Социокультурный словарь - Ахиезер А. С. - Страница 21

ИЕРАРХИЯ — важнейший организационный принцип сложных систем, включая общество. Ее формирование определяется необходимостью обеспечить возможность управления системой в целом и на всех этажах, например большим обществом, при одновременном сохранении нагрузки на каналы информации в допустимых пределах, превышение которых снижает возможности управления. Этот процесс составляет один из аспектов роста разнообразия общества. Каждый из уровней управления представляет собой определенную социальную группу, которые а целом на определенном этапе развития общества могут составить костяк сословного общества. Формирование сословий сталкивается с противодействием, с культурой, тяготеющей к уравнительности, к двухэлементной модели общества. В таком обществе И. стимулирует возникновение дискомфортного состояния, может вызвать вечевой бунт, антимедиацию. И. может быть снята в процессе развития демократии, т. е. способности гражданина нести реальную ответственность на каждом уровне управления, включаться в процесс принятия решений. Уничтожение социальной И. без соответствующего развития ответственности личности равносильно ликвидации разнообразия, точек роста, что означало бы развал общества. ИЗБАВИТЕЛЬ — персонифицированное воплощение Правды; может быть перенесено на реальную личность, которая возводится в статус тотема, его потомка, «природного» царя и т. д. (например, на Пугачева, якобы знающего путь в царство Правды и способного повести туда народ). Человек, способный воплотиться в образ И., может претендовать на роль первого лица в большом обществе и реально стать им. Однако удержать этот образ, играть соответствующую роль, находясь на вершине власти, возможно, лишь ограниченный промежуток времени. Это объясняется тем, что попытка воплотить утопию неизбежно вызывает через некоторое время рост дезорганизации, массовое дискомфортное состояние, возможность инверсионного отпадения от И., что может получить выражение в объявлении, что царь — антихрист и т. д.

ИЛЛЮЗИИ ИСТОРИИ — результат несоответствия реальных социально-исторических процессов, открываемых в конечном итоге наукой, и конкретно-исторических культурных форм, посредством которых эта реальность осваивается большинством. Например, поиски за событиями современного мира демонов, злобных вредителей, могущественных заговорщиков и т. д. являются результатом того, что в современный исторический процесс оказались втянуты также (суб) культуры, которые пытаются истолковать явления на основе древней мифологии как результат умысла некоторого скрытого субъекта, возможно, капризного животного, опасного колдуна, магических действий соседа и т. п. Возврат к подобным представлениям в современном динамичном и сложном мире может быть результатом, как и предпосылкой, антимедиации. Она возникает как ответ на дискомфортное состояние в обществе. При этом древние представления могут переводиться на язык современной науки (псевдонауки), например, такие слова, как классовый враг, буржуазия, империализм, жидомасоны и т. д. являются новой интерпретацией старых представлений о бесах, нечистой силе, колдунах, антихристах, вредителях и т. д. Рассмотрение негативного явления как результата намеренного вредительства, происков мирового зла свидетельствуют, что представители этой субкультуры оказываются не в состоянии дать ответ на вызов истории на адекватном языке, в адекватной системе представлений и понятий. И. и. открывают путь лодям принимать друг друга за демонов, что создаёт ситуацию взаимного страха, превращения исторического творчества в избиение оборотней, т. е. самих себя.

ИМПРИНТИНГ — способность личности эмоционально воспринять новую идею, новый для неё элемент содержания культуры от источников, пользующихся у него авторитетом, например, от тотема, вождя, отца, учителя, радиокомментатора, референтной группы и т. д. И. может иметь место в определенных условиях, т. е. когда новый элемент не вступает в противоречие с уже сложившейся личностной культурой, когда он восполняет некоторый культурный вакуум, отсутствие элемента культуры, отвечающей некоторой потребности, например, знаний, мнений и т. д., касающихся того или иного конкретного предмета. Например, А может убедить Б, что В украл кошелёк. Это возможно при соблюдении ряда условий: если А авторитет для Б, если Б враждебен или равнодушен к В, или он ничего о нём не знает; если Б допускает само существование преступности и, возможно, не исключает, что кошелёк мог действительно существовать; если Б считает приемлемой процедуру объявления человека вором на основе авторитетного мнения, а не, например, судебной процедуры. Очевидно, что несоблюдение хотя бы одного из этих условий не даст И. И. - ключ к пониманию того, что одни идеи могут быть быстро усвоены широкими массами под идеологическим воздействием, например, новая интерпретация носителей зла, а другие — нет, например, требования массового овладения качественно новыми видами труда, перехода к рынку, отказа от местничества и ведомственности и т. д. Причина этого различия в том, что во втором случае попытка внедрить новые идеи сталкивается с исторически сложившимся менталитетом, с его устойчивыми интерпретациями, стойко передающимися из поколения в поколения, что исключает действия И. В первом случае И. действует в рамках менталитета, меняя лишь одну неустойчивую интерпретацию на другую. Распространение либеральных ценностей уменьшает возможности И., так как они требуют диалога, доказательств, интерпретации, соблюдения особых процедур, ориентации на некоторые принципы; например, на презумпцию невиновности. Это существенно ограничивает возможность одним словом объявить человека вредителем, врагом народа, агентом иностранной разведки и т. д. И. используется как важное средство в идеологической деятельности правящей элиты, где в максимальной степени учитывается специфика культуры различных групп населения.

