Хищники - Горшков Валерий Сергеевич - Страница 27

Так продолжалось до тех пор, пока у руля стоял авторитет по кличке Пегас. Он регулярно «скармливал» милиции небольшую часть своих «коллег», за что полковник время от времени разваливал уголовные дела по неосторожности попавшихся на чем-то серьезном братков. Естественно, что дружбы в ее истинном понимании между Кирилленко и Пегасом быть не могло. Стабильность в отношениях поддерживалась из-за ее экономической выгоды для обеих сторон. И так продолжалось до того злополучного дня, пока молодой и предприимчивый авантюрист Макс Денисов, находившийся, между прочим, под «ментовской крышей», не узнал, что нынешний «крестный отец» братвы виновен в гибели его близких родственников. Опьяненный свалившимся с неба состоянием, вседозволенностью и жаждой мести, молодой предприниматель принялся упорно копать под Пегаса и даже прибег для этого к контактам с неким весьма таинственным наемником по кличке Ворон, за деньги «стирающим» исключительно «бандитскую масть». На этого «киллера по принципиальным соображениям» долгое время пытались выйти и менты, и бандиты, но, в очередной раз сделав свое дело, Ворон всегда бесследно исчезал – до того момента, пока город снова не потрясало известие о новой смерти «круто поднятого» уголовника… И в глазах бизнесменов, и в глазах обычных граждан этот высокопрофессиональный наемник превратился почти в национального героя, в одиночку борющегося с разгулом бандитизма в стране.

Между Кирилленко и Пегасом начались серьезные трения. В конце концов полковнику путем сложной многоходовой комбинации все-таки удалось ликвидировать не на шутку разбушевавшегося коммерсанта Денисова, который к тому времени уже почти обосновался в Германии, но, как оказалось, было уже поздно… Не успело еще остыть тело Денисова, как «папа» Пегас взлетел на воздух, катаясь на собственной яхте по Финскому заливу. Да не один, а в компании двух других питерских авторитетов. Причем случилось это как раз в день рождения Пегаса. Два дня водолазы пытались собрать в соленой воде разбросанные взрывом куски человеческого мяса… Похороны были такими пышными, что им могли бы позавидовать даже президенты. Еще бы! В кои-то веки одновременно погибало сразу трое таких крупных паханов, на время оставив без управления всю бритоголовую армию города на Неве. Но, как известно, было бы от чего откусить, а желающие всегда найдутся. На следующий день после похорон в Питере началась настоящая криминальная война. Все оставшиеся в живых более или менее крупные бандитские авторитеты старались подняться на трон империи. В результате скоротечного, но необычайно кровавого передела верх взял некто Бизон, известный в криминальном мире как ярый противник какого бы то ни было «перетирания» дел с ментами. Так что не успела закончиться одна мини-война, как тотчас началась другая. И самое удивительное, отморозки Бизона медленно, но уверенно стали брать верх над состоявшими из бывших и действующих сотрудников МВД «ментовскими бригадами»… С таким трудом созданная полковником Кирилленко структура стала разваливаться прямо на глазах. Кого-то просто застрелили, другие решили поберечь здоровье и отойти от дел. А тут еще вся эта история со скрытой видеозаписью «разборки» на развалинах Фрунзенского универмага и вынужденная ликвидация майора Безукладникова… А потом вот принудительный, решенный в самой Москве «уход» полковника на пенсию и передача дел новому командиру РУОПа – полковнику Твердохлебову. Этот – настоящий «мент», до мозга костей, и не станет, хоть на коленях умолять будут, договариваться о каких-либо компромиссах с бандитскими паханами. В стране, уставшей от беспредела, стремительно зреет недовольство действиями правоохранительных органов. Толпа жаждет разоблачений, громких дел. В столице идут на вынужденную перетряску кадров и увеличение полномочий милиции и прочих силовых ведомств… Как здесь удержаться?…

