Нечто греховное - Энок Сюзанна - Страница 21

– Похоже, что мы приехали слишком рано, – с досадой сказала маркиза, окинув глазами полупустой зал. – Я надеялась войти сюда с большей помпой.

– Ничего не поделаешь, – произнес лорд Ганновер, – возвращаться же нам домой, чтобы снова приехать сюда позже! Будем рассаживаться?

– Не надо торопиться, дорогой! Посмотри, нет ли в зале кто-нибудь из Гриффинов, – сказала маркиза, вертя головой.

– Пока еще нет. Очевидно, им повезет больше, чем нам. Эффектным входом в зал, – с улыбкой констатировал маркиз. – Что ж, у них и опыта в таких делах побольше, и титул повыше.

– Избавь меня, пожалуйста, от своего сарказма, мне совсем не до шуток, – махнула на него рукой маркиза.

Сарала тоже осмотрелась и наморщила носик, не обнаружив среди гостей ни одного знакомого, кроме мистера Фрэнсиса Хеннинга, общаться с которым ей совершенно не хотелось.

Лакей подал ей бокал пунша. Взбодрившись им, она приблизилась к Хеннингу и мелодично промолвила:

– Здравствуйте, мистер Хеннинг!

– Ах, это вы, леди Сара! Или Сарала? – Он осклабился. – Признайтесь, вы намеренно интригуете своих кавалеров?

– С чего вы это взяли? Можете называть меня, как вам больше нравится, я не обижусь.

– Боже! – воскликнул Хеннинг, взглянув поверх ее плеча. – Сюда пожаловала моя бабушка. Прошу меня извинить, но я должен пойти угостить ее пуншем. – Он ретировался.

Обернувшись, Сарала увидела дородную даму с пышными седыми волосами. Старуха ткнула концом трости внука в грудь, что-то сказала ему и указала тростью на Саралу.

Что бы все это могло означать? Сарала наморщила лоб, пытаясь угадать, чем она привлекла к себе внимание пожилой матроны – платьем или загаром. А ведь кое-кто даже утверждал, что она говорит по-английски с индийским акцентом! Очевидно, она не соответствует высоким требованиям, предъявляемым высшим обществом к потенциальной невесте титулованной особы.

Вот и леди Джерард, вдруг вспомнилось Сарале, говорила примерно то же самое, рассказывая о брачных традициях Гриффинов. Видимо, не только один Мельбурн и его родственники предпочитают жениться на уроженках Англии…

– Почему ты не фланируешь по залу, дорогая? Ступай, пообщайся с другими гостями, – сказала у нее за спиной мать.

– В зале пока еще собралось мало народу, – ответила Сарала. – Вероятно, те, кто сегодня будет выступать, находятся в другом помещении.

– Я знаю, что несколько светских дам разносят гостям напитки. В другой ситуации я бы не стала к ним даже приближаться, поскольку все они прожженные сплетницы. Но сейчас мне кажется, что нам с тобой нечего опасаться, будем раскланиваться со всеми и любезно улыбаться. А как иначе ты сможешь познакомиться с другими девушками из высшего общества? Ведь светские львицы привели с собой сюда дочерей, как это принято, – сказала леди Ганновер.

– Что ж, вам виднее, мама, я согласна! – сдалась Сарала. Ей было бы куда приятнее, если бы она могла назваться своим истинным именем, знакомясь со сверстницами, но это было невозможно, раз о том, что она сменила имя, знал даже мистер Хеннинг. Для нее предпочтительнее было бы сопроводить отца в клуб и поужинать там с ним, но традиция вынуждала ее довольствоваться чаем и пересудами. Леди Ганновер поцеловала ее в щеку.

– Ты просто ангел! Никогда не надо падать духом! Окинув взглядом зал, маркиза увидела новую партию публики, столпившуюся возле дверей, и радостно воскликнула:

– Взгляни-ка, доченька, прибыли миссис Уэндон и леди Аллендайл! Без них не обходится ни одно светское собрание Они большие энтузиастки музицирования! Любовь к искусству у них в крови.

Она принялась нервно обмахиваться веером.

Сарала подумала, что их скорее следует назвать прирожденными сводницами, не преминувшими воспользоваться случаем приглядеть за ней и выяснить, кто станет энергичнее других обхаживать ее – лорд Джон Тандл или же лорд Эппинг. Лично она пока не заметила среди присутствующих этих двух джентльменов и вообще не думала ни об одном из них, поскольку ожидала с замиранием сердца появления Мельбурна и Шарлеманя. Как, впрочем, и ее мамаша. Которая то и дело вытягивала шею и приподнималась на цыпочках.

