Тайна похищенной башни - Рудазов Александр - Страница 49

– А теперь так не будет. Теперь только один мешок.

– Почему?!

– Цены изменились. Эти белые люди платят больше, чем вы. Теперь вы тоже будете платить столько же. Или уходите.

Другой Дабумбал торговался за партию розового масла:

– Шесть стеклянных чашек – хороших, новых, из чистого стекла. Набор. Взамен – два раза наполнить лучшим розовым маслом, идет?

– Нет. Только один раз наполнить. Два раза – слишком много.

– Но всегда же было два!

– А теперь будет один.

Третий Дабумбал безуспешно пытался приобрести партию тканей. И получал в ответ только качания головой и равнодушные сообщения:

– Атолан кончился. Совсем кончился. Все скупили белые купцы. Приходи в следующем сезоне.

На самом деле атолан вовсе не кончился, и Дабумбалы очень быстро это выяснили. Уличенные во вранье хумахи мгновенно признали свою ошибку. Атолан вовсе не кончился, нет. Просто платить теперь за него ара-ми-ллаадцы будут вдвое больше, чем раньше. И за все остальное тоже. Ведь белые люди платят столько – почему же черные не должны?

Купцы схватились за голову. Проклятые чужаки сбили им все цены. Конечно, скоро их странный корабль отсюда уплывет, и Ара-ми-Ллаад постепенно вернет все к прежнему состоянию. Хумахи начнут торговать по прежним тарифам, никуда не денутся. Им некому больше сбывать свой атолан, у Дабумбалов здесь полная монополия.

Если, конечно, хумахи не решат попридержать товар. Они ведь не слишком-то зависят от внешней торговли. Вся эта посуда и инструменты для них – вовсе не предметы первой необходимости. Прекратится обмен – ничего страшного, обойдутся. А вот купцы Ара-ми-Ллаада понесут весьма серьезные убытки…

Впрочем, убытки теперь будут в любом случае. «Чайка» подложила Дабумбалам здоровенную свинью.

Скандал разразился уже под вечер. Колобков и остальные с аппетитом ужинали в кают-компании, когда с пристани послышались гневные возгласы. Проковылявший внутрь Угрюмченко сообщил, что там собралась целая толпа негров. Судя по тому, что в руках у них палки и камни – настроены недружелюбно.

Колобков раздраженно бросил на стол салфетку. Прищелкнул пальцами, подзывая Гену и Валеру. Те немедленно прекратили есть и схватились за оружие. Грюнлау тоже поднялся, поправляя штык-нож.

Выйдя на палубу, капитан некоторое время невозмутимо разглядывал вопящих на берегу Дабумбалов. А потом начал говорить. Очень-очень тихо, не слыша даже сам себя за этими криками. Постепенно ара-ми-ллаадцы стали замолкать – любопытно же, что там говорит этот одноногий толстяк с омерзительной белой кожей.

Колобков, именно этого и добивавшийся, удовлетворенно кивнул. Он хлопнул Чертанова по плечу и велел:

– Давай, Серега, спроси у черножопых, чего они тут митингуют. Если собирают на памятник Нельсону Манделе, то рублей двадцать отстегну, я не жадный.

Чертанов спросил. Дабумбалы пошептались, а потом вытолкнули вперед своего старшину. Тот поднял повыше увесистую палку с бронзовым набалдашником и выкрикнул:

– Белые, уходите домой! Здесь наша территория! Здесь мы торгуем! Уходите!

Чертанов перевел это Колобкову.

– Еще раз – чего он сказал, Серега? – переспросил тот, ковыряя в ухе. – У меня что-то со слухом случилось.

– Он сказал…

– Да нет, тебя-то я хорошо расслышал. Ты его самого переспроси. Спроси – уверен ли он в своих словах? Не хочет ли, часом, их назад взять?

Чертанов спросил. Старшина Дабумбал покрутил над головой посохом и заявил, что совершенно уверен и назад ничего не возьмет. Пусть проклятые белые убираются, иначе ара-ми-ллаадцы прогонят их силой. Или вообще убьют.

– Так… – вздохнул Колобков, выслушав перевод. – Ладно… Серега, переводи, что я скажу.

Чертанов навострил уши. Колобков же набрал в грудь побольше воздуха, сложил руки в оскорбительную фигуру и отчетливо произнес:

– Подите на [цензура], черножопые уроды!

– Мы будем очень признательны, если вы сочтете возможным удалиться, почтенные господа, – невозмутимо перевел Чертанов.

