Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Турецкий гамбит - Акунин Борис - Страница 28


28
Изменить размер шрифта:

– Слушаюсь!

В дверь постучали.

– Разрешите, ваше высокопревосходительство? – просунулась в щель голова в синих очках.

Варя знала, что это секретарь Мизинова, тихий чиновничек с труднозапоминающейся фамилией, которого почему-то не любят и опасаются.

– Что такое? – насторожился шеф жандармов.

– Чрезвычайное происшествие на гауптвахте. Явился комендант. Говорит, у него арестант повесился.

– Вы что, Пшебышевский, с ума сошли! У меня важное совещание, а вы лезете со всякой дребеденью!

Варя схватилась за сердце, и в следующую секунду секретарь произнес те самые слова, которые она так боялась услышать:

– Так ведь это шифровальщик Яблоков повесился, тот самый. Оставил записку, имеющую прямое касательство… Вот я и осмелился… Однако если не ко времени, прошу извинить и удаляюсь. – Чиновник обиженно шмыгнул носом и сделал вид, что хочет исчезнуть за дверью.

– Сюда письмо! – рыкнул генерал. – И коменданта сюда!

У Вари все плыло перед глазами. Она силилась встать, но не могла, скованная диковинным оцепенением. Увидела склонившегося Фандорина, хотела ему что-то сказать, но лишь жалко зашлепала губами.

– Теперь ясно, как Казанзаки подправил приказ! – воскликнул Мизинов, пробежав глазами записку. – Слушайте. «Снова тысячи убитых, и все из-за моей оплошности. Да, я смертельно виноват и больше запираться не стану. Я совершил непоправимую ошибку – оставил на столе шифровку о занятии Плевны, а сам отлучился по личному делу. В мое отсутствие кто-то заменил в депеше одно слово, а я отнес шифровку, даже не проверив! Ха-ха, истинный спаситель Турции вовсе не Осман-паша, а я, Петр Яблоков. Не трудитесь разбирать мое дело, господа судьи, я вынес себе приговор сам». Ах, как все элементарно! Пока мальчишка бегал по своим делам, Казанзаки быстренько подправил депешу. Минутное дело! Генерал скомкал записку и швырнул на пол, под ноги вытянувшемуся в струнку коменданту гауптвахты.

– Эр… Эраст Пет… рович, что же… это? – с трудом пролепетала Варя. – Петя!

– Капитан, что с Яблоковым? Мертв? – спросил Фандорин, обернувшись к коменданту.

– Какой там мертв, петли толком затянуть не умеют, – гаркнул тот. – Вынули Яблокова, откачивают!

Варя оттолкнула Фандорина и бросилась к двери. Ударилась о косяк, выбежала на крыльцо и ослепла от яркого солнца. Пришлось остановиться. Рядом опять возник Фандорин.

– Варвара Андреевна, успокойтесь, все обошлось. Сейчас сходим туда вместе, только отдышитесь, на вас лица нет.

Он осторожно взял ее за локоть, но это вполне деликатное прикосновение почему-то вызвало у Вари приступ непереносимого отвращения. Ока согнулась пополам, и ее обильно вырвало прямо Эрасту Петровичу на сапоги. После этого Варя села на ступеньку и попыталась понять, отчего земля стоит диагонально, но никто с нее не скатывается.

На лоб ей легло что-то приятное, ледяное, и Варя даже замычала от удовольствия.

– Хорошие дела, – раздался гулкий голос Фандорина. – Да ведь это тиф.

Глава десятая,

в которой государю преподносят золотую саблю

«Дейли пост» (Лондон),
9 декабря (27 ноября) 1877 г.

«Последние два месяца осадой Плевны фактически руководит старый и опытный генерал Тотлебен, хорошо памятный британцам по Севастопольской кампании. Будучи не столько полководцем, сколько инженером, Тотлебен отказался от тактики лобовых атак и подверг армию Османа-паши правильной блокаде. Русские потратили массу драгоценного времени, за что Тотлебена подвергали резкой критике, однако ныне приходится признать, что осторожный инженер прав. С тех пор, как месяц назад турок окончательно отрезали от Софии, в Плевне начался голод и нехватка боеприпасов. Тотлебена все чаще называют вторым Кутузовым (русский фельдмаршал, измотавший силы Наполеона бесконечным отступлением в 1812 году – прим. редакции). Со дня на день ожидается капитуляция Османа со всем его 50-тысячным войском».

