Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Джура - Тушкан Георгий Павлович - Страница 21


21
Изменить размер шрифта:

Для стрельбы дистанция была велика. На перевале и в ущелье началась снежная вьюга, заметавшая следы басмачей. Как физкультурники приобретают во время бега на дальние дистанции второе дыхание, так сильные ощущения первого боя вызвали у молодого геолога скрытый запас какой-то яростной энергии, рожденной ненавистью к басмачам и настойчивым желанием достичь цели. Увидев, что басмачи один за другим исчезают за гребнем, Юрий начал стрелять на дистанцию более чем в тысячу метров. Гафиз сказал, что стрелять так далеко нет смысла, а надо идти по следам басмачей и в первом же кишлаке поднять тревогу. Бушевавшая снежная буря усилилась. Ветер срывал с окружающих скал снег и швырял вниз, в ущелье, в поперечную ложбину между Каменным перевалом и вершиной Тенгиз-бая. В ущелье, этом каменном коридоре, ревел ветер, бешено метался снег и скоро совсем ничего не стало видно. Юрий и Гафиз попытались было ехать верхом, но лошади заваливались в образовавшиеся сугробы и выбивались из сил. Юрий отвел лошадей немного вниз, к скале, где он увидел остатки стены каменной кибитки, и, оставив здесь Гафиза, пошел пешком по следам басмачей. Проблуждав в буране около часа в поисках следов, Юрий вернулся обратно. Он принес с собой охапку сухих арчовых веток и начал разжигать костер, чтобы согреть раненого. Гафиз был очень обеспокоен бураном и не скрывал этого. Он хорошо знал Каменный перевал и советовал не ждать, пока затихнет буря, ибо к тому времени все завалит непроходимыми сугробами рыхлого снега и не будет никакой возможности отсюда выбраться. Если лошади уже и сейчас проваливаются в некоторых местах чуть ли не по уши, то, когда совсем завалит снегом ущелье и перевал, им уже никак не пройти. И если людям в таком положении и удается выбраться из снежного плена по крутым склонам, где мало снега, то для них это невыполнимо, так как он, Гафиз, не сможет карабкаться по склонам. Поэтому оставаться никак нельзя, а надо как-нибудь пробиваться отсюда, пока их не засыпал снег. Пусть Юрий идет впереди, протаптывая дорожку, и ведет своего коня. Вслед за ним будет ехать Гафиз. Надо спускаться с перевала не в ущелье, где тоже непроходимый снег, а пробираться по гребню и в ущелье спуститься на полпути к Дараут-Кургану. Может быть, лошадей придется бросить в пути, а потом послать за ними. Юрий покинул Алайскую долину в буран и в буран же возвращался обратно. Пройдут ли они? Но ведь сумел же Тагай пройти… В том году Юрий и Гафиз были последними перевалившими Тенгиз-бай с лошадьми. Бесконечное протаптывание тропинки в снежной трясине, так как её все время заносило снегом; подъем на гребень горы в буран, причем лошади то не хотели идти, то карабкались, как кошки, то становились на колени, чтобы не запрокинуться, — всё это совершенно измотало Юрия и привело его в состояние сонного безразличия. Ночь застала их на гребне горы. Пути они не знали. Одна лошадь сорвалась в пропасть, другая, на которой сидел Гафиз, — устала. Надо было дать лошади отдохнуть и покормить её. Пришлось заночевать у костра.

II

Перевалив Алайский хребет и оставив в стороне Дараут-Курган, Тагай повернул на восток, чтобы через перевал Кизил-Арт пробраться в Маркан-Су, а оттуда через границу — в Кашгарию. Он разделил свой басмаческий отряд на две группы, оставив при себе пятерых; остальных семерых он послал вперед. Со своей группой он ехал по руслу реки Кизыл-Су, стараясь оставлять меньше следов. Первая группа ехала обычным путем, возле Алайского хребта. Уже днем, у Кашка-Су, эта группа басмачей наскочила на один из отрядов, высланных Максимовым через перевал Кичик-Алай наперерез басмачам.

Тагай понял, что здесь ему не прорваться. Он не поспешил на помощь к своим, а повернул в чукуры — моренные холмы у подножия Заалайского хребта, невдалеке от перевала Кизил-Арт. Он вовремя заметил разъезд пограничников и резко повернул на юг, к Алтын-Мазару, а потом на восток, в неизведанные, дикие горы Памира. По дороге к Алтын-Мазару он бросил лошадей и захватил двух яков. Хозяин яков проследил путь басмачей до реки Мук-Су и сообщил о них в Дараут-Курган.