Спустя примерно четверть часа в дверях раздался знакомый мужской смех, и Сарала, резко обернувшись, случайно толкнула локтем в бок джентльмена, стоявшего у нее за спиной.

– Извините, – сказала она, всматриваясь в лица спутников Шарлеманя. Ими оказались его брат Закери и невестка, которые лучезарно улыбались. Сладкая дрожь пробежала по спине Саралы.

В этот момент мужчина, которого она толкнула, взял ее за кисть руки и произнес хорошо поставленным голосом:

– Нет, это вы должны меня извинить, миледи! По-моему, мы с вами не знакомы. Позвольте представиться – герцог Мельбурн.

Ком застрял у нее в горле, глаза округлились.

– Ваша светлость! – проверещала она. – Я польщена… меня зовут…

– Леди Сара Карлайл, – сказал он, улыбнувшись.

Под пристальным взглядом его темно-серых глаз она затрепетала и смутилась: взгляд был направлен на ее вздымающийся бюст. Однако же тотчас она сообразила, что его заинтересовали не столько ее женские прелести, сколько ожерелье с рубином, подаренное ей Шеем. Она надела его, будучи уверенной, что ни одна живая душа в Лондоне не знает, откуда эта безделица у нее. К числу фамильных драгоценностей Гриффинов она не принадлежала, равно как и к украденным вещам. Поборов волнение, Сарала сказала:

– Да, ваша светлость, я Сара Карлайл. Приятно познакомиться.

Однако герцог словно бы не слышал ее, целиком поглощенный разглядыванием изящной драгоценности. Даже мать не поинтересовалась, откуда у нее это украшение, вероятно, сочтя его подарком одного из ее индийских поклонников. Единственным же мужчиной, чье внимание Сарале хотелось бы привлечь к ожерелью, был Шей Гриффин.

Она представила себе его лицо в тот миг, когда он заметит свой подарок у нее на шее и вспомнит, что за шелк она по-прежнему требует шесть тысяч фунтов стерлингов. Ее совесть была чиста: ведь он сам сказал, что дарит ей рубин в знак своего восхищения ею, а не с тайным умыслом вынудить ее уменьшить цену. Но если его старший брат что-то проведал об их торге, тогда все в корне менялось.

– Я слышал, что вы только недавно прибыли в Англию из Индии, – наконец промолвил Мельбурн. – Я не ошибаюсь?

Ни слова об ожерелье! Может быть, оно заинтересовало его как любопытный образец ювелирного искусства? Дай-то Бог!

Герцог вперил в нее пытливый взгляд серых глаз, ожидая ответа на вопрос. Она же медлила, мысленно сравнивая их с глазами Шарлеманя, которые были слегка посветлее.

– Да, ваша светлость, – спохватившись, сказала она. – Мы приехали в Лондон около двух недель назад.

– В таком случае у вас еще нет здесь близких друзей, – сказал герцог. – Предлагаю вам занять места рядом с моими родственниками.

От радости у Саралы перехватило горло.

– Как это любезно с вашей стороны, ваша светлость! Но я не могу решать за своих родителей.

– Где ваш отец? – спросил Мельбурн.

Она указала рукой на маркиза. Герцог повернулся и, кивнув ей, пошел в указанном ему направлении Руки матери легли Сарале на плечи.

– Что он сказал? – взволнованно спросила она. – И прекрати дрожать!

– Ты меня напугала, – шумно дыша, слукавила Сарала. – Он поинтересовался, давно ли мы в Лондоне…

В этот момент к ним подошел взволнованный маркиз.

– Я хочу сообщить вам потрясающее известие, – сказал Он. – Только что герцог Мельбурн сам подошел ко мне и пригласил нас занять места рядом с ним!

Маркиза радостно взвизгнула:

– Небеса вняли нашим мольбам! Ты произвела-таки на герцога надлежащее впечатление, Сара. Это великолепное известие!

Сарала стиснула зубы, заподозрив в этом любезном жесте герцога козни Шарлеманя, вознамерившегося подключить к их торгу старшего брата. И, разумеется, герцог станет обсуждать эту тему не с ней, а с ее отцом.

Такое умозаключение показалось ей резонным и убедительным. Она решила, что не станет вмешиваться в мужской разговор, пока Мельбурн не попытается воспользоваться своим авторитетом и не начнет принуждать ее отца пойти на значительные уступки в их сделке. В конце концов, их семья не настолько богата, чтобы нести существенные финансовые потери из-за чьих-то неумеренных амбиций.