ИНВЕРСИОННАЯ ЛОВУШКА — результат стремления человека утвердить через инверсию исторически сложившийся нравственный идеал, не замечая, что социальные условия существенно изменились, что приводит к резкому возрастанию социокультурного противоречия, к неожиданным, подчас трагическим результатам и к быстрому нарастанию дискомфортного состояния. И.л. основана на абсолютизации инверсии, т. е. на вере, что отказ от зла, заблуждения и т. д. автоматически приводит к добру, истине и т. д., а не скажем, к ещё худшему злу, к иному заблуждению. Эта логика нашла свой отражение и развитие в идеях революционеров, в словах М.Бакунина: «Страсть к разрушению есть творческая страсть». Отзвуки этой идеи можно видеть в словах Наполеона, которые любил Ленин: «Сначала надо ввязаться в дело, а там посмотрим». Иначе говоря, разрушение старого строя автоматически или почти автоматически, при условии захвата власти соответствующими людьми, приводит к торжеству общества Правды. И.л. смертельно опасна в сложном изменяющемся обществе, что требует запрета на инверсию. И. л. имеет место и на обыденном уровне, когда поиск разумных решений подменяется бездумной архаичной схемой (штурмовщина, повседневность).

ИНВЕРСИЯ — элементарная логическая клеточка мышления, смыслообразования, деятельности, социальных изменений. И. совместно с медиацией составляет дуальную оппозицию, полюса которой находятся в состоянии амбивалентности. И. характеризуется абсолютизацией полярностей и минимизацией интереса к их взаимопроникновению друг через друга. По логике И. каждое явление оборотень. т. е. способно, прикоснувшись к противоположному полюсу, стать своей противоположностью, превратиться из добра в зло, из человека в животное и т. д., подменяя один полюс другим. И. может выступать как господствующая форма, содержащая медиацию «под собой» в скрытом, неразвитом виде, что свидетельствует о господстве эмоциональных механизмов принятия решений. Но И. может быть оттеснена на задний плен, выступать как подчиненный момент медиации. Она никогда полностью не исчезает, всегда присутствует хотя бы как психологический импульс. Мышление, следующее инверсионной логике, осмысляет самого субъекта мышления и его действия через переход от его отождествления с одним из полюсов соответствующей дуальной оппозиции (оппозиций: добро — зло, красивый — уродливый, полезный — вредный и так до бесконечности) к отождествлению с противоположным полюсом. Например, И. является переходом от оценки данного человека как друга, воплощения добра к его оценке как врага. И. выступает как отпадение от одного полюса оппозиции и одновременно партиципации к другому. И. тождество этих понятий. Она существует как инверсионный цикл в единстве прямой и обратной И. Обратная И. возникает в результате роста внутренних противоречий, конфликтов в процессе прямой И. Разница между прямой и обратной И. носит относительный характер. Инверсионный переход от полюса к противоположному, т. е. оборачивание явления одним полюсом, чтобы затем обратиться другим, носит быстрый, логически моментальный, вневременной характер. Человек с господствующей инверсионной логикой психологически не выносит трудностей перехода. Их надо моментально проскочить как зону повышенной радиации. Само оборачивание результат эмоционального возбуждения субъекта. Оно — реакция на дискомфортное состояние, возникающее в результате кризиса сложившегося отождествления того или иного явления, например данного человека с другом, в результате его реального или мнимого предательства, клеветы на него, роста собственной раздражительности, фобий субъекта, стремлений объяснить внешними силами свои просчеты. Возникающий эмоциональный взрыв через своеобразную нультранспортировку, посредством которой фантасты мгновенно переносят своих героев в отдаленные точки пространства, перебрасывает субъекта от одного состояния к противоположному, от дискомфортного к комфортному, т. е. в естественный мир данной культуры. Этот акт позволяет осмыслить ранее неупорядоченную, хаотическую реальность. Эмоциональная потребность в И. связана с напряженной, возможно, стрессовой в крайних формах ситуацией, с избытком или, наоборот, с недостатком информации, с необходимостью быстро, моментально найти выход из критической, дискомфортной ситуации. И. как таковая не знает проблемности. Она естественна для сознания с господствующим эмоциональным механизмом решений, не знающего рациональных путей формирования новых промежуточных вариантов. При абсолютизации И. человек не рассматривается как субъект, так как он выносит радение импульсивно, следуя ситуации, способной быть стимулом включения, переключения инверсионного механизма. Человек в И. как бы следует приказам извне, идущим из культура, от ситуации. Последовательная И. характеризуется игнорированием, отрицанием самой возможности некоторого третьего, срединной культуры, которым нет места в дуальной оппозиции. Отсюда возможность, которая реализуется лишь в особых исторических условиях раскола, т. е. абсолютизация полярностей