Джин Грин — Неприкасаемый - Горпожакс Гривадий - Страница 125

— Значит, он?

— Он.

— А родинка?

— Ума не приложу.

— Ну ладно. Благодарю вас, товарищ Рубинчик, — сказал Сергей Николаевич. — Постарайтесь не делиться своими впечатлениями ни с кем.

Глава двадцать шестая.

«Чертово колесо»

По Соборной площади в Кремле разгуливал невероятно странный господин. Не было ни одного москвича, который бы, встретившись с ним, не обернулся. Группы туристов из провинции при виде господина застывали в изумлении. Иностранцы пшикали ему вслед.

Замшевые шорты обнажали волосатые мощные ноги с перекатывающимися мускулами. Широченные плечи распирали ярчайшую гавайскую рубаху. На бритой голове красовалась кокетливо сбитая набок немыслимо экзотическая шляпа.

Лот специально вырядился так, во-первых, для того, чтобы больше соответствовать взятому образу чудака миллионера из немецкой Швейцарии, путешествующего по классу «люкс», а во-вторых, для того, чтобы немного подразнить «этих русских».

Хохоча и громко восклицая «о, шен», «вундербар», он фотографировал из «партефлекса» и «экзакты» Царь-пушку, Царь-колокол, Ивана Великого, церковь Ризоположения; кинокамерой «кэннон» снимал живописную толпу, покрикивал «фриден-фройндшафт»; «филипс», висящий на его груди, дико барабанил музыкальную программу из Цюриха. Его несколько удивляло, что у каждого второго русского тоже были транзисторные приемники и почти у каждого — фотоаппараты и кинокамеры, что русские были вполне сносно одеты и не испытывали никакого страха перед иностранцами. Глядя с кремлевского холма на огромный бескрайний город, он думал:

«У нашей команды было бы много работы, если бы фюреру удалось взять Москву в сорок первом. Все-таки странный человек был наш Ади».

Лот уже собирался покинуть Кремль, когда вдруг почувствовал какое-то беспокойство. Ему показалось, что в этой толпе или вообще в этой обстановке появилось нечто, представляющее для него чрезвычайный интерес. Это была не слежка, слежку его интуиция разведчика угадывала безошибочно, это было что-то другое. Он несколько раз пересек площадь, внимательно вглядываясь в лица, и вдруг увидел ЭТО лицо, которое заставило его насторожиться. Должно быть, вначале это лицо промелькнуло среди сотен других, не задержавшись в мозгу, а только лишь слегка задев центр тревоги. Теперь он видел его ясно.

В группе солидных негоциантов, слушающих пояснения тоненькой девушки-гида, стоял «контейнер», квадратный дядюшка Тео Костецкий-Брудерак. Выпучив рачьи глазки, он с вечным своим выражением идиотического остекленелого любопытства смотрел на девушку, на ее руку, на купола соборов.

«Та-ак, — подумал Лот, — какое трогательное внимание, мистер Мерчэнт!»

Когда группа негоциантов двинулась к выходу из Кремля, к Боровицким воротам, Лот пошел сзади. Видно было, что дядя Тео не подозревает о том, что он взят под наблюдение. Несколько раз его взгляд даже касался Лота, но безучастно скользил дальше.

Негоцианты вышли из Кремля, пересекли Манежную площадь и вошли в гостиницу «Националь», ту самую, где Лот снимал шикарный трехкомнатный номер с видом на Кремль. Лот последовал за ними.

Негоцианты, по всей вероятности канадцы, шумные полнокровные люди, договаривались об обеде: «рашен водка» и «кавиар» — вот что занимало их умы в этот момент. Дядя Тео с застывшей улыбочкой внимал этим чрезвычайно оригинальным разговорам, потом вынул платочек, аккуратно сморкнулся и потопал в туалет.

Лот вошел в туалет через минуту. Здесь было полутемно, прохладно и пусто, лишь из одной закрытой кабинки слышалось вежливое журчание.

Лот остановился возле писсуара, шумно прокашлялся и запел измененным, хриплым голосом подвыпившего человека свою фронтовую песню «Лили Марлен».