Упустив басмачей, Юрий, ведя в поводу заиндевевшую, шатающуюся от усталости лошадь, на которой сидел Гафиз, еле пробрался в Дараут-Курган. Весь в снегу, он ввалился в кибитку председателя сельсовета. Следом за ним местные жители внесли раненого Гафиза.

— Чего сидите? — крикнул Юрий председателю, пожилому киргизу. — Басмачи рядом!

— Ты чаю выпей, — спокойно сказал ему председатель. — Я говорю: басмачей догнать надо! — волновался Ивашко. Председатель, прищурив глаза, посмотрел на него и спокойно сказал:

— Зачем кричишь? Я сам был начальником добровольческого отряда. Мы сами всё знаем. Садись, пей чай.

От него Ивашко узнал о том, что по приказу Максимова ещё несколько отрядов послано наперерез басмачам. Председатель сельсовета рассказал, что, по слухам, Тагай пересек Заалайский хребет в направлении Алтын-Мазара и углубился в места, куда не ходят даже охотники.

— Где это? — недоверчиво спросил Ивашко.

Председатель взял с книжной полки листок бумаги и показал его Ивашко. Это был схематический набросок местности, сделанный неумелой рукой.

— Это здесь! — сказал председатель. — Но там снег и лед, голые скалы. Топлива нет. Проникнуть туда невозможно. Ивашко сердито спросил его:

— Да вы сами-то пробовали?

— Да, — ответил председатель. — Я пытался много раз, но это не удавалось. Вряд ли там есть население. Я ни разу не слышал, чтобы хоть один человек пришел оттуда, да и туда тоже никто не добирался. Говорят, там находится узел гор Гармо. И если басмачи уйдут туда, они наверняка погибнут.

Юрий Ивашко задумался.

— А если басмачи прорвутся в Китай?

— Не прорвутся. Они все равно пропадут, — невозмутимо заявил председатель.

— А если не пропадут? — рассердился было Ивашко, но, помолчав, сказал: — Видно, страшное это место. Все ж если я взялся за дело, то доведу до конца. Я читал книги людей, побывавших возле «белого пятна». О пути венецианского путешественника Марко Поло, проехавшего через Памир и встретившего огнепоклонников, вряд ли стоит говорить. Это было очень давно. А вот в книге Касименко «По тропам, скалам и ледникам Алая, Памира и Дарваза», который путешествовал ещё до революции, есть очень интересное указание. Я помню его наизусть. Касименко писал так: «Только в ста десяти верстах от Алтын-Мазара, в урочище Кокджар, этой большой горной котловине, мы встретили людей и первую киргизскую летовку». А вы, товарищ председатель, говорите: «Там снег и лед, голые скалы. Проникнуть туда невозможно». А там даже людей встречали. Значит, вы сами толком не знаете и меня путаете.

— Зачем опять кричишь? Я не глухой. Что знаю, то говорю. Слыхал о Кокджаре. Может, Касименко и видел там киргизов на джейлау, по-вашему — на летовке. Так это было давно и летом. Зимой нет туда пути.

— Нет, есть! — упрямо сказал Юрий Ивашко.

Он сослался на книгу русского путешественника Поггенполя «К истокам Мук-Су через горные перевалы Памира». Поггенполь писал о Зулумбартском перевале, служившем для сообщения с малоисследованными местами, лежащими в истоках и по течению Мук-Су.

Молодой геолог на память процитировал следующие строки из книги:

— «Южный Каинды впадает в Биллянд-Киик из столь узкой теснины, что проникнуть в неё нет возможности…» — Тут Юрий запнулся и затем продолжал: — «…Путь вступает в дикое ущелье, заваленное обломками… Единственно возможный путь — русло бешено мчащегося потока». Значит, — сделал Юрий вывод, — путь, хотя и по руслу, все же есть?

— Нет, — решительно возразил председатель. — Зимой там не может быть пути. Я не слыхал, чтобы хоть один человек побывал в среднем течении реки Мук-Су. Там лед и снег, понимаешь! Там нет корма для скота и нет топлива. А если этого нет, то ни человек, ни животное там долго не проживут. Кто идет туда — умрет. — Если басмачи не хотят сдаться в плен — значит, они на что-то рассчитывают, отправляясь в горы. И потом, я дал слово Козубаю, что привезу Тагая живым или мертвым, понимаете? Я не могу вернуться назад ни с чем. И я поеду… хотя бы затем, чтобы убедиться в гибели басмачей.