Холодным, противным днем (серое небо, ледяная морось, чавкающая грязь) Варя возвращалась на специально нанятом извозчике в расположение армии. Целый месяц провалялась в Тырновском эпидемическом госпитале на больничной койке и даже вполне могла умереть, потому что от тифа умирали многие, но ничего, обошлось. Потом еще два месяца изнывала от скуки, дожидаясь, пока отрастут волосы – не ехать же стриженой под татарина. Проклятые волосы отрастали медленно, они и теперь не столько лежали, сколько стояли бобриком. Вид был жутко нелепый, но терпение кончилось – еще неделя безделья, и Варя просто сошла бы с ума от вида горбатых улочек опостылевшего городишки.

Один раз вырвался проведать Петя. Он все еще числился под следствием, но уже не сидел на гауптвахте, а ходил на службу – армия разрослась, и шифровальщиков не хватало. Петя сильно изменился: оброс жидкой, ужасно ему не шедшей бороденкой, отощал и через слово поминал то Бога, то служение народу. Больше всего Варю потрясло то, что при встрече жених поцеловал ее в лоб. Что это он, как покойницу в гробу? Неужто до такой степени подурнела?

Тырновское шоссе было запружено обозами, и коляска еле ползла, поэтому Варя на правах знатока здешних мест велела извозчику свернуть на проселок, что вел к югу, в объезд лагеря. Так хоть и дальше, но доедешь быстрей.

По пустой дороге лошадка затрусила живей, да и дождь почти прекратился. Еще часок-другой и дома. Варя фыркнула. Ничего себе «дома». Это в сырой-то палатке, под семью ветрами!

За Ловчей стали встречаться одиночные всадники – все больше фуражиры да деловитые ординарцы, а вскоре Варя увидела и первого знакомого.

Долговязая фигура в котелке и рединготе, нескладно сидевшая на понурой рыжей кобыле, – обознаться невозможно. Маклафлин! У Вари возникло ощущение deja-vu: во время третьей Плевны она точно так же возвращалась к расположению армии, и точно так же на дороге ей повстречался ирландец. Только тогда было жарко, а теперь холодно, да и выглядела она, наверно, получше.

И очень даже удачно, что первым ее увидит именно Маклафлин. Он человек прямой, бесхитростный, по его реакции сразу поймешь, можно ли показываться в обществе с такими волосами или лучше повернуть обратно. Да и новости опять же узнать…

Варя мужественно сдернула шляпку, обнажив свой постыдный бобрик. Проверка так проверка.

– Мистер Маклафлин! – приподнявшись на сиденье, звонко крикнула она, когда коляска догнала корреспондента. – А это я! Куда направляетесь?

Ирландец оглянулся и приподнял котелок.

– О, мадемуазель Варя, очень рад видеть вас в добром здравии. Это вас из гигиенических соображений так обстригли? Прямо не узнать.

У Вари внутри все так и оборвалось.

– Что, ужасно? – упавшим голосом спросила она.

– Вовсе нет, – поспешил уверить ее Маклафлин. – Но сейчас вы гораздо больше похожи на мальчика, чем во время нашей первой встречи.

– Нам по пути? – спросила она. – Так садитесь ко мне, поболтаем. Лошадь-то у вас не очень.

– Ужасная кляча. Моя Бесси умудрилась нагулять брюхо от драгунского жеребца, и ее разнесло, как бочку. А штабной конюх Frolka меня не любит, потому что я никогда из принципиальных соображений не даю ему взяток (то что у вас называется nа chai), и подсовывает таких одров! Где он их только берет! А ведь я спешу по крайне важному, секретному делу.

Маклафлин многозначительно умолк, но было видно, что его всего распирает от важности и секретности.

При всегдашней сдержанности альбионца это выглядело необычно – похоже, журналист и в самом деле разузнал нечто из ряда вон выходящее.

– Да присядьте на минутку, – вкрадчиво произнесла Варя. – Дайте отдохнуть несчастному животному. У меня тут и пирожки с вареньем, и термостатическая фляга. А в ней кофе с ромом…

Маклафлин достал из кармана часы на серебряной цепочке.

– Half past seven… Another forty minutes to get there… All right, an hour. It'll be half past eight…, – пробормотал он на своем невразумительном наречии и вздохнул. – Ну хорошо, разве что на минутку. Доеду с вами до развилки, а там сверну на Петырницы.