Социокультурный словарь - Ахиезер А. С. - Страница 35

ЛЮМПЕНИЗАЦИЯ — процесс превращения личности в люмпена, движение в рамках дуальной оппозиции: получение доходов, средств к жизни в своей исторически сложившейся группе, социальном слое — способность рассматривать любую группу, любые культурные ценности как возможное средство существования, как условие иждивенчества. Л. включает отказ от санкционированного обществом образа жизни, способа существования. Развитию Л. способствовал террор, уничтожавший наиболее умелую, квалифицированную часть любой группы без исключения, носителей наиболее развитых форм труда. Л. нельзя смешивать с переходом из одной социальной группы в другую, в особенности в группу, требующую более сложной квалификации, абстрактной формы деятельности, например превращение крестьянина в чиновника. Такое смещение оставляет без внимания самое главное в этом переходе: культурные истоки способности стать чиновником, т. е. способность крестьянина к совершенно чуждой ему форме деятельности, общения и, что еще более важно, истоки способности бывшего крестьянина наложить на государственную жизнь свои старые ценности, подчинить всеобщность государственной жизни локальным ценностям, способность рассматривать государство как сферу «кормления от дел», свое учреждение — как особый локальный мир, нечто вроде своей деревни, противостоящей другим деревням, всему обществу и т. д.

МАНИХЕЙСТВО. I. Духовное течение, возникшее на Ближнем Востоке в III веке, рассматривающее зло (материю) и добро (свет) как два равноправные самостоятельные субстанциональные исконные начала мира. Вся человеческая жизнь, жизнь общества истолковывается в соответствии с этим как извечная борьба двух космических начал, подчиняющаяся определенным циклам. М. Распространилось от Монголии до Рима и на протяжении тысячи лет духовно питало многочисленные еретические народные антигосударственные движения. М. противостоял монотеизм, который рассматривал его как ересь. 2. Подход к миру на основе абсолютизации значения инверсии и отказа от медиации, вытекающий из истолкования, объяснения всей реальности как абсолютно противостоящих друг другу исходных начал мироздания, органически противостоит взаимопроникновению полюсов дуальной оппозиции. Эти представления имеют онтологический, ценностный, методологический, гносеологический смысл. М. Господствует на таком уровне развития абстрактного мышления, когда достигнуто понимание расчлененности, антиномичности мира, но еще нет осознания возможности, необходимости превращать антиномии в подлежащие разрешению противоречия, развивать срединную культуру. М. как абсолютизация одного полюса в ущерб другому всегда утопично, так как любой акт воспроизводства реализуется между полюсами. В русской культуре постоянно шла борьба между манихейской и антиманихейской линиями. Первая имела древние корни, включая языческих волхвов, выступавшие против государственности. Этой линии следовало русское революционное движение, видящее во власти воплощение мирового зла. М. постоянно оказывало на официальную идеологию, где идеи Москвы как третьего Рима, православия, отождествляемого часто с русской национальной спецификой, подчас в резких формах противостояли басурманам, папистам, лютеранам и т. д. Массовую форму идея М. получила в форме извечной борьбы начал мироздания, т. е. Правды и кривды. Особенно последовательно эта идея воплотилась в идеологии второго глобального периода, противопоставившая мир кривды, капитализма, империализма, сионизма и т. д. миру Правды, социализма, торжества науки и т. д. Противоположную линию можно проследить от изихастов, Нила Сорского, реального христианства, не вовлеченного в водоворот манихейского дуализма, до русского либерализма, с момента своего зарождения формирующего очаги антиманихейства, вплоть до выхода его на уровень официальной идеологии на седьмом этапе как первого, так и второго глобального периодов (соборно-либеральный идеал). Можно сказать о существовании в человеческом сознании определенного соблазна М. Он выражается в стремлении решать сложные проблемы, редуцируя, упрощая их до плоской древней идеи, что в любой проблеме есть злобный виновник, который является не чем иным, как