Любовь в Сан-Франциско - Горман Бет - Страница 9

– Как здесь красиво, – прошептала она, разглядывая алтарь с фигурками святых. – Вы уверены, что сюда можно войти?

Джек пожал плечами, они покинули часовню и направились обратно к винодельне, откуда навстречу им уже спешил крепкий приземистый человек с большой бородой и гривой вьющихся рыжеватых волос. У него была удивительная улыбка. Он представился как отец Джон, и сказал, что почтет за честь, если они зайдут внутрь и попробуют местного вина.

Поначалу Руфь чувствовала себя слегка неловко. Она выросла в протестантской среде, и монахи, занимающиеся виноделием, были для нее в новинку.

Отец Джон провел их в большую комнату, где кроме длинного стола посередине не было никакой мебели. На стене висело потемневшее от времени деревянное распятие. Потолок подпирали толстые дубовые брусья, опирающиеся на каменные плиты пола. Комната тонула в полумраке, свет проникал сюда через единственное узкое оконце. Руфь остро ощутила мгновенное отторжение от всего, что привычно и знакомо. Она словно попала в другой неведомый мир, над которым время не властно; царящие здесь умиротворение и покой заглушали воспоминания о суете и страстях большого города.

Отец Джон принес два стакана, наполненные рубиново-красным вином. Сияя улыбкой, он протянул один Руфи, а второй подал Эвеллу.

– Наша продукция, – сказал он, и Руфь невольно улыбнулась ему в ответ.

Вино и впрямь было замечательное, о чем они не замедлили ему сказать. Отец Джон, похоже, и не ожидал другого ответа. По-видимому, больше всего его интересовали сами посетители, нежели их восхищение здешним вином. Они тепло простились с монахом, сели в машину и, когда выехали на дорогу, ведущую к перевалу, Джек спросил:

– Ну, как вам это путешествие во времени? Руфь придвинулась ближе, неожиданно положила голову на его плечо и ответила:

– Я постоянно открываю в вас что-то новое. Интересно, дано ли кому-нибудь узнать вас по-настоящему?

Его рука скользнула по спинке сиденья, обняла ее за талию. Он молчал, сжимая руль свободной рукой. Руфь закрыла глаза, чувствуя себя безмятежно и спокойно.

Глава 9

Они остановились на перевале. Над далеким океаном висела серая дымка. Где-то там, невидимый за холмами, лежал большой город.

Они стояли под раскидистым деревом и смотрели вниз, на долину. Солнце уже уходило оттуда, черепичные крыши больше не блестели, тени стали длиннее.

– Джек, – спросила она, не оборачиваясь. – Что там было в этой газете утром?

Он молчал, и она сделала легкое движение, будто намеревалась к нему повернуться, но тут он опередил ее:

– Знаете, вы не просто весьма наблюдательная девушка, вы еще и подруга Фила Харлоу – невеста, я полагаю. Это делает ваше общество вдвойне приятным для меня и, главное, располагает к откровенности.

Теперь она наконец повернулась к нему и смотрела широко раскрытыми глазами:

– Спасибо за признание.

Он с извиняющимся видом махнул рукой.

– Ладно. Там была заметка, что мой корабль «Пинта» вчера был поврежден при столкновении в гавани Гонолулу.

Она выслушала это и спокойно кивнула. Конечно, это причинит ему беспокойство, но, насколько она понимала, дело всего лишь в том, что теперь Джек и его страховая компания вынуждены потратить какие-то деньги на ремонт судна.

– Большинство контрактов, – продолжал тем временем Эвелл, – предусматривает штрафные санкции на случай задержки или потери груза. Это как раз наш случай. Корабль загружен скоропортящимися продуктами.

Руфь вдруг догадалась, что он проводит с ней время, которое мог, и, наверное, должен потратить именно на улаживание этой неприятности, но не стала ничего говорить. Только поинтересовалась:

– А если вас оштрафуют или заказчик будет недоволен – насколько серьезно это отразится на вас?

Несколько секунд он молча смотрел на нее, затем ответил:

– Ведь у вас есть причина об этом спрашивать, правда? Ну так вот: заказчик будет просто вне себя. То, что он получит от страховой компании, во много раз меньше ожидаемой прибыли. Это долго объяснять – в общем, я потеряю всю прибыль от этого рейса и понесу большие убытки.

