Хищники - Горшков Валерий Сергеевич - Страница 3

Интервью с Вороном заинтересовало тогда и командира СОБРа. Безукладников обсуждал интервью с сослуживцами, – некоторые из них считали, что весь свой материал Родников придумал сам.

Неожиданно из пресс-центра МВД Безукладников получил сообщение о том, что Игорь Родников просит его дать интервью для еженедельника «Невские ведомости». Майора обрадовала возможность познакомиться с самым известным питерским криминальным репортером. Командира спецотряда интересовала не только история Ворона: было бы весьма полезно через «своего» журналиста помещать в средствах массовой информации такие сообщения, которые могли бы сбить с толку преследуемых бандитов. Безукладников был уверен, что журналист не откажется в обмен на кое-какие услуги получать «горячие» материалы непосредственно от начальника СОБРа. Майор не ошибся, но говорить о Вороне Родников наотрез отказался, сославшись на то, что уже изложил всю имевшуюся у него информацию об этом человеке в своей нашумевшей статье.

Вскоре в «Невских ведомостях» появилась статья о питерском СОБРе с фотографией майора Безукладникова в маске. Узнать его в таком виде могли только бойцы спецотряда, научившиеся безошибочно отличать друг друга по глазам.

С этих пор началось сотрудничество спецназовца и журналиста: майор входил в контакт с Родниковым, когда возникала необходимость поместить в газете полезный для милиции материал. При этом Безукладников непременно подбрасывал журналисту какую-нибудь сенсационную информацию. А когда Игорь обратился к майору с просьбой о защите от бандитов из «тамбовской» группировки, СОБР провел эффектную операцию, в результате которой пятеро «братков» оказались в «Крестах», причем двое – в тюремной больнице. Постепенно молодой журналист и начинавший седеть майор стали почти друзьями…

Сейчас Безукладников как никогда прежде нуждался в помощи журналиста. К телефону в редакции никто не подходил. Майор нервно постукивал пальцами по столу. На часах было без четверти семь – Родников вполне мог уйти домой. Пришлось искать номер его мобильного телефона в настольной записной книжке.

– Алло, Кремль на проводе! – отозвался Игорь после первого же гудка.

– Привет, дружище. Безукладников беспокоит. Надо бы встретиться, и чем скорее, тем лучше.

– Не знаю, смогу ли быть тебе полезным, Володя, – усмехнулся журналист. Судя по доносившимся до Безукладникова звукам, он сидел в своей новенькой «девятке» и в данный момент находился в движении. – Я ведь с сегодняшнего дня вроде как уволен. Вот такие дела… Собственно говоря, устроиться в другую газету для меня не проблема, да только…

– Почему уволен? – перебил журналиста Безукладников. – Слишком яркой звездой стал для своего еженедельника?

– Что-то вроде того, – снова усмехнулся Родников, которому явно пришелся по душе комплимент. – А у вас опять «свежачок»?

– Мне нужна твоя помощь, Игорь, – хмуро произнес майор. – Грядут серьезные перемены, всякое может случиться… Впрочем, это не телефонный разговор. Ты где сейчас находишься?

– На Московском проспекте, у метро «Электросила». Попал в пробку. Авария здесь случилась.

– Слушай, давай встретимся через час возле билетных касс станции «Броневая».

– Ладно. Но, может, хоть намекнешь, в чем, собственно, дело? Ты что, тоже впал в немилость у начальства?

– Когда встретимся, все объясню. Пока!

Майор положил трубку, но тут же снова ее поднял и связался со старшим лейтенантом Кругловым. Кроме Безукладникова Круглов был единственным человеком, знавшим о существовании видеозаписи печально завершившейся операции по освобождению заложников. Несколькими часами раньше Безукладников попросил Круглова сделать копию записи в формате VHS. Записывающие устройства с восьмимиллиметровой пленкой были еще редкостью, так что камера, подаренная шведами, служила одновременно и для записи, и для просмотра.

– Алло, Круглов слушает, – послышался знакомый голос.

– Ты сделал то, о чем я тебя просил? – Безукладников не называл себя, поскольку Круглов тоже хорошо знал его голос.

– Да. Когда заберете?

