Темная игра смерти. Том 2 - Симмонс Дэн - Страница 83

Прижавшись к валявшемуся бревну, Сол выждал пять минут. Больше всего ему хотелось сейчас расхохотаться, вскочить из укрытия и начать швырять в своих преследователей камни, осыпая их проклятьями, прежде чем в его обнаженное измученное тело вонзятся первые пули.

В джунглях позади Сола вдруг прогремел взрыв. На мгновение ему показалось, что это просто гроза переместилась ближе, но затем он услышал рев мотора и понял, что поисковая группа сбрасывает с вертолета взрывчатку. Песок под его ногами завибрировал, ветви кипарисов закачались. Звуки взрывов становились все громче, колебания почвы все отчетливее. Сол догадался, что они таким образом прочесывают прибрежную полосу, сбрасывая заряды через каждые двести-триста футов. Направление, в котором распространялся дым, подтверждало, что он находится на северной оконечности острова, – если, конечно, гроза продолжала двигаться с юго-востока, – но еще не достиг северо-восточного мыса, где приземлялась «сессна». Оттуда было примерно с четверть мили до приливной бухты. Если добраться до бухты по прибрежным джунглям, уйдет слишком много времени, любая же попытка срезать угол грозит тем, что он снова потеряется в болоте.

Очередной взрыв разорвал темноту не далее чем в трехстах футах от Сола. Сотни цапель, громко хлопая крыльями, взмыли вверх и исчезли в небе. Затем раздался жуткий и протяжный вопль человека, изнемогающего от боли. Неужели суррогат способен на такой вопль или же за ним двигался наземный патруль и кто-то случайно стал жертвой бомбардировки?

Сол уже отчетливо слышал приближающийся рокот мотора. Автоматная очередь прорезала темноту – это кто-то наугад начал стрелять из лодки, двигавшейся вдоль полосы прибоя. Сол мечтал лишь об одном: чтобы на нем была хоть какая-нибудь одежда. Холодные капли дождя хлестали по худому исцарапанному телу, ноги дрожали, и всякий раз, когда он оглядывал себя, это жалкое зрелище лишало его последней уверенности в своих силах, подталкивая к тому, чтобы плюнуть на все и вступить в схватку. Но больше всего на свете он мечтал о горячей ванне и мягкой постели. Холод, безысходность и одиночество владели его душою и телом, от него осталась только оболочка, лишенная каких-либо чувств, кроме одного упрямого желания выжить, а зачем – он уже забыл. В общем, Соломон Ласки превратился именно в того человека, каким он был сорок лет назад, когда работал во рву, разве что стойкости и выносливости у него поубавилось.

Но он знал, что есть и еще одно отличие. Подняв голову навстречу стихии, он прокричал по-польски, обращаясь к небесам и не заботясь о том, услышат его преследователи или нет: «Я сам захотел быть здесь!» Сол сейчас не смог бы сказать, что означал его воздетый кверху кулак – вызов, победу или смирение.

Он прорвался сквозь кипарисовые заросли и выскочил на открытое пространство пляжа.

– Энтони, иди сюда, – позвал Джимми Уэйн Саттер.

– Сейчас, – бросил Хэрод. Он остался один в комнате, освещенной лишь экранами мониторов. Поскольку наземные камеры больше не показывали ничего существенного, включенными остались только две – на борту одного из патрульных катеров у северной оконечности острова и на вертолете, который сбрасывал на землю взрывчатку. С точки зрения Хэрода, операторы работали плохо. Для воздушных съемок надо было пользоваться «Стедикамом», а от всех этих рывков и дерганий на обоих экранах его просто тошнило, хотя он вынужден был признать, что пиротехника превосходила все когда-либо сделанное им с Вилли в Голливуде. Хэрод жалел, что у него нет парочки «Стедикамов» и заранее установленной системы панвидения, – уж он бы нашел применение такому материалу, даже если бы пришлось писать сценарий среди этого фейерверка.

– Тони, мы ждем, – повторил Саттер.

– Сейчас, – снова откликнулся Хэрод, забрасывая в рот еще пригоршню арахиса и запивая его водкой. – Судя по всему, они загнали этого несчастного идиота на северную оконечность острова и теперь сжигают джунгли…

– Ты слышишь меня? – рассердился Саттер.

