Дискета мертвого генерала - Горшков Валерий Сергеевич - Страница 36

– Очень интересно узнать, – продолжал я, – каким именем меня теперь должна называть в постели моя любимая женщина? Дик? Джек? Джон? Или Иван?

– Не придуривайтесь! – Персиков начал раздражаться. – Вы не в цирке!

– Прошу прощения, босс, я просто рад долгожданному отдыху от погребения заживо в этих очаровательных стенах, – я был действительно рад. Но вытягиваться в струнку перед этим хмырем явно не хотелось. Вероятно, он слишком рано подумал, что майор Бобров уже душой и телом в его распоряжении. Ошибочка, мистер, я просто жду удобного часа!

– Возьмите, – Персиков бросил передо мной большой белый конверт, который извлек из одного из ящиков стола. – Внимательно прочитайте и оставьте у себя.

Я разорвал бумажный прямоугольник, и у меня в руках оказались два паспорта: один – обычный, а второй – паспорт моряка, несколько удостоверений, водительские права и сложенный вчетверо желтый лист машинописного формата. Я развернул его и быстро пробежался глазами. Это была легенда. Согласно ей, я до недавнего времени работал первым помощником капитана на рыболовецком сейнере «Пальмира», приписанном к порту Находка. Сам – из Комсомольска-на-Амуре, воспитывался в детском доме номер три. Затем окончил мореходное училище и Морскую академию. Разведен. Детей нет. Бывшая жена проживает в Петропавловске-Камчатском… Далее шли совсем не существенные на первый взгляд подробности.

– Очень любопытно, – я взглянул на Персикова. – А этот Сергей Сергеевич Полковников действительно существует?

– Существовал, так будет правильней, – он нахмурил брови. – И у него нет ни одного родственника или знакомого западней Урала. Всю жизнь провел в морях, женился почти случайно, во время отпуска, а когда вернулся, то благоверной уже и след простыл. Так и развели без ее присутствия, спустя год. Квартиры своей никогда не имел, жил в общаге, недалеко от рыбного порта. Словом, человек-невидимка. Но зато заработал очень приличные деньги, списался на берег и уехал поближе к цивилизации, начинать новую жизнь. Вот и доездился… Команда сейнера «Пальмира» сейчас со всеми потрохами продалась в рабство филиппинцам, и, судя по всему, судно тоже скоро перейдет в полное владение узкоглазых.

– Что так?

– Перестройка, – я давно не слышал, чтобы человек с таким презрением произносил это заскорузлое словечко из лексикона кремлевского демагога. – Все квоты на вылов рыбы продали китайцам и японцам, а сами с голой жопой!.. Вы, Бобров, молодец!

– Насчет чего? – Мне стало интересно.

– Да насчет всего. Даже у первой колонны авторитет завоевали.

– Я не стремился к симпатиям этих недоделков, – как только я вспоминал, что совсем рядом обитает элитное подразделение мафии по ликвидации, мне становилось противно. Они существовали по особому распорядку даже здесь, на базе. Поступал заказ из определенной точки на территории Союза, исходя из желаемого способа ликвидации и личности (или личностей) потенциальной жертвы, подбирали спеца, готовили и отправляли на задание. А потом – снова на базу. В милицейских сводках есть такое понятие: «наемный убийца-гастролер». Получает заказ, выполняет работу, отчаливает восвояси. Концы в воду. Но невдомек ментам, что девяносто девять наемников из ста приезжают и уезжают из одного и того же места – секретной базы мафии в Карпатских горах. Это теперь даже не в России! Вот и гласит статистика о почти абсолютной нераскрываемости заказных убийств. За исключением абсурдных случаев, когда сами менты «шьют» мокруху совсем неповинному человеку. А так – за шесть месяцев пребывания на базе, с августа по март, первая колонна только дважды пополнялась новыми рекрутами. Как-то раз киллер был убит телохранителями жертвы – успели закинуть гранату в салон проезжавшей машины, из которой стреляли по боссу, а другой раз, по нелепой случайности, ликвидатор нарвался на наряд ОМОНа и был повязан за незаконное ношение оружия. После его нашли мертвым прямо в СИЗО. Здесь всегда перестраховываются. Но внимание первой колонны к моей персоне все-таки удивило. Хотя трудно ожидать нераспространения информации в замкнутом пространстве, пусть даже это была база мафии.

