100 великих музыкантов - Самин Дмитрий К. - Страница 93

В 1939 году Ойстрах впервые исполнил новый скрипичный концерт Мясковского, а годом позже — Хачатуряна. Эти триумфальные премьеры окончательно подтвердили выдвижение Ойстраха в лидеры отечественной скрипичной школы.

В суровые военные годы скрипач ведет огромную работу, выступая на заводах, фабриках, в госпиталях, концертируя в осажденном Ленинграде. Тогда же рождается ставшее вскоре знаменитым трио Ойстрах-Оборин-Кнушевицкий.

После окончания войны, в сезоне 1946–1947 годов Ойстрах представил грандиозный цикл «Развитие скрипичного концерта», вызвавший огромный интерес музыкантов и слушателей.

Искусство скрипача вступило в пору творческой зрелости. 1950-е- 1960-е становятся периодом триумфальных гастролей Ойстраха на мировой арене.

Выступления Ойстраха, где бы они ни происходили, сопровождаются громадным успехом. Надо было видеть, как принимали за рубежом этого «величайшего из великих скрипачей современности», как писала одна из американская газет «Глоб Демократ» в связи с его концертами в США, чтобы представить себе подлинные масштабы мировой славы Ойстраха.

Во время гастролей 1959 года другая американская газета «Атланта Конститьюшн» так писала об Ойстрахе: «Он сочетает технический блеск Хейфеца, теплоту и богатство тона Стерна и Мильштейна с широким умственным и эмоциональным музыкальным горизонтом, необходимым действительно великому артисту».

Австрийский музыковед Марсель Рубин писал о концертах Ойстраха 1961 года в Вене: «Часто многие (в том числе и я) задают себе вопрос: в чем же неповторимость этого величайшего из живущих сейчас скрипачей? Мне кажется, что ответ на этот вопрос можно получить, перефразировав известный стих Гете: „Здесь само собой разумеющееся становится событием“. И действительно, Ойстрах играет не „своего“ Бетховена, точно так же, как он играет не своего Баха, Моцарта, Брамса и Чайковского.

Он играет произведения Бетховена и других мастеров скрипичной литературы так, что слушатель уверен в полном соответствии оригинала и воспроизведения. Концерт Бетховена прозвучал с той чистотой, с тем величием чувства, какие отвечают светлой человечности великого Бетховена».

А вот высказывание венской газеты «Нойес Остеррайх» об Ойстрахе: «Он обладает техникой Франческатти, которая в каденции первой части концерта Бетховена достигает своей вершины, а также простой, безыскусственной манерой исполнения Мильштейна, теплотой и искренностью Исаака Стерна…»

Сам Исаак Стерн, великий скрипач, также не скрывал восхищение русским коллегой: «На сцене Ойстрах производил впечатление колосса: его ноги крепко стояли на земле, он гордо держал скрипку, творя музыку, изливавшуюся в бесконечном потоке красоты и изящества.

В игре Ойстраха постоянно ощущалась красота настроения, были ли это быстрые пассажи или медленные, долгие фразы. Внезапные взрывы большой энергии сменялись нежными, ласкающими нюансами музыки. Под его смычком на всех градациях звучания безукоризненно возникал округлый, нежный тон. Его звучание никогда не становилось форсированным и не выходило за границы прекрасного. И всегда — чудесная чистота интонации, привлекавшая неизменной гармоничностью. Это — черты искусства Ойстраха, которые остаются и по которым мы помним его».

В заключение приведем слова Э. Найера: «Какой это был скрипач! Он как бы завершал вековые традиции мирового скрипичного искусства и был не менее велик, чем величайшие скрипачи прошлого.

Он обладал совершенной виртуозной техникой и всегда открывал что-то новое в области выразительности. Его звук был настолько „носким“ и сильным, что перекрывал фортиссимо оркестра. И в передаче проникновенности, нежности, сосредоточенности он волновал как никто другой. Большой мастер, он был в то же время далек от академичности, был наполнен живой, бьющей через край музыкальностью. Его поразительное понимание музыки позволяло ему мгновенно схватывать музыкальную форму, стиль, специфику любого произведения. И везде — необыкновенное величие! Он был гениальным, поистине универсальным художником, и струны его инструмента излучали очарование.

