Четвертый год - Каменистый Артем - Страница 48

— Возможно и нет серебряных жил, а все при выплавке свинца получали. Но вообще надо бы походить по местам, де выплавка шла. Там должны быть горы шлака.

— Этих мест несколько здесь. Хотя, вряд ли я знаю все. Пойдемте дальше, я покажу. Но не забывайте про осторожность: земля здесь как сыр швейцарский — дырка на дырке.

Старик, запыхавшись, поднялся выше карьера, прямиком протопал к трехглавому кургану, указал на него:

— Вот здесь самая большая куча шлака в округе. Сдирайте дерн, и сами взгляните.

Олег послушался, лезвием ножа разгреб верхний слой шлака, разрушившегося до песка, достал жменю спекшихся комочков, растер на ладони, покачал головой:

— Я в металлургии не силен, но, думаю, серебро здесь горами не выплавляли. Скорее всего, здесь как раз и занимались плавкой меди и свинца. Если и были плавильни серебра, то отдельно стояли, под охраной, и шлака там столько много не будет.

— Ну так пойдемте дальше. Здесь таких куч немало. Посмотрим все.

Олег пошел вслед за стариком. Честно говоря, он и сам не понимал, чего ищет. Сюда надо сотню рабочих и несколько месяцев работы, чтобы найти все рудные тела, и определить, что где лежит. Даже не слушая объяснения Игоря Николаевича, понятно, что рудное поле немаленькое — куда не глянь, курганы отвалов и шлака. Похоже, работали здесь серьезно в былые времена…

Рассмотрев левее что–то новое, Олег окликнул старика:

— Игорь Николаевич! Стойте! Вон, посмотрите туда, на склон. Что там за развалины?

— Не знаю. Похоже на башню какую–то огромную, или крепость маленькую. Все давно развалилось, не понять уже. Кстати, как раз там, когда камень брали, нашли те самые слитки.

— Что же вы раньше это не сказали?

— Так вы не спрашивали.

— Я думал, что этот клад нашли наверху, где сейчас Град стоит.

— А какая разница?

— Большая. Смотрите — рядом с теми руинами цепочка отвалов. Ясное дело, что это породу из штолен выгребали, когда проходили их в недрах холма. А там, выше, весь склон изуродован старыми карьерами.

— Да, вижу. Мы пытались их расчистить, но руды не нашли. А отвалы там неудобно стоят, их вода не размывала.

— Если вы на карьерах не добрались до руды, значит, их разрабатывали до упора. Не в силах углублять, пробили ниже штольни, добравшись ими до нижних горизонтов рудной залежи. Раз такие усилия прилагали, значит, оно того стоило.

— Вы думаете, это и есть серебряная жила?

— Не знаю. Но я бы на месте хозяев плавку такого добра проводил под охраной. Вот для этого башню как раз могли поставить, или крепость. Пойдемте, осмотрим эти отвалы.

Время неплохо лечит раны земли — отвалы сильно задерновало, затянуло травой и кустарниками. Даже деревья кое–где успели вырасти. Олег не стал утруждать себя земляными работами — нашел промоину, присел с ней рядом, начал перебирать камни. Рудных минералов здесь хватало, но ответить однозначно, добывали ли на этом руднике серебро, Олег не мог.

Игорь Николаевич, присев рядом, занимался тем же самым. Вскоре, отбросив очередной камень, констатировал:

— Надеюсь, ваш улов богаче — я не вижу здесь ничего интересного. Те же минералы, что и по всей округе.

— Это нормально. Глыбы серебряной руды никто бы в отвал отправлять не стал. Все равно я бы на вашем месте занялся этой залежью основательнее — подземные работы во все времена были затратным делом. Раз они себя окупали, то и вам понравится. А вы не пробовали заглядывать в эти штольни?

— Так все завалено давно, не зайти.

Олег покачал головой, указал вдаль:

— Смотрите. Видите русло сухое? Это сезонный поток. Вода после таяния снега или сезона дождей из тех карьеров проникает в подземную отработку, и по штольне вырывается на поверхность. Раз вода себе дорогу там нашла, то и человек, по идее, пролезет. Подождите меня здесь: я спущусь к «Варягу», возьму там масляный фонарь, факела и шлем. Попробую пробраться.

— Олег, это опасно! Там давно сгнила вся крепь!

