Клуб знаменитых капитанов. Книга 1 - Минц Климентий Борисович - Страница 33

Они долго ехали по шоссе через тайгу, быстро приближаясь к Братску-Четвёртому.

Какова же была цель этого ночного путешествия? Найти Аглаю Петровну! Председатель клуба Василий Фёдорович был убеждён, что после затопления Братска-Первого сестра такого человека, как капитан дальнего плавания Ермаков, была с почётом переселена в Братск-Постоянный.

Но вернёмся к дальнейшим записям в вахтенном журнале.

Глубокой ночью капитаны въехали в Братск-Четвёртый, расположенный на скале Журавлиная Грудь. Они проследовали через этот городок без остановок и оказались на огромной двухэтажной эстакаде. Она протянулась над плотиной Братской ГЭС, соединяя оба берега.

По одному из этажей эстакады мчался поезд. Протяжный гудок электровоза далеко разносился над морским простором. А по другому этажу неслись легковые автомобили, автобусы, грузовики и среди них наш книжный автофургон.

Притихшие путешественники, прильнув к маленьким окошкам, любовались ночной панорамой нового Братска… Братска-Постоянного!

Перед ними, как в сказке, возникали кварталы большого города, опутанного гирляндами электрических огней.

Как только машина въехала на мыс Пурсей и капитаны очутились на левом берегу, они выскочили из кузова на повороте дороги.

Это был очень разумный поступок — дальнейший маршрут грузовика был им совершенно неизвестен, как, впрочем, и адрес Аглаи Петровны.

Никто не знал, что делать дальше.

А вдали у причалов порта постепенно гасли огни.

На улицах Братска уже не горели фонари и не светились окна. И только гребень плотины с эстакадой были по-прежнему залиты светом.

— Ах, медам и месье, — грустно произнёс Тартарен, — ночь быстро пройдёт. На рассвете запоют петухи, и — увы — нам придётся вернуться на книжные полки… с пустыми руками!

— Позвольте уточнить, достопочтенные друзья, — грустно добавил Гулливер. — Посмотрим в глаза прискорбным обстоятельствам. Мы вернёмся с неразгаданной тайной на борту.

Все приуныли. Неожиданно прозвучал милицейский свисток. К ним приближался постовой милиционер.

— Свистать всех… куда-нибудь, — растерянно пробормотал бесстрашный охотник на львов.

— Не привлекайте внимания, — тихо приказал Немо. По знаку капитана корвета все члены клуба нырнули в боковую калитку городского сада.

Тревога была напрасной. Милиционер спокойно прошёл мимо калитки. Его интересовал мотоцикл с коляской, видимо, нарушивший какие-то правила уличного движения.

Капитаны шли по пустынной аллее, оживлённо переговариваясь между собой. Они никак не могли договориться о курсе своего путешествия по Братску. А каждый моряк, и даже юнга, знает, что проложить курс, не зная координат, ещё никому не удалось.

Вдруг их внимание привлекла какая-то старинная башня, сложенная из почерневших брёвен…

Протерев очки, Гулливер прочитал надпись на мемориальной доске:

Капитаны с большим интересом обошли вокруг башни.

— Мне вспоминаются строки из книги «Житие протопопа Аввакума, им самим написанное», — сказал Василий Фёдорович. — В давние времена он был сослан в Сибирь как раскольник и враг патриарха. Аввакум первый дал описание Ангары… «Горы высокие, дебри непроходимые, утёс каменный, как стена стоит, и поглядеть заломя голову…»

— Протопоп Аввакум сидел в этой башне? — спросил Дик Сэнд.

Русский капитан утвердительно кивнул головой и не без труда вспомнил ещё несколько строк из старинной рукописи… «Посем привезли в Братский острог и в тюрьму кинули, соломки дали. И сидел до Филиппова поста в студёной бане…»

Пока они осматривали башню, небо начало светлеть.

— Любезные друзья, пора возвращаться в библиотеку. Ведь наши читатели скоро проснутся, и возможны нежелательные для нас встречи, — с сожалением произнёс Гулливер, взглянув на циферблат своего брегета в форме луковицы.