Хэрод поднял глаза на евангелиста. Остальная четверка уже час назад удалилась в Игровой зал и о чем-то беседовала там, но теперь, судя по выражению лица Саттера, произошло нечто из ряда вон выходящее.

Прежде чем покинуть помещение, Хэрод глянул на оба экрана и увидел голого человека, несущегося по берегу.

Атмосфера в Игровом зале достигла такого же накала, как и кровавая погоня в джунглях при разбушевавшейся стихии. Вилли сидел напротив Барента, Саттер подошел и встал рядом со старым немцем. Скрестив на груди руки, Барент хмуро разглядывал присутствующих, лицо его выражало крайнее недовольство. Джозеф Кеплер метался по залу взад-вперед. Шторы были подняты, на стекле блестели капли дождя, и каждая вспышка молнии освещала силуэты деревьев дубовой аллеи. Раскаты грома доносились даже сквозь многослойное стекло и толстые стены особняка. Хэрод взглянул на часы – они показывали без четверти час. Он устало подумал, освободили ли Марию Чен или все еще держат под стражей? Больше всего он жалел, что вообще покинул Беверли-Хиллз.

– У нас возникла проблема, Тони, – обратился к нему К. Арнольд Барент. – Присаживайся.

Хэрод опустился в кресло. Он ждал, что Барент, а скорее всего, Кеплер сейчас объявит о том, что его членство в клубе закончилось, а сам он будет ликвидирован. Хэрод прекрасно понимал, что в своей Способности не может соперничать ни с Барентом, ни с Кеплером, ни с Саттером. Он не сомневался, что Вилли и пальцем не пошевелит, чтобы защитить его. «А может, – подумал он с внезапной отчетливостью обреченного, – Вилли специально подставил меня с этим евреем, чтобы дискредитировать и ликвидировать? Но зачем? – недоумевал он. – Каким образом я могу помешать его планам? Для чего старику устранять меня?» Кроме Марии Чен, на острове не было ни одной женщины, которую Хэрод мог бы использовать. Охранники Барента – человек тридцать или около того, оставшиеся в южной части острова, были нейтралами. Барент не станет тратить свою Способность для его ликвидации, он просто нажмет кнопку.

– Да, – устало спросил он. – В чем дело?

– Твой старый друг герр Борден приготовил для нас сюрприз, – холодно сообщил Барент.

Хэрод бросил тревожный взгляд на Вилли. Он сразу же решил, что этот «сюрприз» будет осуществляться за его счет, но пока не знал, каким образом.

– Мы просто предложили внести дополнение в повестку дня, – усмехнулся Вилли. – Мистер Барент и мистер Кеплер против.

– Потому что это безумие! – воскликнул Кеплер, вышагивая вдоль огромного окна.

– Успокойтесь, Джозеф! – бросил Вилли, и Кеплер умолк.

– Мы? – тупо переспросил Хэрод. – А кто это «мы»?

– Преподобный Саттер и я, – пояснил Вилли.

– Оказывается, мой старый друг Джеймс уже несколько лет дружит с герром Борденом, – произнес Барент все тем же ледяным тоном. – Интересный поворот событий.

– А вы случайно не забыли, что сейчас творится в северной части этого долбаного острова? – с ухмылкой спросил Хэрод.

– Нет. – Барент вынул из уха крошечный наушник. – Я в курсе. Но это ерунда по сравнению с нашей дискуссией. Как ни смешно, Тони, в первую же неделю твоего пребывания в нашем клубе в твоих руках оказывается его судьба.

– Черт, я даже не врубаюсь, о чем вы говорите! – воскликнул Хэрод.

– Мы говорим о предложении расширить деятельность Клуба Островитян до… э-э… более соответствующих масштабов.

– Весь мир, – добавил Саттер. Лицо евангелиста раскраснелось и покрылось потом.

– Что – весь мир?

На губах Барента заиграла сардоническая улыбка.

– Они хотят вместо индивидуальных игроков использовать целые нации суррогатов, – пояснил он.

– Нации? – переспросил Хэрод.

Где-то за дубовой аллеей ударила молния, и поляризованное стекло окна потемнело.

– Черт побери, Тони! – вспылил Кеплер. – Ты способен на что-нибудь другое, кроме как стоять здесь и повторять за всеми, как попугай?! Эти два идиота хотят все взорвать. Они требуют, чтобы мы играли не людьми, а ракетами и подводными лодками. Они хотят сжечь дотла целые страны!