– Знаете, как вас окрестили эти головорезы? – спросил Персиков.

– Не знаю. Интересно.

– Бык, – с какой-то непонятной иронией выплюнул он и рассмеялся. – Так называют бритоголовых базарных бандитов, знаете? На них держится вся пирамида современного рэкета.

– Кто придумал, известно? – нарочито строго поинтересовался я, на что Персиков засмеялся еще веселее.

– Успокойтесь, пусть называют сколько хотят! Радоваться должны, ведь просто так клички не дают. Вас уважают даже отъявленные негодяи, разве не этого же мечтает достигнуть любой командир?.. То-то! – Персиков подошел к встроенному в стену бару, достал оттуда две бутылочки пива «Бавария», тут же откупорил их, сгреб между пальцев пару стаканов и поставил все это на стол. – Угощайтесь. Знаю, любите именно эту марку.

Интересно, откуда он все и про всех знает? Конечно, от личных стукачей. Даже здесь – тем более здесь! – они служили хорошую службу своим боссам.

– Сегодня вам принесут список, там одежда, обувь, одеколоны, бритвы, еще что-то – выберете необходимое в дорогу. Дадут десять тысяч долларов. Не обольщайтесь, они учтены в минусе с личного счета. Вертолет прибудет на полосу в семь сорок пять. Сегодня я вызову Рысько, сообщу ему о заступлении, – Персиков ткнул меня пальцем в грудь. – Если у него будут вопросы к вам, а они обязательно будут, то знаешь, что нужно делать. Пей пиво, а то огорчишь меня! – Он сам вылил содержимое бутылки в объемистый стакан.

Надо же, большой босс по совместительству устроился моим халдеем! Растем, товарищ майор, растем. То ли еще будет… А за отпуск спасибо. И за двести пятьдесят… нет, двести шестьдесят тысяч долларов – тем более…

И тут я почувствовал, что привычный ход моих мыслей начал меняться. Под воздействием времени, обстоятельств, вынудивших меня работать на мафию, из-за полугодового пребывания в компании боевиков, из-за необходимости действовать жесткими методами «убеждения». И еще – от неожиданно свалившихся фантастических сумм в твердой валюте. Я поймал себя на мысли, что нахожу оправдания для продолжения работы на мафию! Если раньше, когда я впервые встретился с этим, внешне вполне нормальным, но по сути жестоким и беспощадным человеком, то согласился на сотрудничество с одной-единственной целью – при первой же возможности открутить ему голову и уйти из «структуры», имея в распоряжении губительную для них информацию. Я думал сразу же связаться с силовыми ведомствами и уже их руками рассчитаться с мафией. А что сейчас? Вполне удовлетворился расправой, чисто формальной, над Альбертом, банальным избиением Соловья, а с Яном Францевичем Коганом, работающим на мафию разработчиком психотропного оружия, имеющим сейчас большой прогресс благодаря моей же информации о Прохорове, элементарно здороваюсь за руку! Притом, что именно эта скотина руководила похищением нас с Рамоной и пыткой меня электротоком.

Сейчас все изменилось. И когда Персиков сообщил о предоставлении отпуска, я первым делом подумал не о том, что наконец-то обрету долгожданную свободу, разорвав в клочья так называемую личную охрану, а о том, как встречусь с Рамоной, как мы вместе будем тратить деньги и как тридцать вечеров подряд я буду засыпать рядом с ней! Мне стало не по себе от осознания радикальных перемен, происшедших в мозгах у бывшего майора десантно-штурмового батальона за истекшие полгода. Я решил для начала вырваться с базы, а уже потом окончательно привести в порядок свои мысли относительно работы на мафию. Тем более времени у меня было достаточно – целый месяц.

Сигнал, отправленный с наружной, замаскированной под сухую сосну антенны, добрался до спутника за считанные секунды, так же стремительно ворвался в телефонную сеть, пробежал по проводам и достиг радиотелефона, стоящего на туалетном столике возле кровати Рамоны. В этот самый момент она как раз лежала и читала журнал «Космополитен».