— А мсье петух пропоёт своё ку-ка-ре-ку, — добавил Тартарен.

Тут для всех стало ясно, что клада они уже не найдут. Все капитаны не скрывали своего огорчения, и только Мюнхаузен не терял весёлого расположения духа.

— Идея! — произнёс барон. — Мы остаёмся здесь, в Братске. Найдём какую-нибудь школьную библиотеку, незаметно встанем на книжные полки, а после захода солнца, когда часы пробьют семь, снова сойдём со страниц и продолжим поиски сокровища!

Эта мысль всем очень понравилась.

В предрассветной мгле капитаны выскользнули из городского парка под самым носом у дремавшей сторожихи.

И не успела заняться заря, как члены клуба уже карабкались по пожарной лестнице на крышу нового школьного здания. Для бывалых моряков не представляло особого труда проникнуть на чердак и оттуда проложить курс к библиотеке.

Спустившись по лестнице, они свернули в длинный коридор, стараясь не шуметь и прижимаясь к стенам. В конце коридора светилось единственное окно. Его стёкла уже розовели. Приближалось утро.

И вдруг капитан корвета остановился перед дверью, украшенной мраморной дощечкой:

— Отдать якорь! — скомандовал Василий Фёдорович. — Мы, кажется, у цели!

Капитаны вбежали в просторное помещение и застыли в большом волнении перед портретом старого моряка в форме капитана торгового флота.

Сомнений не было — это и был капитан Ермаков. И действительно, под портретом в застеклённой рамке красовалось его подлинное завещание. Председатель клуба подошёл ближе и прочитал вслух: «Я, капитан дальнего плавания Иван Петрович Ермаков, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, завещаю свои сокровища, собранные на протяжении всей моей жизни, той школе моего родного города, где больше всего юных моряков и путешественников».

Что же это были за сокровища?

Выдолбленная из цельного ствола дерева индейская пирога, бивни слона, моржовые клыки, праздничный убор шамана, малайские карнавальные маски, разные идолы с далёких островоз, пёстрые кенте жителей Ганы и сари индийцев. На стене было развешено оружие — копья, луки, стрелы, бумеранги, щиты из кожи носорога, кривые турецкие ятаганы и абордажные топоры.

Большая стеклянная витрина была заполнена старинными монетами многих стран. Здесь были цехины, дублоны, талеры, пиастры, луидоры, дукаты и старинные русские червонцы.

Но знаменитые капитаны — не школьники. Вся эта драгоценная коллекция не привлекла их особого внимания: подобные предметы им часто попадались на страницах романов.

Они были поражены другим — выстроенной вдоль окон флотилией. На высоких подставках стояли модели прославленных кораблей. Здесь были увековечены шлюпы «Мирный» и «Восток», на которых русские мореплаватели Беллинсгаузен и Лазарев открыли Антарктиду, корабль Беринга «Святой Пётр», проложивший курс через Берингов пролив.

А на самом большом постаменте возвышались рядышком три судна: «Святой Михаил», «Три святителя», «Симеон и Анна». Это были корабли экспедиции Григория Шелихова, основателя русских поселений на Аляске.

Следом за кораблями, на которых были совершены великие географические открытия русских мореплавателей, продолжали свой рейс в школьном музее всем известные советские корабли. Ледокол «Сибиряков» — он первым прошёл по Великому Северному пути, вдоль берегов Сибири, за одну навигацию.

Ледокол «Красин», совершивший героический рейс в Арктику для спасения итальянской экспедиции Умберто Нобиле.

Атомоход «Ленин» — флагман советского ледокольного флота. Мирный атом движет этот гигант по морям, не угрожая ни воде, ни воздуху и ничему живому на земле.

Капитаны молча любовались моделью могучего атомохода. Тишину прервал взволнованный голос Артура Грэя:

— Самое драгоценное сокровище капитана Ермакова — эти корабли!.. Он оставил будущим морякам и путешественникам замечательное наследство!..

— Я готов расцеловать мадам Аглаю Петровну. Это она, только она, перед затоплением старинного Братска всё увезла сюда и свято выполнила волю своего покойного брата! — с чувством сказал Тартарен. — Мерси ей от всех мореплавателей!..