– Я пока в конторе. Но уже выхожу и сразу же еду к тебе. Жди.

Безукладников быстро сменил форму на джинсы и свитер, положил в карман бумажку с нацарапанным на ней номером мобильного телефона журналиста, накинул плащ, схватил спортивную сумку и, выключив настольную лампу, вышел из кабинета. В комнате отдыха смотрели телевизор несколько бойцов дежурной группы отряда, готовые по первому сигналу выехать на место происшествия. Майор вызвал в коридор старшего группы лейтенанта Ермолаева и шепнул ему:

– Я отъеду, а ты тут пока командуй. После десяти буду дома.

Миновав дежурного милиционера у входа, Безукладников вышел на Литейный. Холодный сентябрьский хлестал по мокрому асфальту, по крышам проносившихся по проспекту автомобилей и по нейлону бесчисленных зонтов, под которыми пытались укрыться от низвергающихся с неба потоков воды сновавшие по тротуару прохожие. Для семи вечера было чересчур уж сумрачно. Майор поднял воротник плаща и поспешил к трамвайной остановке, ругая себя за то, что оставил дома зонт. К счастью, трамвай подошел достаточно быстро. Майор сошел на третьей остановке и побежал к подъезду дома, стоявшего прямо напротив остановки. На площадке второго этажа Безукладников остановился перед дверью квартиры под номером пять, пригладил коротко стриженные волосы и надавил на кнопку звонка. Из-за двери послышались детский смех, приглушенные голоса, приближающееся шарканье домашних тапочек по паркету. Щелкнул замок, дверь открылась. На пороге стоял старший лейтенант Круглов в пузырившихся на коленях тренировочных штанах и белой футболке, плотно обтягивавшей мускулистый торс.

– Быстро вы! – заметил Круглов и посторонился, пропуская майора в прихожую. – Чайку выпьете? В такую погодку не помешает.

Майор посмотрел на «командирские» часы и покачал головой:

– Нет, спасибо. В другой раз как-нибудь. Сейчас не до чая.

В назначенный час Игорь Родников топтался у билетных касс на железнодорожной платформе «Броневая» Балтийского направления. Звонок командира СОБРа заинтриговал репортера: майор явно хотел поделиться какой-то конфиденциальной информацией и намекнул на грядущие перемены в МВД. Родников догадывался, что предстоящий разговор будет не совсем обычным: Безукладников, похоже, не мог поделиться даже с товарищами по службе теми сведениями, которыми располагал. Скорее всего, рассуждал Родников, у Безукладникова имеется убойный компромат на большую эмвэдэшную шишку и майор всерьез опасается, что о наличии у него такой «компры» могут узнать те, кому невыгодно разглашение подобной информации.

Родников курил и оглядывал пустынную платформу. Майор появился неожиданно, словно материализовавшись из сгущавшихся сумерек. Крепко пожав журналисту руку, он спросил:

– Где твоя машина?

– Здесь, рядом. – Родников кивнул на асфальтированную площадку у платформы, освещенную одним-единственным фонарем.

– Пошли, поговорим. Что за погода такая мерзкая… – Безукладников зашагал к концу платформы.

Родников щелчком отбросил окурок, сверкнувший в темноте россыпью оранжевых искр, и направился следом за майором. Достав из кармана ключи с брелоком дистанционного управления, он нажал на кнопку. «Девятка» дважды мигнула фарами. Безукладников открыл дверцу с правой стороны и опустился на сиденье. Родников сел за руль и внимательно посмотрел на майора. Он понимал, что командир СОБРа прикидывает, каким образом преподнести информацию собеседнику.

Наконец Безукладников глубоко вздохнул и вытащил из внутреннего кармана плаща видеокассету, запаянную в плотный полиэтилен.

– Сохранность этой кассеты – гарантия сохранения моей жизни, – размеренно, взвешивая каждое слово, начал Безукладников. – Здесь убойный компромат на одного высокого чиновника из РУОПа. Эта информация равносильна смертному приговору для этого человека и чревата большими неприятностями для его хозяев и подельников…

– Неужели и в РУОПе дела обстоят так же, как в обычной мусорне? – удивился Родников. – Что требуется от меня?