– А если не [цензура] по-хорошему, будем вас больно [цензура]!

– В случае, если нам не удастся прийти к компромиссу, мы будем вынуждены применить силовые методы.

Дабумбалы громко зашептались. Они не поняли некоторых слов, произнесенных Чертановым, но прекрасной иллюстрацией к ним послужили тон и жесты Колобкова. На лоснящихся черных лицах начал проступать праведный гнев.

Хотя он там и до этого был.

– Побьют нас, Петр Иваныч, – вздохнул Чертанов.

Колобков только хмыкнул, потирая подбородок. При других условиях он, конечно, не полез бы на рожон. Но в данном случае причин для беспокойства нет.

За день Колобков успел собрать неплохой пакет информации – в основном от дружелюбно настроенных хумахов. Те охотно рассказали, что корабль ара-ми-ллаадских купцов – это просто зерновая баржа. Вооружения на борту нет. Вся команда – вот она, стоит на берегу, размахивает палками. Два десятка человек, из них четверо – купцы, десяток – матросы и шестеро – стражники.

Этого более чем достаточно, чтобы отгонять мелких воришек-хумахов. Но сладить с вооруженными до зубов Геной и Валерой будет потруднее. Плюс еще и Гюнтер Грюнлау с его дедушкой. Да и мудрецы, если их растревожить, могут устроить некислый фейерверк.

Теперь осталось только объяснить это Дабумбалам.

Объяснить им это оказалось как раз нелегко. Посовещавшись, Дабумбалы начали швырять в «Чайку» камни. Зинаида Михайловна поспешила увести детей с палубы, а Фабьев принялся матюкаться, глядя, как проклятые черномазые портят его судно.

– Иваныч, давай в следующий раз яхту пулеметом оборудуем! – в сердцах предложил он.

– Да кто ж с тобой спорит, давай… – флегматично кивнул Колобков. – Только когда он будет – следующий раз?..

Увесистый камень просвистел буквально в миллиметре от его щеки. Колобков вздрогнул и невольно втянул голову в плечи. Чертанов, уже довольно давно переместившийся за широкую спину шефа, злорадно улыбнулся.

Булыжники у Дабумбалов стали заканчиваться. Гомоня все громче, они оставили в покое метательные орудия и начали примериваться, как бы им забраться на палубу.

– Мужики, сваливайте по-хорошему, а? – жалобно попросил Колобков. – А то как бы хуже не стало…

Ответом ему стал визжащий и вопящий Дабумбал, с ловкостью обезьяны влезший по швартовному тросу. Попав на палубу, он принялся визжать еще сильнее – его встретили дружные кулаки Гены и Валеры. Рослые телохранители с легкостью угомонили незадачливого абордажника и вышвырнули его за борт.

Остальные Дабумбалы немного поскучнели. Трап на «Чайке» поднят. Расстояние между пирсом и бортом судна слишком велико, чтобы просто перепрыгнуть. Влезть из воды по гладкому борту не представляется возможным.

Единственный путь – швартовный трос. Но этим путем может подниматься только один человек одновременно. И каждого поднявшегося ожидают двое здоровенных детин в черных костюмах.

– А что здесь происходит? – послышался дрожащий старческий голос.

Колобков обернулся и расплылся в зловредной улыбочке. На палубу поднялись три мудреца.

– Эй, деды! – крикнул Колобков. – Видите вон тех ниггеров? Это они ваши башню сперли!

– Что-о-о-о-о?! – хором заблажили все трое.

Дабумбалы, не понимающие ни слова, примолкли, озадаченно глядя на странных стариков.

– Да как вы посмели?! – выкрикнул Мельхиор, выхватывая из-за уха мгновенно удлинившуюся и-визу.

– Мы покараем вас беспощадно! – прокаркал Бальтазар, выставляя вперед руки с накрашенными ногтями.

– Да, покараем! – часто закивал Каспар. – Я вас сейчас… сейчас… Я превращу вас… превращу вас… ох, мне ничего не приходит в голову…

Дабумбалы переглянулись. Купеческий старшина пожал плечами и резко махнул рукой. На трех мудрецов обрушился град камней – во время паузы ара-ми-ллаадцы старательно пополняли боезапас.

– Что такое?! – возопил Бальтазар, прикрываясь руками. – Что происходит?!

– А это весело! – обрадовался Мельхиор, с бешеной скоростью крутя в воздухе и-визой.