— Посмотрим. Если там все на честном слове, то не полезу. Дохнуть из–за руды не намерен.

Устье штольни и правда привалило основательно — порода сползла сверху. Вода за долгие годы проточила путь через завал, но путь этот оказался не слишком комфортен. Олег чуть бока не ободрал, пока не добрался до открытого места.

Посветил факелом по стенам, осторожно постукал по камню обухом топорика, повеселел, обернулся к лазу:

— Игорь Николаевич, скала здесь крепкая, и за тысячу лет не обвалится. Просто вход завалило, а дальше вроде нормально. Пойду гляну на разработку, и назад.

— Только ради Бога не рискуйте! — донесся взволнованный старческий голос.

— Не волнуйтесь — я не дурак, чтобы из–за какой–то руды копыта откинуть.

Подсвечивая факелом, Олег осторожно двинулся вперед. Он знал, что в такой окварцованной породе выработка может тысячи лет простоять, не обвалившись, но так же знал, что по любой трещине давно за эти годы мог пойти скол, и от рухнувшей пятитонной каменюки шлем не спасет.

Но любопытство сильнее страха — Олегу нравилось бродить по старым шахтам, или природным пещерам. Нет, спелеологией он не увлекался — так, несерьезный любитель. Дома у него хранился неплохой трофей, найденный в одной из уральских шахт — старинный позеленевший бронзовый шлем. Неизвестно, сколько ему лет, но явно много — перед зеркальцем отражателя сохранилось гнездо, куда шахтеры вставляли свечу для освещения.

Игорь Николаевич ошибся — крепь здесь еще не рассыпалась. Олег это выяснил, когда достиг первого штрека — он в обе стороны отходил от штольни. Место сопряжения двух выработок древние рудокопы тщательно закрепили ошкуренными бревнами. Непонятно, что за порода, но от рудничной сырости древесина не сгнила, а наоборот закалилась — как металл стала.

Здесь же сверху свешивался лоток рудоспуска. Вряд ли местные горняки использовали вагонетки — скорее всего здесь загружали тачки, или носилки. Вода, проникшая в штольню, пробила русло по другую сторону выработки, и не размыла оставшуюся здесь кучу руды. При свете факела не понять было, насколько эта руда разложилась. Олег разгреб топором всю кучу, набрал в мешок пару килограмм образцов снизу. Когда выберется, рассмотрит, что здесь добывали. Хорошо бы, конечно, забраться наверх, в саму добычную выработку, найти забой. Но страшновато лазить в такие места — хватит на сегодня экстрима.

Олег уже развернулся было назад, но какая–то сила буквально заставила его заглянуть в штрек. Влево не просматривалось ничего интересного, зато справа лежало что–то огромное, непонятное. Будто машина какая–то горная. Бред — откуда здесь машина.

Шагнув вперед, Олег приподнял факел, поярче освещая находку. Под ногой что–то резко хрустнуло — камни так не хрустят. Посветив под ноги, вздрогнул — он стоял на костях… человеческих костях. И под каблуком сапога трещал череп. Перевел взгляд вперед, на темнеющую груду, перегородившую выработку. Какое–то странное бревно свешивается оттуда… кривое бревно… таких не бывает, а если и бывают, то в шахту такие не потащат — на крепь не пойдет.

Шагнув еще ближе, Олег, наконец–то понял, что перед ним. Ноги сами понесли его обратно. Поспешно, чуть ли не бегом, добрался до лаза, отбросил еле чадящий факел, исцарапав предплечье, ужом выполз на белый свет.

— Ну что там? — радостно поинтересовался старик.

Олег глянул на него, обернулся на темнеющий лаз. Ничего не ответил, молча высыпал содержимое мешка, так же молча покопался среди камней, один подкинул в ладони, затем аккуратно раздробил обухом топора, изучил свежие сколы, протянул находку спутнику:

— Вот, Игорь Николаевич — вроде бы сульфид серебра.

— Вот и отлично! Не зря вы туда рискнули забраться. Что там внутри? Видели что–нибудь интересное?

Олег опять покосился на отверстие лаза. Сказать или нет? А что говорить — он же и сам толком не понял, что увидел. Да уже и не уверен, что это ему не показалось — свет от факела мог сыграть злую шутку со зрением.