– А он может расторгнуть контракт? Джек кивнул.

– Да, в нашем договоре такое предусмотрено. Она сразу же спросила:

– Мог кто-нибудь в Сан-Франциско знать о столкновении уже вчера вечером? Он улыбнулся.

– Разумеется, при современной-то связи… – Его улыбка постепенно угасла. – Давайте лучше я угадаю, почему, вы об этом спрашиваете. Уверен, Фил узнал об этом именно вчера вечером.

Она не стала подтверждать его слова или опровергать их. Вместо этого произнесла:

– Не понимаю, почему ваши люди сразу же не позвонили вам из Гонолулу?

Видно было, он и сам немало удивлен случившимся.

– Остается предположить, что кто-то строит козни, ему важно, чтобы я ничего не узнал до сегодняшнего утра.

– Но зачем?

– Ему надо успеть связаться с заказчиком и перехватить мой контракт.

Она выпрямилась и шагнула к нему.

– Вам известен кто-нибудь по имени Джино, думаю, он был в курсе уже вчера вечером?

– Джино Бруно, – среагировал он мгновенно. – Тот самый толстяк с сигарой – вы видели его в ресторане, где мы познакомились. Любитель нагреть руки в подобной ситуации. Если ему удастся перекинуть мой контракт Филу, он получит свои комиссионные… Теперь легко угадать, что случилось: Джино позвонил Филу. Вы сказали, что вчера вечером ужинали в ресторане с Филом. Значит, Джино позвонил во время ужина, и вы слышали именно этот разговор, вернее, ответы вашего жениха.

Руфь промолчала. Вместо пустых оправданий она взяла его под руку и повела к машине. Он дошел с ней почти до края самой обочины дороги, потом повернулся, положил руки ей на талию и легонько привлек к себе. Руфь не сопротивлялась. Она лишь подняла голову, уперлась ладонями ему в грудь и позволила себя поцеловать.

Его поцелуй был нежным и она так же нежно на него ответила. При этом никакой вспышки страсти; ни сплетенных тел, ни губ, жадно ищущих друг друга; когда она улыбнулась ему, глядя снизу вверх, она искренне верила, что не предает свою настоящую любовь; просто ей нравился Джек Эвелл, и она поцеловала его вполне по-дружески. Тут не замешано глубокое чувство, убеждала она себя.

– Я не могла бы рассказать больше, даже если бы и знала, правда?

– Конечно. Да вам и не нужно ничего говорить. Эвелл продолжал крепко держать ее за руку, пока они шли к машине. Он открыл дверцу, помог ей усесться, затем обошел вокруг машины и сел за руль.

– Джино, – сказал он, – самый настоящий слизняк. Бледный, жирный слизняк, но я на него не сержусь.

– Как можно хорошо относиться к такому человеку?

Некоторое время он молчал, затем повернулся к ней и дерзко спросил:

– Руфь, а какая разница между такими, как он, и вашим женихом?

Он завел машину, они тронулись с места. Сперва Руфь почувствовала желание сказать что-нибудь в защиту Фила, чтобы оградить таким образом и себя тоже от жестких нападок, но передумала и только заметила вскользь:

– Он предупреждал, жизнь здесь совсем другая, не похожая на ту, что я видела раньше, и оказался прав.

Уже в городе, перед тем как свернуть к гостинице, он посмотрел на Руфь и, поймав ее взгляд, спросил тихо:

– Вы не раскаиваетесь?

Сразу она не поняла. Потом сообразила, он имеет в виду тот поцелуй под деревом на перевале.

– Ничуть, а вы?

– Я ни с кем не обручен.

– Это было чисто по-дружески.

Он, казалось, задумался, и только после того, как машина остановилась на стоянке возле гостиницы воскликнул, повернувшись к ней всем телом:

– Я не хочу быть вашим другом. Ни за что на свете!

Они вышли из машины, он протянул руку и сжал ее пальцы в своей крепкой ладони.

– Солнце в последнее время светит с каждым днем все ярче, вам не кажется?

Она поняла, что отныне легкость, которая так привлекала ее в их отношениях, безвозвратно утеряна. Эвелл – как честный и искренний человек, не мог продолжать их невинную игру – день за днем, ко взаимному удовольствию. Он предпочел открыто сказать о своих чувствах, и теперь все было кончено. Как жаль.