед едят, первое, в миске или в тарелке подают…

– В тарелке?

– Ну, в чугунке…

– Жидкое?

– Жидкое.

– Щи, борщ, затируха… Это знаем. А суп… Непонятно!

– А вот скажи, Коля, я вот этой бражки густой две кружки большие выпил, – красная, рот обжигает… а не берет! Почему?

– Это не брага. Это кетчуп был. Чили. Острый.

– Почему «острый»? Как каша жидкая, красная.

– Острый – в смысле перец… Знаешь, что такое перец?

– Не знаю…

В глазах у всех царило оживление с недоумением пополам.

Внезапно, с какой-то тяжелой тоской, Николай почувствовал, как это много: семьсот шестьдесят лет… Как рассказать им про помидоры, про картошку, которые Колумб доставит сюда, в Старый Свет, еще только лет через триста… А что такое коньяк, виски, газировка, – «вода с пузырьками»? Оливки, маслины, каперсы, спаржа… Как объяснить, почему цветная капуста – белая, а не пятнистая, если они не знают ни перца, ни шоколада, ни селедки, ни шпрот… Килька в томатном соусе загадка втройне: килька сама по себе – это же не пескарь, соус томатный и банка, в которую спряталась вся эта закуска. Как объяснить, почему она спряталась? Это черепаха такая – железная, – а ее тело, мясо, еда у нее под железным панцирем, внутри? Хорошее объяснение… Да только кто видел здесь черепаху? Ничего не объяснишь!

– Татарин!!!

Слава Богу, это был не столько татарин, сколько монгол. Кулинарный разговор прервал заросший и грязный, как трубочист, Бухай, тот самый ордынец, пойманный у озера.

Тот самый, которого Игнач имел неосторожность напоить «смирновкой»…

Услышав звуки пиршества и до боли знакомые голоса – Аверьянова и Игнача, – Бухай немедленно нарисовался в дверном проеме княжеской горницы.

– Пьем, други? – спросил Бухай почти без акцента. – Сами пьем, Бухая обносим?

– Ох, до чего ж ты грязный! – запричитали женщины.