дуальной оппозиции, игнорирование перехода между ними. Сам характер оборотнической логики исключает возможность пребывать мыслью, смыслом, действием где-то между полярностями. Разумеется, реально такие «аварии» происходят, но это измена принципу, на которую приходится идти, но которая лишь даёт новый импульс И. Решение на основе И., по сути дела, — не результат позитивного выбора, мучительного поиска, но, возможно, длительного накапливания дискомфорта. И. способность оперировать уже сложившейся культурой, т. е. олицетворяет её консервативную сторону. Здесь нет проблем, т. е. созидание уже содержится в разрушении, так как отказ от одной оппозиции — не предпосылка перехода к другой, но и есть буквально сам этот переход, само оборачивание. В этом важнейшее проявление сути синкретизма. При переворачивании страницы уже известного текста появление нового текста происходит автоматически. Подобная логика возможна в статичных условиях, в неизменном мире. К господство характерно для культур, ориентированных на постоянное воспроизводство мира в его ранее сложившихся формах. Оно господствует в традиционной цивилизации, но никогда не является единственным. Для инверсионной логики характерен монолог, способность отвечать на любую опасность, на любой вызов истории уже апробированным опытом истории. Однако в жизни реального человека И., инверсионная логика никогда не исчерпывает всю логику, что позволяет рассматривать человека как субъекта на всех этапах развития общества, во всех культурах. Дуальная оппозиция, будучи исходной клеточкой деятельности, тем самым делает И. исходной логической формой человеческой истории, прежде всего массовых процессов. Рост дезорганизации в обществе, массовых фобий против носителей мирового зла, разоблаченных оборотней может вызвать резкий инверсионный взрыв, выражающийся в форме бунта, погрома, массовых беспорядков, несет в себе опасность косы инверсии для государственности, для слоев населения, рассматриваемых как носители зла. В менее ярких формах И. пронизывает всё поведение человека, является одним из необходимых элементов объяснения механизмов индивидуального и массового поведения, скрытой пружины исторических событий. Власть иногда специально пытается вызвать И., вписаться в неё, например, натравливание народа на бояр Иваном IV, выдвижение лозунга «грабь награбленное» после 1917 года, культурная революция в Китае и т. д., т. е. попытка вызвать массовый гнев народа против тех или иных внешних и внутренних врагов, что вызывается стремлением правящей элиты усилить поступление социальной энергии для укрепления медиатора используя эффект парусника. Однако возможность вызвать инверсию чисто бюрократическими методами весьма ограничена. Кроме того, это опасно, так как И. крайне трудно поддаётся институциализации и в конечном итоге, как правило, оборачивается против власти. Возникает опасность инверсионной ловушки. Ее избежать можно, следуя закону запрета на инверсию. И. имеет громадное значение в механизме функционирования нравственного идеала, так как сам нравственный идеал амбивалентен. В особо сложных условиях, т. е. когда он подвергается определенному разложению, дезорганизации, массовая И. может привести к попытке отрицания господствующей нравственности до самих её глубин, для утверждения некоторого неустойчивого нравственного гибрида. В этом случае в условиях мощной антимедиации могут иметь место не только чудовищные массовые акты безнравственности, но и их институциализация, превращение в массовую руководимую медиатором нравственно разрушительную деятельность. Она выражается в терроре, лжи, вероломстве и т. д., в вере, что добро всё, что соответствует отрицанию старого для утверждения нового. В действительности это было крайней попыткой использования всего богатства культуры для её уничтожения. В истории мышления И. постоянно дополняется и оттесняется медиацией, диалогом, поисками выхода за рамки сложившихся дуальных оппозиций. Это ярко выражается в вялых инверсиях, т. е. медленном движении от одного полюса к другому, которое может даже не достигнуть противоположного полюса, повернуть назад. Это имеет громадное значение для понимания сложных исторических процессов (см.: Модифицированный инверсионный цикл, Глобальный модифицированный инверсионный цикл). При этом логика мышления, деятельности, исторического процесса существенно усложняется. Развиваются сложные циклы истории составляющие реальное содержание глобальных периодов, охватывающих значительные отрезки человеческой истории. Развитие медиации отодвигает И. на задний план в жизни общества, что окончательно происходит в либеральной цивилизации, ориентированной на развитие. И., как и всякая важная логическая форма, является структурообразующим фактором формирования мифологии, содержания массового сознания, а также философских систем. Наиболее ярким примером теоретической, элитарной трактовки И. является манихейство, а также доведенная до крайности концепция классовой борьбы, отрицающая ценность и реальность целостного мира и т. д.