Реаниматор - Горшков Валерий Сергеевич - Страница 70

– Не исключено. Хотя кое-кому из начальства очень хочется поскорее списать все случившееся именно на сатанистов… Но уж больно профессионально работали эти лохматые. С первого взгляда ясно, что акция была заранее, со всей тщательностью подготовлена. Я уверен, что они вынужденно убили оказавшегося в храме в столь поздний час отца Сергия. Но не в этом дело… Убийцы прекрасно знали, что Тихвинская икона защищена не только бронированным стеклом, а еще и сигнализацией. Более того, они знали, что она отключается ключом-чипом, и имели представление, где находится сканирующее устройство! Теоретически можно предположить, что отец Сергий и воры находились в сговоре. Но это полный бред. Самая популярная версия – протоиерей под угрозами применения оружия сам рассказал взявшим его на прицел лохматым выродкам о способе отключения сигнализации и снятии бронированной защиты. Он же, под прицелом пистолета, дал грабителям имевшийся у него ключ – один из двух чипов, сделанных при монтаже системы. Его нашли на столе, возле трупа. Но, во-первых, это маловероятно, а во-вторых… Положение трупа – настоятель сидел за столом – и характер полученных отцом Сергием смертельных ранений показывают, что убийца стрелял прямо с порога. Он и его подельник явно не ожидали увидеть священника в его комнате, где за книжными полками и находилось сканирующее устройство. Отсюда логичный вывод…

– Либо отец Сергий и воры действительно были в сговоре, либо убийцы имели с в о й, третий, ключ, о существовании которого никто не знал.

– Именно! Обычно при проектировании таких сложных, штучных охранных систем заранее обговаривается нужное заказчику количество ключей. А после выполнения заказа вся информация, пользуясь которой, при наличии специального оборудования, можно изготовить дубликат и отключить электронную защиту, в обязательном порядке уничтожается… Поэтому мужики из ФСБ тут же связались с работавшим в одном из питерских оборонных НИИ технарем, который проектировал и устанавливал сигнализацию. И выяснили, что, оказывается, незадолго до роковой ночи он, представьте себе… скончался. – Томанцев пристально посмотрел мне в глаза. – Выпал из окна квартиры, будучи в сильном подпитии. Официальная версия – несчастный случай. Жена и дочка технаря уехали к теще в деревню, вот мужик, дескать, воспользовавшись свободой, и наступил крепенько на пробку. Принял на грудь, сел на подоконник покурить и – ага… с пятого этажа на асфальт.

Затянувшись в последний раз, майор приспустил тонированное стекло на двери «девятки» и щелчком выбросил окурок на асфальт.

– Только это еще не вся история. Обломившись, коллеги решили поговорить со спецом, принимавшим участие в создании бронированной защиты иконы. Этот, как выяснилось, был аж из Москвы, из известного НИИ. Надеялись, а вдруг он, отвечавший за создание защитного контейнера из тонкого, прозрачного, как вода, и безумно дорогого пуленепробиваемого стекла класса «диамант», знает о существовании третьего ключа-чипа? Но не тут-то было! Не смогли сыщики расспросить спеца. Как думаете, отец Павел, почему?

– Видимо, несчастный случай…

– Точно! Причем произошел он примерно в то же время, что и с электронщиком. Этот мужик, как оказалось, тоже погиб, будучи в сильном алкогольном опьянении. Попал под машину, далеко за городом, на Ленинградском шоссе. Ночью. Спрашивается, что он там делал? Однако никаких оснований предполагать, что имело место умышленное убийство, подмосковные коллеги не нашли… Что же получается? Оба специалиста, принимавшие участие в создании защитных устройств для Тихвинской иконы – между прочим, оцененной крупнейшими европейскими страховыми компаниями в два с половиной миллиона долларов! – скончались в одно и то же время от несчастных случаев… Совпадение?! Теоретически – возможно, но реально – шанс один к миллиарду… Вот и скажите мне, отец Павел, под силу такое обычным сатанистам?! Какими бы связями, возможностями и деньгами ни обладали их «духовные наставники», одного из которых, по прозвищу Каллистрат, мы с вами не так давно общими усилиями до конца дней отправили в «дурку»… Причем, заметьте, все предварительные телодвижения и жертвы – отнюдь не для того, чтобы похитить драгоценную старинную икону, заменить ее подделкой и крепко погреть руки на продаже раритета теневому коллекционеру, а лишь для того, чтобы, сняв защиту, демонстративно уничтожить икону кислотой! Возможно такое?