Полковник отодвинул верхний ящик массивного письменного стола, достал оттуда сигареты и закурил. В который уже раз за этот день уголок за уголком оглядел свой просторный кабинет, не упуская из виду ни одной мелочи. Ну вот и его очередь подошла… Пора снимать мундир, вешать его в пыльный шкаф и заниматься тем, чем обычно занимаются почтенные ветераны органов внутренних дел, – читать газеты, смотреть телевизор, ходить на рыбалку и возиться с внуками. Их пока у Виктора Викторовича не было, но он очень надеялся, что жена сына, Карина Миллер, избалованная своим папочкой-банкиром дочка, все-таки не испортила себе по молодости детородные органы. Он знал о ее бурном прошлом и даже о короткой связи с тем самым Максом Денисовым, но… Слишком выгодным предприятием представлялся союз его отпрыска и дочки самого влиятельного в Санкт-Петербурге предпринимателя. Вот они, чисто рациональные законы «высшего общества», в свое время так высмеивавшиеся советской пропагандой! Здесь не место романтическим отношениям и прочей эмоциональной чепухе – только холодный расчет. По таким законам живет почти весь мир, ну вот и до нас они начали доходить. Может, именно поэтому целые толпы заграничных женихов, жаждущих «чистой любви» и уже отчаявшихся найти нечто подобное у себя на Западе, ломанулись сейчас в Россию за невестами?.. Куда ни плюнь – всюду объявления типа «Состоятельный господин из Европы желает познакомиться…»

Виктор Викторович уже почти докурил сигарету, как вдруг молчавший почти весь день телефон вздрогнул и напомнил о себе пронзительным, разорвавшим идиллическую тишину кабинета звонком. Как хорошо знаком ему этот звонок!..

– Слушаю! – Кирилленко поднес трубку к уху, не вынимая изо рта окурка сигареты. От едкого дыма полковник постоянно щурился, но почему-то упорно не хотел взять «бычок» свободной рукой. – Кто это?

– Витя, ты не забыл, что сегодня вечером в «Прибалтийской» банкет по поводу твоего ухода на заслуженный отдых? – Кого-кого, а свою дражайшую супругу Ларису Харитоновну Виктор Викторович хотел сейчас слышать меньше всего на свете. Что за женщина, а? А ведь когда двадцать пять лет назад он женился, то думал, что сумел окольцевать настоящего ангела с белыми пушистыми перышками и невинным кукольным личиком! Вот она, расплата! Теперь это личико не то что в ведро – в бочку не пролезет!.. Корова.

– Не забыл я, не забыл! – огрызнулся полковник, все-таки вытащив изо рта окурок и размяв его в пепельнице. – Буду вовремя, как и обещал. А ты там проследи, чтобы все было в порядке. Сама знаешь…

– Витенька, я здесь подумала… А что, если нам все-таки пригласить Парамоновых на твой праздник?.. Заодно и у вас с Константином Фроловичем будет повод помириться… Злитесь друг на друга из-за пустяка уже три года, прямо как мальчишки! А я смогу спросить у Веры Арнольдовны, как там ее Казик в Оксфорде прижился.

– Этого еще не хватало! – вспылил Кирилленко. Упоминание о бывшем народном судье Красносельского района Парамонове, «закосившем на непонятки» и не «отмазавшем» нужного человека, каждый раз вызывало у Виктора Викторовича сердечную аритмию. – Я ему ту поганую выходку по гроб жизни помнить буду! И чтобы не смела звонить им! Понятно?!

– А что ты на меня кричишь?! – обиделась Лариса Харитоновна. – По какому такому праву?!

– Да отстань ты! – Кирилленко почувствовал, что того и гляди сорвется и обложит свою дорогую супругу матом, так что он предпочел не вдаваться в полемику, положить трубку на рычаг и, откинувшись на спинку кожаного кресла, перевести дыхание.

Не прошло и десяти секунд, как телефон зазвонил снова.

– Ну держись теперь у меня… – прошипел сквозь зубы Виктор Викторович и, сорвав трубку с аппарата, заорал в нее многоэтажные «признания в любви» к своей спутнице жизни. Но когда на том конце послышался многозначительный и явно мужской кашель, полковник мгновенно осекся и быстро спросил: – Алло, кто говорит?.. Ломакин, ты?..

– Мое почтение, гражданин начальник, – ответил до боли знакомый скрипучий голос. – Кого это ты так смачно материл? Не иначе, как свою благоверную?

– Кто говорит? – повторил полковник, отчаянно пытаясь вспомнить, кому мог принадлежать этот старческий баритон. Разгадка была где-то близко, но Кирилленко никак не мог поймать ее за хвост. Одно он знал точно – последний разговор с этим собеседником состоялся у него достаточно давно.