Он увидел в зеркале, что дверца за его спиной чуть-чуть приотворилась и в щелке мелькнул глазок дяди Тео. Он быстро повернулся, ухватился за ручку и потянул дверь на себя. Дядя Тео сопротивлялся.

— Отпустите дверь, — сказал Лот по-немецки.

— Кто вы? — пискнул дядя Тео.

Лот рванул дверь, ворвался в кабину, сжал задрожавшего дядю Тео в стальных объятиях, жарко дыхнул в ухо.

— Гуд афтэрнун, мистер Брудерак.

— О боже, это вы, — прошептал дядя Тео, — как? Каким образом?! Здесь?..

— Через час встречаемся в баре, — шепнул Лот и разжал объятия.

В валютном баре «Националь», несмотря на ранний час, сидело уже несколько сильно перегрузившихся господ. Цены здесь весьма сходные, и иному владельцу конвертируемой валюты нелегко бывает сдержать боевые инстинкты.

Лот, одетый теперь в обычный летний костюм, вошел в бар и лицом к лицу столкнулся с золотистой, сверкающей звездой первой величины — Лиз Сазерленд. Красавица шла к выходу, оживленно болтая со спутниками, знаменитым бородатым толстяком Питером Устиновым и каким-то низеньким итальянцем.

«Черт побери, — подумал Лот, — на сорок третьем году жизни уже нигде не спрячешься от своих баб.»

Он посторонился. Лиз, равнодушно взглянув на него и пробормотав «sorry», выскользнула в коридор Лот мысленно погладил себя по бритой голове.

Он залпом выпил стакан джина с тоником, заказал второй и закурил гаванскую сигару.

Через пять минут рядом с ним к стойке подсел дядя Тео, взял рюмочку водки и чашечку кофе. Лот заметил, что у почтенного негоцианта чуть-чуть дрожат сошки пальцев.

— Твое здоровье, коллега, — сказал Лот и приподнял стакан.

— Твое здоровье! — просалютовал рюмочкой дядя Тео.

— Повторим?

— Конечно!

— Как идет бизнес?

— Ведем переговоры с «Союзмашимпортом», — сказал дядя Тео. — Пока все нормально.

— Как жена, дети?

— Спасибо, все в порядке. Часто вспоминают вас в своих молитвах.

Поболтав таким образом еще некоторое время, они покинули бар, вышли на улицу и взяли такси.

— Парк культуры, — сказал Лот шоферу и повернулся к Тео. — А в Москве вы похожи на квадратную затычку в круглой дырке. Помните эту английскую поговорку?

Дядя Тео удивленно взглянул на него.

В такси Лот оживленно рассказывал дяде Тео о нравах венских проституток, которые разгуливают по Кертнерштрассе как какие-нибудь леди. Примерный семьянин, дядя Тео, внутренне ужасаясь, хохотал.

Когда они отпустили такси возле монументальной арки Парка культуры, дядя Тео спросил:

— Куда мы идем, мистер Лот?

— Кататься на «чертовом колесе», — усмехнулся Лот. — Нет лучше места в Москве для беседы единомышленников.

Они прошли по широким аллеям, посыпанным толченым кирпичом, миновали пруд, забитый прогулочными лодками, и подошли к подножию гигантского «Колеса обозрения». Через несколько минут «единомышленники» в утлой кабинке уже вздымались над Москвой, возносились в бледное от зноя небо.

Лот засунул руку в карман, включил контрольное устройство, посмотрел на дядю Тео и, не выдержав, расхохотался: более нелепого пассажира «чертового колеса» трудно было придумать.

— Сколько дней вы уже в Москве, Тео? — спросил он.

— Четвертый день, — моргнул дядя Тео.

— И за все это время не смогли напасть на мой след? Бездарно, старина. За что вам платит деньги Си-Би Грант?

— О чем вы? При чем здесь след? Я очень рад неожиданной встрече. Всегда, знаете ли, приятно на чужбине встретить соотечественника, даже с такой измененной внешностью, но… Простите, мистер Лот, но почему вы все время так оскорбительно смеетесь?

— Потому что вы очень смешны. Нелепы и смешны, — Лот приблизил свое лицо к лицу дяди Тео и, глядя ему прямо в глаза, тихо сказал: — Кончайте валять дурака.