– Намекаете на причастность спецслужб к организаторам подмены? К тем, кто написал сценарий столь тщательно инсценированного сатанинского шабаша?

– Не намекаю, – покачал головой Томанцев, – я просто убежден в этом. Но есть опасение, что ни мне, ни кому-либо другому, имеющему отношение к расследованию дела, не удастся найти хоть какие-нибудь реальные доказательства этого. Слишком грамотно все сработано. Подозрений, версий – да ради бога! Улик – ни одной!.. Вот и выходит, что технари скончались сами по себе, без криминала, а убитый лохматыми отморозками-сектантами священник просто испугался и, желая сохранить жизнь, самолично отдал вандалам чип от сигнализации. А у тех – вот так совпадение! – кроме убитой собаки, лягушек и баллончика с нитрокраской, совершенно случайно оказалась в рюкзаке бутыль с концентрированной кислотой!.. Так что если хотите знать мое личное мнение, батюшка, то над подготовкой похищения иконы долго и кропотливо трудилась целая команда. Предусмотрели буквально все! Придумать и организовать такую акцию, используя связи в верхних чинах ФСБ, под силу только очень влиятельному подонку. Главарю крупной бандитской группировки или, скажем, вору в законе. Причем далеко не каждому «апельсину», а лишь опытному, хитрому, дерзкому. Вроде покойного Булыжника…

– Значит, вы уверены, что ни убийц, ни тем более организатора похищения иконы милиция и даже спецслужбы не найдут? – с горечью произнес я, чувствуя, как под ребрами вновь образуется вакуум, а перед глазами начинают плавать темные пятна.

– Простите, отец Павел… Но я думаю, вряд ли. Скорее всего, в конце концов найдут формальных козлов отпущения, шестерок, которые окажут вооруженное сопротивление при аресте и будут застрелены группой захвата… Поймите одну простую истину. Жилы рвем и носом роем землю только мы, рядовые служаки, а наши отцы-командиры в большинстве своем заинтересованы не в поимке реальных преступников, а в «рубке палок» и сохранении под своей задницей теплого кресла! Иными словами, следствие по громким делам всегда идет по пути наименьшего сопротивления. Главное – не найти и покарать реальных мокрушников, а отчитаться перед вышестоящим начальством в раскрытии особо тяжкого преступления и наглядно показать толпе, что милиция и ФСБ не зря едят свой хлеб! Впрочем, даже эта показуха удается далеко не всегда. Так и живем, батюшка… Бывает, конечно, и слепое везение, на нашем жаргоне – «пруха», но на моей памяти громких дел, раскрытых исключительно благодаря стечению обстоятельств, – считаные единицы… Единственное, отец Павел, что я могу как майор ГУВД гарантировать вам на сто процентов, так это то, что наши парни действительно сделают все возможное, чтобы найти этих тварей. А если сподобит Бог отыскать – чтобы они, скоты, еще на этом свете пожалели о том, что родились!..

Я до боли в скулах стиснул зубы и на пару секунд закрыл глаза. Только что Томанцев буквально слово в слово повторил фразу, сказанную мной на бензозаправке в Вологде Андрею Каретникову. А еще я сказал парню, что готов поменять свою жизнь на неотвратимость человеческого, земного возмездия…

Имеет ли право священник на такие жестокие пожелания? Положа руку на сердце могу признаться, что в ту секунду я не хотел и не мог об этом думать. Так же как во время схватки с похитившей Лизочку Нагайцеву бесовской кодлой Каллистрата, я уже не сдерживал свои эмоции и, мысленно продолжая взывать к правосудию небесному, всем своим существом жаждал мести земной! Я смотрел на себя словно со стороны и с холодным безразличием осознавал: за годы пребывания на Каменном и вынужденного ежедневного общения с самыми гнусными представителями рода человеческого во мне, как духовном пастыре, хотел я того или нет, что-то неотвратимо изменилось. Я во многом утратил ту всепрощающую беспристрастность к пожизненно заключенным, которая изначально должна быть присуща взвалившему на себя столь тяжкий крест, живущему лишь служением Господу священнику.