Человечность его интерпретации свидетельствовала о глубочайшем знании психики людей, о том, что в искусстве он умело отличал правду от лжи, великое от посредственного».

Ойстрах любил музыку и был ей бесконечно предан. В последние годы жизни, несмотря на тяжелую болезнь, Давид Федорович продолжал играть и дирижировать, потому что вне музыки он себя не представлял.

Умер Давид Федорович Ойстрах 24 октября 1974 года.

ВЕРА ГЕОРГИЕВНА ДУЛОВА

/1910-2000/

Волшебное звучание арфы Дуловой вызывало восхищение и критиков, и любителей искусства. В отзывах прессы на ее игру неизменно присутствовали блистательные отзывы: «Волшебство», «Арфистка мирового класса», «Вера Дулова — мировой виртуоз», «Величайший мастер игры на арфе», «Великолепное искусство советской артистки».

Однажды после выступления Дуловой президент Международного общества арфистов Пьер Жаме сказал:

«Мне никогда не приходилось слышать подобной игры. Вера Дулова достигла не только вершины технического совершенства, но и величайшего артистического мастерства. Она по праву считается лучшей арфисткой мира».

Вера Георгиевна Дулова родилась 27 января 1910 года в Москве. Музыка из поколения в поколение господствовала в семье Дуловых. Ее бабушка была в числе первых выпускников Московской консерватории, где училась у самого Н.Г. Рубинштейна. Отец, профессор Г.Н. Дулов, в той же консерватории вел класс скрипки, а мать была солисткой Мариинского театра. Неудивительно, что и Вера Георгиевна с детства выбрала музыкальное поприще. Только вот инструмент был выбран не совсем обычный — арфа.

«В 1920 году профессор Московской консерватории скрипач Георгий Николаевич Дулов привел ко мне свою десятилетнюю дочь Верочку и просил взять ее в мой класс, — вспоминает К. Эрдели. — Верочка была очаровательна — хорошенькая, шустрая, с черными, как спелая вишня, глазами, веселая, привлекающая общее внимание и притом очень музыкальная.

Я с охотой взялась работать с Верочкой, поступившей в первый класс консерватории (тогда еще не было деления на школу и вуз и в консерватории имелось девять классов).

Занятия наши проходили успешно, я привязалась к Верочке всем сердцем, создавала для нее специальную детскую литературу, просиживала у них в доме все свободные минуты. Арфы мои, конечно, находились всецело в ее распоряжении.

Верочка не замедлила проявить выдающиеся музыкальные данные. Мы играли с ней дуэты арф, а затем она начала выступать и отдельно. К осени 1922 года Верочка настолько успешно подвинулась, что я нашла возможным устроить ей собственный концерт. Программа была составлена соответственно ее возможностям.

Многочисленная публика приветствовала юную исполнительницу, наградив ее цветами и подарками».

Два года спустя Вера Дулова попала в класс замечательной арфистки Марии Корчинской. «Это была любовь с первого взгляда», — вспоминает Вера Георгиевна.

Атмосфера подлинного искусства, вдохновенного творчества окружала прославленную артистку и помогала ее ученикам, преодолевая трудности, идти к вершинам мастерства.

Вера Дулова делала большие успехи, и директор консерватории М.М. Ипполитов-Иванов подарил ей старую арфу, правда, без струн.

По окончании консерватории Дулова получила стипендию «Фонда помощи молодым дарованиям», учрежденную наркомом А.В. Луначарским, и отправилась в Берлин совершенствоваться у Макса Зааля, который пользовался высочайшим авторитетом в области арфовой педагогики — его ученики украшали лучшие оркестры мира. Впрочем, маститый музыкант считал, что гостья из Москвы вполне подготовлена к самостоятельной деятельности. Дулова с успехом выступала перед зарубежной аудиторией и, в частности, играла с оркестром под управлением Бруно Вальтера.

«Юная хрупкая арфистка управляет своим трудным инструментом с большой уверенностью и грацией, — писали о ней тогда. — Она извлекает все, что возможно, из благодарного для сольных выступлений инструмента».