персонификацией мирового зла. Решение проблемы, как бы ни была она сложна, сводится в этом случае к выявлению, разоблачению и изгнанию (например, бесов) или уничтожению, наподобие насекомых, например ведьм, врагов народа и т. д. Образы этих врагов меняются в зависимости от изменения ситуации, но сохраняется сам принцип истолкования действительности через борьбу двух мировых начал. М. постоянно несет в себе стремление разделить общество, людей на «овнов» и «козлищ», что позволяет раз и навсегда разрешить все проблемы, истребляя последних. Так поступают в Чевенгуре, где идеал «душевного товарищества» закончился разделением на босоту и буржуазию, полубуржуазию, разную остаточную сволочь. «Буржуи теперь все равно не люди… раз есть пролетариат, то к чему и буржуазия? Это прямо некрасиво» (Платонов А. Чевенгур). М. абсолютизирует инверсионные переходы как реакцию на рост дискомфортного состояния, отказываясь от иных методов ухода от него, прежде всего через самоизменение, т. е. изменение собственных представлений о реальном содержании комфортного и дискомфортного состояния. В связи с этим компромисс, плюрализм рассматривается как обман или в лучшем случае как тактический ход. Для М. характерна ориентация на конфликт в самых крайних формах, на разжигание классовой борьбы, побоища, рассмотрение повседневной жизни как подготовки к войне, как промежутка между войнами, стремление спровоцировать противника на крайности («Крайние меры сопротивления эксплуататоров могут лишь радовать» — Ленин), безответственное стремление ввязаться в бой, а «там посмотрим», посредством терроризма искусственно вызвать инверсионный взрыв. Марксизм, перенесенный на русскую почву, стал этапом модернизации М. Если раньше злые силы насылали порчу, гибель урожая, мор и т. д., то теперь они занялись более современными видами деятельности: разлагали людей посредством денег и торговли, затем у них вновь произошла перестройка и они занялись распространением СПИДа, организацией аварий и т. д. Они подбили Сталина на террор, Лысенко — на выдвижение «мичуринской теории» и т. д. Их главным орудием стал подкуп, дезорганизация производства, разложение народа через музыку, наркотики, а также не всегда понятными путями и методами. М., поскольку для него зло абсолютно неотделимо от его носителей, лежит в основе агрессивности, требования истребления людей, что получает, в частности, проявление в массовом давлении в пользу расширения сферы применения смертной казни и несет в себе потенциальную возможность террора. Общество ориентированное на М., превращает всю жизнь в борьбу с империалистами, пьянством, космополитизмом, морганистами, приписками, тунеядством и т. д. Этот бесконечный перечень — свидетельство соответствующего менталитета. М. в социокультурном смысле является основой постоянной подготовки широких масс к ответу на дискомфортное состояние инверсионным взрывом в самых разных формах, кончая использованием косы инверсии, антимедиации, ведущих к национальной катастрофе. Это делается постоянной конкретизацией в изменяющемся мире личины, которую сегодня напялило на себя мировое зло. Только особые специалисты, согласно М., могут в массе людей найти оборотней, которые подделываются под добро, но несут в себе разрушение комфортному миру. Опасность М. в том, что во все более сложных условиях он направляет людей по ложному следу, уводит от реального решения проблем, толкая к примитивному упрощению, к отказу от признания сложности мира, к решению проблем на основе древних сказок. Его массовое влияние толкает правящую элиту при решении медиационной задачи в сторону М. как в теории, так и на практике. Тем самым открывается возможность сплачивать народ под предлогом борьбы с мировым злом. Либеральный идеал органически противостоит М., выдвигая на первый план личную ответственность за добро и зло, а также диалог и плюрализм. Утилитаризм рассматривает М., как и любое другое течение, как средство и, следовательно, может отказаться от него в том случае, если оно становится опасным или невыгодным. Это обстоятельство должно привлечь самое пристальное внимание, в частности, в связи с поиском путей налаживания отношений со странами и народами с сильно выраженной манихейской культурой.