Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Внеклассное чтение. Том 1 - Акунин Борис - Страница 41


41
Изменить размер шрифта:

Незнакомка хмыкнула, будто он сказал что-то смешное, но не очень пристойное.

– Смотри, дурень. – Она жалеюще покачала головой. – Локти потом искусаешь.

Такие приключения бывают раз в жизни. И далеко не у всех.

Оскорбилась, что и понятно. А обижать даму, которая сделала ему, в конце-то концов, чертовски лестное предложение, Николасу совсем не хотелось Отец говорил:

«Джентльмен, Николка, это человек, который никогда не обижает тех, кого он не собирался обидеть».

– Понимаете, – сказал Фандорин, обезоруживающе улыбаясь. – Я люблю женщин и, как писал Карл Маркс, ничто человеческое мне не чуждо. Но женился я по русским меркам довольно поздно, так что у меня было достаточно времени удовлетворить любопытство по поводу многообразия женских типов. Я долго выбирал и выбрал ту, в лице которой могу любить всех женщин мира. А насчёт моей спутницы вы заблуждаетесь, между нами ничего такого нет.

– Так сильно любишь жену? – с серьёзным видом спросила незнакомка, словно услышала необычное и важное известие, нуждающееся в подтверждении. А когда он кивнул, раздражённо всплеснула узкой кистью. – Ну и люби, мне-то что? Я же тебя не венчаться зову. Покувыркаемся и разбежимся. Я про тебя потом и не вспомню, и ты тоже меня выкинь из головы.

– А предательство? – тихо сказал он. – Жена не узнает, но я-то про себя все равно буду знать, что я предатель.

Женщина раздавила окурок в пепельнице, презрительно усмехнулась.

– Всё, кончили. Как я, дура, сразу не разглядела? Знаю я таких принципиальных. Привык жену мочалить, а других баб боишься. Боишься, что ни с кем другим у тебя не получится, вот и вся твоя верность.

Резко встала, скрежетнув стулом, и пересела к стойке бара.

Все равно обиделась, сокрушённо подумал Фандорин.

Теперь незнакомка сидела далеко, но видно её было лучше, чем вблизи, потому что бар весь сиял огнями. Глядя на стройный силуэт соблазнительницы, на точёную ножку, небрежно покачивающую полуснятой туфелькой, Николас попытался представить, как всё могло бы у них получиться. Представил – безо всяких затруднений и до того явственно, что заёрзал на стуле.

Настроение испортилось. Во-первых, было совестно перед Алтын за послабку, данную воображению. Кажется, это называется «прегрешение помыслом»? А ещё совестнее было за шевельнувшееся внутри (нет, в нутре) сожаление. Как она сказала: «Локти потом искусаешь»?

Что я вообще тут делаю, разозлился на себя Фандорин. Тоже ещё выискался любитель запретных наслаждений! Дома бы лучше сидел, с детьми, радовался, что жив остался.

Он положил на стол деньги, бросил последний взгляд на Валю, отправившуюся танцевать с одним из кавказцев. И она, и её кавалер заливисто хохотали. Незнакомка права, подумал Николас. Пусть Валя играет со своими сверстниками, у них собственные игры, они разговаривают на одном языке. Она не из тех девушек, которых нужно провожать до дома. Да и вряд ли Валя проведёт эту ночь одна.

Проходя мимо бара, чуть сконфуженно кивнул роковой женщине – та болтала по мобильному и небрежно помахала пальчиками с длинными алыми ногтями.

Вышел на ночную улицу, вдохнул чудесный московский запах – дождя, асфальта и гнилой листвы, с приправой выхлопного газа. Сесть за руль, включить музыку (ностальгическую, подростковой поры: ещё не опопсовевшие «Би джиз», диск «Одесса»), ехать по пустой магистрали домой, где спят дети. Что может быть лучше?

Недалеко от входа в клуб припарковался огромный джип. Дверь автомобиля была нараспашку, гордый владелец никелированного чудища стоял в картинной позе, оперевшись одной ногой на откидную ступеньку, и разговаривал по телефону. Кажется, Москва побивает все рекорды по количеству сотовых аппаратов на душу населения, мимоходом подумал Фандорин.

– Проблем нет, – говорил хозяин джипа, молодой мужчина в дорогой кожаной куртке и дымчатых очках (это ночью-то!), своему невидимому собеседнику. – Сейчас сделаем.

И вдруг властно придержал проходившего мимо Фандорина за рукав.

– Николай Александрович, садитесь в машину, сказал он негромко – сквозь стекла блеснули очень спокойные, но неприятно сосредоточенные глаза. – С вами хотят поговорить.

Надежда на то, что всё обошлось, рассыпалась в один миг. Вот оно! То самое!

Сердце сжалось в черносливину, и тем не менее Николас сделал вид, будто ничего не понимает, ни о чем не догадывается.

– Со мной? – преувеличенно удивился он, сам чувствуя неестественность своей интонации. – Но кто? И зачем?

Сказал бы и сакраментальное: «Вы меня с кем-то путаете», да вот беда – обратились по имени и отчеству.

Оглянулся назад, увидел, что двое клубных вышибал смотрят в эту сторону. Немного приободрился.

– Никуда я с вами не поеду! – объявил он и попытался высвободиться.

Тщетно. Очкастый держал его за рукав двумя пальцами, но пальцы эти были стальными.

Сзади раздались тихие шаги, и в спину Фандорина упёрлось что-то твёрдое, круглое, небольшого диаметра. Он сразу догадался, что именно, хотя никогда прежде ему не приставляли к позвоночнику дуло пистолета.

– Без драматизма, уважаемый, – произнёс всё тот же мужчина. – Садимся, едем, сцен и хэппенингов не устраиваем.

Грамотная, даже интеллигентная речь бандита почему-то напугала Нику больше всего. Он в панике оглянулся. Увидел, что сзади стоят двое: у одного лицо сонное и нос уточкой, второй совсем молодой и, кажется, рыжеволосый, хотя в свете фонаря можно было и ошибиться.

Хуже всего было то, что, увидев оружие, вышибалы как по команде отвернулись. Очевидно, поняли, что тут не обычная потасовка, а серьёзный разговор.

И все же садиться в машину к этим головорезам не следовало, кто бы они ни были – сообщники Шибякина или его убийцы. Хрен редьки не слаще. «Хотят поговорить»! Значит, убьют не сразу. Знаем, читали: прикуют к батарее, станут бить, задавать вопросы, на которые у тебя нет ответа. Или, если это «Неуловимые мстители», устроят какой-нибудь фарсовый суд над «гадом и обманщиком».

– Не заставляйте меня прибегать к сильнодействующим средствам, – всё так же спокойно сказал мужчина в тёмных очках, очевидно, бывший у похитителей за главного. – Вы ведь знаете, что один раз это уже привело к летальному исходу.

Он поднял правую руку, в которой теперь был не мобильник, а что-то тонкое, металлическое – кажется, игла. А «летальный исход» – это он про Шибякина. Значит, не «Неуловимые» – наоборот. Сейчас сделает усыпляющий укол, а очнусь в наручниках, в каком-нибудь подвале, обречённо подумал Николас. Потом, как тот несчастный псих, буду лежать в луже, с разинутым ртом и остекленевшими глазами.

– Эй, шеф! – раздался сзади яростный вопль. – Куда это вы? Са не марш па! А я?

Валя! Выбежала из клуба, стуча каблучками. Лицо сердитое.

Человек со шприцем прошелестел:

– Скажите, чтоб ушла. Целее будет.

Вздрогнув от зловещего смысла этих слов (значит, он-то уж точно «целее» не будет), Николас срывающимся голосом сказал:

– Валя, я знакомых встретил. Поговорить надо. Ты подожди меня за столиком.

– Бьен сюр, знакомых, – горько усмехнулась она, упиваясь ролью соблазнённой и покинутой. – Я видела, как вы с той фамм-фаталь ворковали! Сговорились, да? Всё МэМэ расскажу, так и знайте!

Злобно дёрнула очкастого за руку, чтоб отпустил Никин рукав.

– А ну хэндз офф! Не твоё – не лапай.

– Девочка, – убедительно попросил тот. – Сделай одолжение, поживи ещё. Даю тебе две секунды, чтоб добежать до Садового кольца.

Ну, сейчас будет дело под Полтавой, содрогнулся Николас и поспешно сказал:

– Валя, не надо, у них ору…

Не успел предупредить про пистолет.

Однако никакого дела под Полтавой не получилось – всё произошло в те самые две секунды, которые презентовал Вале незадачливый преступник. Бешено взвизгнув, обидчивая барышня двинула его лбом в нос и одновременно выбросила в стороны обе руки: правой ударила по горлу Утконоса, левой по переносице Рыжего.

Зрелище было эффектное и даже величественное, отчасти напоминающее взлёт космического корабля: мгновение назад он ещё стоял в окружении стальных опор, потом вдруг включил двигатели, окутался облаком дыма и огня, а опоры разлетелись в стороны, оставив звёздный лайнер в гордом одиночестве.